Заучка на факультете теней (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 40

— Э-э-э… да.

— Вас приказано доставить в суд. Разбирательство вашего дела начнется через пятнадцать минут.

— Какого де…

Я даже фразу закончить не успела, не то, что сообразить, какого демона происходит. Незнакомец в сером взмахнул рукой, и подо мной открылся портал, в который я улетела вместе со стулом.

«Этого не может быть. Этого просто не может быть. Я сплю. Разбудите меня, пожалуйста! Ущипните посильнее…»

Увы, я не спала. Сидела в зале овальной формы на жестком стуле, а передо мной возвышалась трибуна, на которой стоял стол судей. Трое пожилых мужчин — двое с бородками, один гладко выбритый — взирали на меня неодобрительно, будто я самая настоящая преступница. Считанные секунды назад они пригласили в зал моего «дядю» — Гленна Корнуэлла, которому предстояло выступить и объяснить свою позицию. Обосновать желание спровадить меня куда подальше.

И ведь некому заступиться, сказать хоть слово в мою защиту. Мама находится на совещании у лорда-ректора в главном корпусе академии темных искусств и понятия не имеет, что меня в срочном порядке забрали в суд. Фактически украли. И это моя вина. Ведь это я подначивала Ллойда сделать роман Кларисс и Гаретта всеобщим достоянием. Он сделал. Теперь педагоги решают судьбу лорда-заместителя. Очень «вовремя». В тот самый момент, когда треклятый суд решает мою судьбу.

Я точно не знала, где именно нахожусь территориально. Меня доставили через портал. Прямо к двери зала. И тут же подтолкнули внутрь. Здесь были окна. Целых три. Но я сидела далековато от них. Видела лишь, как по стеклу бегут капли дождя. Небо будто расплакалось, предчувствуя неладное. Я тоже предчувствовала. Сердце будто игла колола, норовя проткнуть насквозь. Что будет, если судьи примут решение прямо сейчас? Мама не успеет вмешаться и… и…

Гленн Корнуэлл вошел в зал при полном параде. Нет, он не оделся кричаще. Наоборот, выбрал скромный костюм. Тот сидел отлично и придавал облику «дядюшки» строгость и важность. Грех не встать на сторону такого господина. Такой всегда прав. На меня Гленн даже не взглянул. Ну, разумеется, я всегда была для него пустым местом. Прошел на трибуну, где стояло кресло для свидетелей. Или, как в нашем случае, истцов. Устроился, положив ногу на ногу.

— Мы вас слушаем, господин Корнуэлл, — проговорил судья, что сидел в середине. Проговорил скучающим тоном, словно происходящее было совершенно неважно. Словно мое будущее не имело абсолютно никакого значения.

Гленн деловито кашлянул и преступил к заранее отрепетированной речи.

— Когда эта девочка только появилась на свет, — он указал пальцем в мою сторону, но на меня не посмотрел, — я предлагал родне переправить ее в мир людей. Предупреждал, что если оставить ее здесь, это обернется проблемами. Не только для семьи, но и для других магов. Полукровкам не место в нашем мире. Они ошибка. Но моя матушка — Ариана Корнуэлл — поддалась сантиментам. Она похоронила дочь, мою несчастную сестру Джулию, и увидела в ребенке ее продолжение. Мне не удалось переубедить матушку, и девочка осталась в родовом особняке Корнуэллов.

Я сидела, глядя на сложенные на коленях руки. Вела себя как та самая примерная цветочная фея, которую все привыкли видеть на протяжении восемнадцати лет. Но в душе бушевал гнев. Сантименты? Это точно не о моей бабушке. А Гленн умен. Какую предысторию состряпал!

— В конце концов, даже я смирился с присутствием полукровки в особняке, — продолжал Гленн, сдобрив голос печальными нотками. — Она вела себя сносно. Занималась нашим и соседскими садами. Темная магия не проявлялась, и это упрощало ситуацию. Но все изменилось на дне рождения моей старшей сестры Айрин, когда теневая магия девочки проснулась. Это изменило все. Перевернуло с ног на голову.

Я сжимала зубы, но не отрывала взгляда от ладоней. Нельзя смотреть ни на Гленна, ни на судей. Ни к чему им видеть гнев в моих глазах.

А я злилась! Так, что того гляди, теневые побеги вырвутся.

Девочка! Гленн что, умрет, если произнесет мое имя?

— Я считаю, и меня поддерживает вся семья, что цветочной фее не место на факультете теней, — перешел Гленн к главному. — Ее нельзя обучать теневой магии. Это против самой сути магии. Либо фея, либо тень. Третьего не дано. Семья Корнуэлл понимает, что правила — есть правила. Любой маг, у которого проявились способности тени, обязан пройти обучение, чтобы научиться контролировать дар. Но эта девочка — не настоящая тень. И она — проблема. Вы это знаете. Я предоставил вам письменные свидетельства некоторых педагогов. В частности, заместителей декана Моргана и Гаретта. Оба подтверждают, что девочка почувствовала себя особенной, грубит на уроках, ведет себя заносчиво с другими студентами, а еще сумела очаровать сына самого лорда-ректора. Юноша-тень отличился множеством безрассудных поступков из-за цветочной феи. Все это нужно остановить, пока не стало поздно. Необходимо альтернативное решение. Его наша семья и предлагает. В мире людей полукровка утратит способности, и не будет представлять угрозы ни для кого.

Вот теперь я была готова закричать. Свидетельства заместителей? Гаретта? Того самого Гаретта, которого уличили в связи со студенткой и хотят уволить?!

Проклятье! Гленну хватило наглости еще и Ллойда приплести!

Быстро же узнал о нашей «дружбе» и не преминул воспользоваться!

— Прошу вас, господа, — Гленн приложил руки к груди, — примите правильное решение. Переезд девочки в мир людей пойдет на пользу всем. В том числе, ей самой. Она не осознает, что это упростит ей жизнь. Там она станет не ненавистной полукровкой, а такой, как все вокруг.

Я не удержалась. Посмотрела на Гленна. С презрением.

Можно подумать, он о моем благополучии заботится.

— Мы выслушали ваше предложение, господин Корнуэлл, — проговорил судья, сидевший слева. — Но насколько я помню, по этому делу хотела выступить и леди Орнелла Армитадж.

Мое сердце затрепыхалось.

Да-да! Она хотела выступить! Еще как хотела! Нужно дать ей шанс!

— Леди Армитадж — не член семьи, — отрезал Гленн. — С какой стати давать ей право голоса? Она просто ненавидит, когда магов отправляют в мир людей. Считает это унизительным. Но у нас особый случай. К тому же, леди Армитадж нынче не сочла нужным присутствовать здесь, а ведь ей отправили приглашение, так?

Я с трудом сдержала крик.

Мама — не член семьи?! Вот, мерзавец!

— Все верно, леди Армитадж отправили приглашение сегодня утром, — проговорил главный судья скучающим тоном. — И раз она не объявилась, видно, передумала выступать в защиту феи. Неудивительно. На факультете и так проблем хватает.

— Но леди Армитадж сейчас на… — не выдержала я и попыталась объяснить мамино отсутствие в зале суда.

Увы, мне не позволили.

— Молчать! — судья щелкнул пальцами. — Тебе не давали слова!

Миг, и я едва не задохнулась. В буквальном смысле. Рот закрылся сам собой, губы сжались крепко-крепко. Даже замычать, демонстрируя протест, не получилось.

— Раз больше желающих выступить нет, мы удаляемся на совещание. Ждите здесь.

Судья еще раз щелкнул пальцами, и прямо из пола выросли теневые побеги. Они легко оплели меня с ног до самой шеи, приковав к креслу. При всем желании не дернешься. И тем более, не дашь деру.

— Видела бы ты сейчас свое лицо, — проговорил Гленн насмешливо, когда судьи удалились в соседнее помещение решать мою судьбу. — Истинная темная.

Ох, как же я жалела, что меня лишили дара речи. Все бы ему высказала. Все-все! А заодно одарила б знанием, что он — труп. А еще идиот. Неужели, правда, не понимает что мама его уничтожит? Убьет собственными руками и не вспомнит даже, что когда-то любила!

— Это для твоего блага, — снова заговорил Гленн. — Ты просто не видишь картины целиком. И это вина Орнеллы. Она оставила тебя в нашем мире и внушила, что ты достойна большего, чем жизнь скромной цветочной феи. Окажись ты в мире людей младенцем, как мы и планировали изначально, была бы счастлива.