Её (мой) ребенок (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 15

— Нет. Не ладно. Могу поставить палатку, с готовкой помочь… мясо могу вот порезать, — забираю у девчонки нож. — Что нужно?

— Палатку — было бы здорово.

Честно отработав свои сливки, вспоминаю, что капризная кошка требовала еще и цветы. И это правильно! К такой девочке без цветов — не серьёзно! Но где их взять?

Ухожу от берега глубже в лес. Тропинок здесь нет. Трава невысокая, но ни одного цветка. Через какое-то время добредаю до опушки. И мне наконец-то везёт! Колокольчики и ароматная душица… Улыбаясь, собираю ей небольшой сине-сиреневый букет полевых…

Возвращаюсь уже по сумеречному лесу. В груди порхает от предвкушения. Я подбираю слова. Но всё мимо. Потому что — дёшево. А на дешевые подкаты Кошка моя не покупается.

Выхожу на берег. Солнце садится, прячась в кронах деревьев на противоположном берегу. Кошки на гамаке нет. Только книжка и ее белый вязаный кардиган. Ревниво ищу взглядом. Нет её… А Феликс — здесь. Сидит у костра с телефоном. Меня отпускает. Вернется… Никуда не денется с подводной лодки!

Кладу на гамак букет и коробочку сливок. Довольный как слон ухожу к парням.

Димыч и еще несколько приятелей с потока строят жаровню из камней для бани по-чёрному. Помогаю отыскивать в воде булыжники покрупнее. Ребята разводят под грудой костёр. Солнца уже почти не видно.

— Ужин готов! — кричат девчонки с берега.

Всплеск… Поднимаю взгляд. За наклоненным над водой деревом вижу мельком светлую знакомую копну волос… Снова всплеск. Как магнитом меня тянет туда.

Захожу в воду глубже и тихо ныряю. Проплывая под деревом, выныриваю с другой стороны. В трех метрах от лежащей на воде звездой Кошки. Макушкой ко мне. Её разворачивает медленным течением… глаза закрыты… Приближаюсь… руки чешутся что-нибудь нашалить. Но боюсь опять выхватить по причинному месту. Мадмуазель скора на расправу!

— Кыс-кыс-кыс… — зову я ее, приблизившись.

Вздрогнув, уходит под воду. Быстро подхватываю под шею, не позволяя погрузиться с головой.

— Осторожно!..

Вода между нами вскипает, она выкручивается, мы оказываемся лицом к лицу. И глубина такая, что мне по шею, а ее скроет минимум по ее вредный носик.

Инстинктивно подхватываю за талию, поднимая выше. Чувствую, как ее бедра сжимают мой торс.

От касания наших тел кружится голова! Мы горячо дышим друг другу в губы.

И я теряюсь…

Забываю все запланированные подкаты, уже вживленный в мозг пикап, и вообще… Мы только вдвоем. Очень близко. Завороженно поправляю пальцем прядь мокрых волос, заправляя за ушко.

В близи она еще идеальнее. Кожа — персик, фарфор! Никакой вычурности… Очень естественная и невозможно красивая!

Тяжело сглатывая, облизываю ноющие от желания целовать губы. Это так сильно, что я теряю тормоза… И… закрываю глаза, ловя губами ее раскаленное громкое дыхание. Аааа! Как мне хочется прижаться к этим губам! Съесть ее! Позволить себе этот отрыв башки, что уже запущен!

Ощущаю, как она ведет пальцем по моим ресницам, стирая капли. Вау… И… не позволяю себе ничего!

— Замерзнешь, — шепчу я задыхаясь и не открывая глаз. — Давай на берег…

Мягко оттолкнувшись ступнями от моей груди уплывает. И теперь я ложусь на воду звездой, пытаясь немного остыть и прийти в себя. От ее касания горит половина лица. И я кайфую, представляя, как она пьет мои сливки и прикасается к цветам. Кайфую так, что до сих пор не могу дышать ровно. И щеки сводит от улыбки.

Отдышавшись, выбираюсь из воды. Иду в палатку за полотенцем. Кошка на гамаке… читает… пьет сливки из коробочки. На коленях букет… Не смотрит на меня. Улыбается…

Влюбляйся скорее, Кошка. Потому что я уже… по уши! Вдрызг! В хлам!

Просыпаюсь от того, что онемела спина. Черт… Я же на полу уснул! На Кошку во сне засмотрелся.

Разлепляю веки. На настенных часах — восемь. Воскресенье… Закрываю опять.

Шевельнувшись понимаю, что накрыт покрывалом. Удивлённо провожу по нему ладонями, натыкаясь сначала на недовольно фыркнувшего Гаврюху, а потом на свернувшуюся в калачик поверх покрывала дочку.

Дочка… Эта мысль вдруг пробивает насквозь до боли.

— Алёнка… — глажу ее по спине.

Поднимается, отталкиваясь от пола руками.

— Ты чего здесь?

— Сон плохой снился… — медленно моргает. — Я испугалась!..

Поднявшись, уношу ее на диван.

— Чего напугалась?

— Что ты уйдешь. А я одна.

— Ну что ты… Я тебя никогда не брошу.

— И за шторкой кто-то был! — распахивает глаза и доверчиво смотрит, убеждающе мне кивая.

— Это Гавр на батарею греться бегает. Шуршит там… Не бойся!

Поднимаю покрывало с пола.

Малышка моя… закрыла меня… От этого очень тепло на сердце. Но больше — больно. И мне очень тяжело говорить сейчас.

— Давай еще поспим немного? — падаю рядом с ней.

— Я кушать хочу.

— Часик… — прячусь с головой под покрывало.

Дайте отдышаться мне…

— Животик урчит…

— Ууу… Ох уж этот животик! Могу разогреть твой «галушковый» суп.

— Никто не ест с утра суп! — стягивает покрывало. — Ты что?? — округляет свои голубые глазки, заглядывая мне в лицо. — С утра едят вискас или кашку. Если выходной, тогда вискас с молоком… — хитренько прищуривается.

— Никаких вискасов. Иначе, мама потом мне что-нибудь открутит.

— Ухо?

— Если повезёт — ухо! — смеюсь я.

— Не бойся! Она только грозится. Но никогда не откручивает.

Гавр, клацая коготками, вперед нас бежит на кухню.

— Фак! — останавливаюсь перед стиральной машинкой.

Я же вещи вчера не развесил и вырубился. Ставлю на полоскание… Открываю шкаф с крупами.

— Гречка пойдет? Я молочную варить не умею.

— Пойдёт. А можно в нее налить молока?

— Попробую.

Пока я варю нехитрую гречневую кашу, Аленка втихаря подкармливает Гаврюху печеньем.

— К маме когда?…

— К маме… — вздыхаю я. — Принцесса… а ты хотела бы остаться здесь, со мной?

— А мама? — испуганно обмирая.

— Ну и с мамой, естественно! — поспешно добавляю я. — Может, мы её уговорим приехать после больницы сюда? Хотя бы на пару дней.

— Да-да-да!! — хлопает в ладоши Аленка.

Гавр, на всякий случай, сигает на пару метров в сторону.

— Я пойду поиграю?

— Мхм… — задумавшись, киваю я.

Идея прекрасна и утопична. Кошка не поедет. Я даже представить не могу, что должно случиться, чтобы она согласилась. Но это должно случиться и случиться должно до вечера.

Наливаю в почти готовую гречку стакан молока. Не уверен, что ее так варят, конечно. Но царица моя повелела…

Задумавшись слышу скрип двери. В моём доме скрипит только одна дверь. Надо бы ее тоже смазать. Петли на всех дверях давно приведены в порядок, а вот в спальню, где еще ремонт, я поставил ее совсем недавно… Стоп!

Оставляя на газу кашу, выглядываю в коридор. Дверь в спальню приоткрыта.

Алёнка! Хулиганка маленькая… Сказал же — не заходить.

Останавливаюсь в дверях, скрещивая руки на груди и готовясь немножко отругать ее за непослушание. И… сердце моё дает сбой! Воздух замирает в легких. Потому что, положив на бетонный пол патрон, Алёнка, медленно замахивается над ним молотком.

Вспоминаю, что вытаскивал эти чёртовы патроны из ствола. Где я мог их рассыпать?! Я же постоянно следил… Я же убрал в сейф… я же пересчитал…

Это все проносится в голове за долю секунды. Адреналин бьёт в голову, срываюсь с места.

— Стой!! — рявкаю я.

Чувствую, как что-то впивается в ногу, оглушая вспышкой боли. Но успеваю перехватить молоток и выдернуть из ее замершей на замахе руки.

— Мля… — сокращаясь от боли, падаю на колено, разбивая его. В бешенстве откидываю молоток в сторону, он с грохотом сносит что-то. Ложусь на спину и со стоном выдергиваю из ступни врезавшийся туда… острый шуруп!

Алёнка испуганно прижав пальцы ко рту, не моргая смотрит на меня.

Кусая губы, разглядываю окровавленный шуруп. Поворачиваю голову, переводя взгляд на патрон. Дотягиваюсь… Гильза… пустая… не от моего… Сука… Напугался!