Война. Часть 1 (СИ) - Кротов Сергей Владимирович - Страница 78

— Академик Гребенщиков вроде… Я могу доесть?

— Просто ненавижу когда ты слюни пускаешь при виде первой встречной б**…

— Что ж, принимаю эти твои слова как извинение, — накалываю вилкой целый биток и резко меняю тему, — кстати, кто сейчас в ЦК заведует отделом пропаганды, Стецкий?

— Стецкий, — зависает Оля.

— А Госкино кто руководит, Шумяцкий?

— Нет, Дукельский. Шумяцкого сняли за развал работы. А почему…

— Мне тут мысль в голову пришла… вокруг тебя же на Мосфильме много разных мужиков вьётся, сценаристы, рецензенты… «один-два крупных, три-четыре мелких»… они тебе, конечно, совершенно безразличны, ну не красней, так не использовать ли их «совместный труд для моей пользы»? Хочу провести пиар-компанию по продвижению образа молодой девушки-комсомолки — радистки в советском кино, типа: «девушки — на трактор»! Ну чтоб в каждом новом фильме если не главная героиня, то её подружка — радистка. Что скажешь?

— Пожалуй, — одобрительно кивает смущённая подруга, — не только медсестра, но и радистка, снайпер, зенитчица…

— Э-э-э, какой снайпер, какая зенитчица? — проглатываю биточек целиком, — овладеть радиоделом настоящим образом, а снайперами и зенитчиками пусть мужики становятся…

— Это ещё почему? — возмущается Оля.

— Потому что я заказчик этой кампании, а реклама должна бить в одну точку со всех направлений. Ещё бы для девушек в нормы ГТО ввести норматив на знание азбуки Морзе, на приём и передачу на ключе…

«Женщинам, конечно, не место на фронте, но что делать если мужчины не справляются… радистки хотя бы подальше от передовой, хотя… могут послать и за линию фронта».

— А почему это только девушек? — продолжает скандалить подруга.

«Критические дни, понимаешь»…

15 декабря 1938 года, 9:00.

— Итак, товарищи, хорошие новости, — окидываю взглядом руководство Опытного завода и отдела Вычислительной техники, — в Рязани на заводе пишущих машин завершается строительство нового корпуса под наши эФВМ, с нового года начнётся установка оборудования, а со второго квартала организация их серийного производства. Таким образом, второй экземпляр машины, сборка которого ведётся здесь сейчас вашими силами, будет последним.

— Давно пора, — трясёт пышной шевелюрой начальник отдела Гутенмахер, — заела текучка, нет времени подумать.

— Даже не думайте расслабляться, Лев Израилевич, — взвивается Шокин, — всем отделом в новом году будете жить в Рязани пока не наладите там производство. Согласно плану завод должен до конца года изготовить, отладить и установить у заказчиков десять эФВМ.

— Десять?! Это нереально.

— Подумайте как лучше организовать учёбу, товарищ Гутенмахер, — понижаю я голос,-…

«Тихий голос и жёсткий тон часто убеждают лучше, чем крик».

— … советую начать приглашать сюда к нам наиболее смышлёных рабочих и всех инженерно-технических работников из Рязани, чтобы они не только смотрели на процесс сборки эФВМ, но и сами участвовали в ней. Не всех сразу, конечно, а побригадно сменами, скажем на месячный срок…

— И у себя в отделе создайте такие бригады, — рубит слова Шокин, — чтобы во время передачи производства обязательно кто-то из ваших там был. Мы в Рязани этом месяце открываем фабрично-заводское училище, составьте программу обучения, назначьте лекторов, прикрепите мастеров. Чем быстрее обучите местные кадры, тем быстрее ваши люди вернуться в Москву, но государственный план — это закон! Всё здесь сказанное касается и Опытного завода, а то, я смотрю, они затихли, будто не их дело. План обучения, списки людей предоставить до конца шестидневки.

— Совещание окончено, все свободны, — поднимаюсь из-за стола, — за исключением товарищей Лосева, Авдеева и Гутенмахера, вас я попрошу остаться.

Подхожу к глухой стене кабинета и отдёргиваю занавеску, мои ближайшие соратники с интересом разглядывают открывшийся чертёж.

— «Система управления мотором с системой впрыска лёгкого топлива в цилиндры», — голос Лосева дрогнул, — это что, шутка такая? Алексей, где мы, а где моторы?

— Заходите, товарищ Попов, — жестом приглашаю начальника отдела систем управления и игнорирую удивленные возгласы остальных, — итак, краткая предыстория вопроса: не так давно из Испании в Союз был доставлен новейший германский авиадвигатель с необычной системой управления впрыском топлива прямо в цилиндры. Наши специалисты испытали мотор, затем разобрали до винтиков и изучили его устройство. Их вердикт таков: новый двигатель имеет неоспоримые преимущества перед аналогичными карбюраторными, стоящими на вооружении Красной Армии, прежде всего в возможности резко поднять мощность мотора на 10–15 процентов и слегка — расход топлива. Кроме того, позволяет улучшить устойчивость работы двигателя на малом газе, приёмистость и другие характеристики. Достигается это использованием механической системой регулятора подготовки топливовоздушной смеси, индивидуальными для каждого цилиндра насосными элементами и рядом других устройств очень сложных в изготовлении и имеющих высокий класс обработки поверхностей. Понимая эти трудности, руководство наркомата авиационной промышленности решило поискать другие варианты, в частности изучить вопрос применения электрической системы управления двигателем, тем более что такие примеры существуют: в Италии один изобретатель применил подобный подход на моторе своего гоночного автомобиля. Он использовал электромагниты, которые по команде от релейного регулятора открывали и закрывали впрыскивающие форсунки. Система вышла довольно инерционной и мало надёжной.

«Молчат, слушают… без всякого энтузиазма».

— Я предлагаю резко увеличить быстродействие системы управления, применив сразу две новинки, — делаю эффектную паузу, — пьезокерамический элемент в клапане форсунки и контроллер на базе диод-ферритной логики, которую мы использовали в эФВМ…

— Максимальная рабочая температура германиевого диода только 60 градусов, — выпаливает Лосев, — а всего блока — 50!

— Значит применим кремниевый диод, — возвращаю мяч на его сторону, — у него 100 градусов, надо форсировать работы по нему. Температура Кюри для феррита — 150 градусов, бакелит держит 300. Не вижу почему не можем увеличить рабочий диапазон сборок с -50-ти до +100 градусов, кстати, титанат бария будет работать в этом диапазоне без проблем. Конечно, открытые лакированные блоки не подходят, нужно будет их герметизировать эпоксидной смолой.

— Техпроцесс для кремниевых диодов надо отрабатывать, — Лосев задумчиво скребёт скулу, — брака слишком много, быть может, для увеличения процента годных придётся уменьшить частоту по сравнению с германиевым.

— На сколько снизить? — вступает в разговор Гутенмахер.

— Минимум вдвое до ста килогерц.

— Постойте, товарищи, — подают голос молчун Авдеев, — а почему обязательно диод-ферритная логика? По габаритам стержневые лампы вполне могут на равных с ней конкурировать. Да и по потреблению…

— А по надёжности? — язвительно улыбается компьютерщик.

— С ресурсом двигателя в сто часов хватит на десять капитальных ремонтов, — быстро решаю я, — тогда поступим так, будем разрабатывать схему в двух вариантах: на ферритах и стержневых лампах. Здесь справа вы видите укрупнённую блок-схему устройства управления и таблицу переходов. По ней товарищ Гутенмахер занимается синтезом конечного автомата, мы с товарищем Поповым занимаемся системой анализом системы автоматического управления…

— Позвольте, Алексей Сергеевич, — даже подскакивает со своего стула начальник отдела САУ (систем автоматического управления), — это же…

— Правильно, Евгений Павлович, это будет дискретная система автоматического управления. Она, конечно, посложнее аналоговой, но в будущем более востребованная. Наша задача будет состоять в выборе периода дискретизации и анализе всей системы на устойчивость, просто надо использовать z — преобразование вместо преобразования Лапласа, я покажу как это делать. Доработкой форсунки под пьезокерамику займутся в КБ Пермского моторного завода, действующий образец двигателя М-82 под систему непосредственного впрыска ожидается в марте, то есть у нас на работу есть целых три месяца.