Его моя малышка (СИ) - Лабрус Елена - Страница 29

«И чего я не родила в своё время от этого жеребца? — малодушно подумала она. — Уже бы в школу сына собирала в этом году».

Почему-то она была уверена, что у Туманова мог родиться только сын. Но и точно знала почему этого не сделала: потому что тогда на все его настойчивые предложения выйти замуж с ужасом думала в каком возрасте останется вдовой, а дети без отца. Нет, его всегда было слишком много.

А ещё он как был, так и остался до беспардонности прямолинеен.

— У тебя сейчас есть кто? — прошептал он спустя пару рюмок и шумные обсуждения бывших коллег и прежнего начальства.

— Лёш, — вздохнула Марина и повернулась нему. Ух! Он её если не испепелит взглядом, то точно пронзит пиками резкого излома своих жгучих бровей. — Это неважно.

— Важно. Потанцуем? — вроде и спросил он, но уже и стул отодвинул и руку подал.

И плевать ему было, что до этого на танцполе звучала за музыка, под которую трясли телесами подвыпившие посетители. Он даже руку не отпустил, просто по ходу нагнулся к ведущему, что-то шепнул, кинул, не глядя, на пульт купюру и, пока они дошли до центра зала, уже протяжно запели скрипки. А Марина покрылась мурашками от того как, положив ладонь на её спину, Туманов втянул носом её запах и почти коснулся губами шеи.

— Хочу тебя до беспамятства, — прошептал он.

«Чудно, — только и осталось Марине, что усмехнуться. — Вот и поговорили. Такой серьёзный деловой вышел разговор. Спасибо, Василиса!»

Она демонстративно отстранилась и вывернула шею назад так, что наверно, могла бы увидеть свои пятки. И тут у кромки танцпола увидела того, кого точно здесь быть не могло.

«Гомельский?!» — моментально потеряла она интерес к Туманову, а ведь целых три секунды даже раздумывала не уступить ли своим бьющими копытами яичникам и не согласится ли.

И рука его уже казалась нестерпимо горячей, и прижимал он Марину к себе неприлично сильно, и композиция Лары Фабиан слишком длинная, и вообще Марине срочно надо в туалет, или на свежий воздух, или ещё выпить.

— Ты только сразу не говори «нет», — уступил Алексей её ёрзанью и ослабил хватку. — Иначе мне придётся снова тебя добиваться, доказывать, что на самом деле «да», и мы зря потеряли столько времени.

— Ты, может быть, и ещё потеряешь, Лёш. А для меня ничего не изменится. Нет.

Он шумно выдохнул.

— Марин, ну зачем? — скривился он. — Ну зачем опять идти длинным путём?

— Видишь парня позади меня?

— Вижу двух, — совершенно не смущаясь поднял он голову, уставившись по указанному направлению. — Моржов и Гомельский.

— И обоих знаешь? — удивилась Марина тому, что и Моржов здесь.

— Погоди, погоди, — нахмурился Туманов, разглядывая её с интересом. — Да нет! Да не может быть! Ты и Моржов?!

Её хотелось прыснуть со смеху: она и Снеговик? Пошутить, что Туманов теряет хватку. Но… чёрт побери! Гомельский был женат, а Моржов — нет! И в Гомельском Туманов ни секунды не сомневался, вот что было важно, раз тут же перевёл стрелки на Снеговика.

— И чем тебя не устраивает Моржов? — сполна оценила она Тумановскую кислую рожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Марин, он же педик. У него жопа как у бабы. В такую только вставлять и никак иначе.

— Фу! Туманов, — поморщилась она.

— Скажи лучше: фас! И я порву его прямо сейчас и прямо здесь, на глазах у почтеннейшей публики. И брошу его голову к твоим ногам. Но не разочаровывай меня. Иначе я трахну тебя прямо в местном туалете. И ты будешь стонать и извиваться подо мной, а он жалобно скрести ногтями в дверь и скулить, но для него уже всё будет закончено.

«Чёрт! — мысленно выругалась Марина. — Он слишком хорошо меня знает. А такой зашибенный был план. Но ничего, покрасуется и смирится. Ещё ничего не потеряно!»

— Я бы больше поверил, что ты и Гомельский, — склонил он оценивающе голову набок. — Если бы не вёл его бракоразводный процесс. Если бы не перетряхнул всё его грязное бельё. И знаешь, что нашёл?

— Что? — спросила Марина машинально, ибо известие, что Туманов… в общем, пока она не знала, как на это реагировать.

— Ничего. Совсем. Закажу ему нимб на день рождения, — заржал Алексей.

— А ты его адвокат или его жены? — резко захотелось промочить Марине пересохшее горло, ожидая ответ. Ведь от того на чьей стороне Туманов, зависел исход этого процесса.

— Он успел первый. Да и, признаться, нравится мне больше, чем его шлюшка жена. Нормальный парень. Правильный. Честный. Вымирающий вид «верных одной женщине».

— А ты свечку держал? — усмехнулась она. И от души отлегло.

Вот только это «шлюшка» покоробило. Во-первых, как-то обидно стало за Ромку, если жена ему и правда изменяла. А во-вторых, Марина не понаслышке знала, как копают Тумановские ищейки. И в том, чего не было, убедят, и доказательствами косвенными так обложат, что и непорочное зачатие под сомнение поставят, если это будет в интересах клиента.

— Ды-а, — оскалился Туманов. — Почти. Но боюсь, это будет самый кровавый развод за всю историю моей адвокатской работы. Быстро и безболезненно там ничего не будет.

— И что он серьёзно настроен развестись? — почувствовала Марина как сердце заколотилось где-то в горле, мешая дышать, хотя какие уже могут быть сомнения, когда сам Туманов и взялся, и Гомельскому такую шикарную характеристику дал.

— Как ты, когда от меня ушла, — усмехнулся Алексей. — Ещё и дочь хочет забрать.

— И каковы шансы?

— А ты как думаешь? Намекаю: я его адвокат.

Марина похлопала Туманова по плечу в знак несомненной веры в его таланты.

И ей столько ещё всего хотелось узнать, так многое ему рассказать, попросить совета, услышать его мнение, но теперь эта слишком короткая песня Лары Фабиан закончилась. Да и разговор у неё к Алексею был не на пару слов.

— Пошли поздороваемся, — не спрашивая согласия, потянул её Туманов. — Роман Гомельский. Михаил Моржов, — особо пристально задержавшись взглядом на Снеговике представил он на всякий случай.

— Роман Евгеньевич. Михаил Петрович, — усмехнувшись, раскланялась Марина.

— Рад видеть, Марина Вячеславна, — оперным мефистофелевским баритоном поприветствовал её Гомельский, не сводя глаз и словно намекая: «Лишь одно твоё слово!»

И четвёртая, явно лишняя рюмка водки в ней сказала: «А гори оно всё огнём! Да!»



Если бы у него был какой-нибудь блокнотик, в который Роман записывал неотложные дела, то первые три пункта сейчас звучали бы так:

Первое. Оторвать руки Моржову (за то, что он прикасается ими к женщине, на которую Роман и смотреть боялся).

Второе. Оторвать Моржову голову (за то, что она улыбается его шуткам, да и вообще слушает. Практически внимает).

Третье. Выяснить что связывает этого пройдоху Туманова с Мариной.

Правда, Моржову он резко всё простил, когда тот сказал, что да, лететь Скворцова согласна и погрустнел.

Он и вообще был сегодня какой-то странный, этот Моржов. Словно расфокусированный. На Романа глаза почти не поднимал, на вопросы отвечал или односложно, или невпопад, и пил как не в себя. Видимо, явно испытывая затруднения как же в поездке ему совместить деловые встречи со Скворцовой и личные с Елизаветой.

Но Роман недрогнувшей рукой подливал ему водку и делал вид, что до сих пор пребывает в счастливом неведении насчёт их отношений.

Его не передёрнуло от омерзения, когда он представил себе, как Лиза трахается с этим тюленем. Ведь он знал человека, за которого она до этого собиралась замуж. Вот то был настоящий старый вонючий плешивый орангутанг, вызывающий рвотные позывы. Но она была дочь своих родителей. Пережила это. Переживёт и развод. И секс с Моржом тоже.

«Со мной же пережила», — усмехнулся он горько. Хотя в медовый месяц они не вылезали из постели. Да и вообще первый год трахались как кролики. А вот как только разговор зашёл о детях, её словно подменили. Но сейчас Роман уже во всём сомневался. А искренней ли она была? Или она бы и с банковским автоматом спала, если бы за это её папаша получал наличные. А за мамину одобрительную улыбку Лиза готова была и на большее.