Экспат (СИ) - Стаматин Александр - Страница 20

— Нападение на гостевую расу без явных на то причин, пункт 3 параграф 4 городского Кодекса. Я могу дать этому лангусу вас на расчленение и буду прав, — жестко прокомментировал Эрнест и повернулся к чужому: — Вы в порядке?

— Несколько запутался в инструментальных дендритах. Одна из проводящих катушек повреждена, а декодер шепелявит от возмущения. В полном, — ровным голосом прокомментировал лангус, и по собравшейся толпе зевак проскользнули звуки лёгкого веселья.

Лангусы никогда не имели репутации «самых странных» или «самых кровожадных» видов нелюди. Но неизменно становились героями анекдотов и баек, в которых всё так же неизменно были нытиками с отвратительными навыками общения и отсутствующим чувством юмора. Однако у этой особи чувство юмора определенно присутствовало.

— Эрнест А Эн, идентификационный номер 23–34501. Служба безопасности «Agni Corp». Вы заявляете мне, как представителю сил правопорядка, жалобу?

— Определенно, — в мутновато — зелёной воде было видно, как шевельнулись усики «гостя». — Я, Та’се-хьивиче, член косяка Серебряного озера. Действиям данной наземной молоди заявляю. Протест.

— Отлично, — холодно улыбнулся Эрнест. Подростки поежились — они видели только глаза, а вот они оставались предельно спокойными. — Назначаю присутствующим здесь хартийцам наказание в виде дисциплинарной отработки… — над местом повисла гробовая тишина, — третьей степени. Особо буду ходатайствовать, чтобы рецидивы были наказаны повышением степени.

Вздох. Третья степень не четвёртая, подметанием улиц и социальной помощью не отделаешься. Тяжелая физическая работа, на стройках и складах с крупным и легко учитываемым товаром. Но и не вторая, которая предусматривает работу на опасных производствах. И тем более — не первая, после которой только половина воспитуемых возвращается домой. Живыми, разумеется.

Следующие несколько минут были очень насыщенными. Откуда — то (словно из — под земли) выскочила группа объемистых мамаш, яростно требовавших отпустить их детишек, которые «просто играли». Александер терпеливо пытался объяснить особенности правоприменения конкретного закона и то, что конкретно лангусам крайне благоволят «хозяева». Получалось не очень. Поэтому Эрнест, закончив надиктовывать форму обвинительного приговора, вздохнул, перевел режим огня одиночными и пять раз пальнул в воздух из кинетического ствола. Куда попадёт дробь, его не волновало.

Последние гильзы падали в заметно притихшей атмосфере.

— Так, — начал он. — Вы, гражданки, должны поблагодарить всех богов, что сейчас в вашем районе не будет проводиться такая операция, как в Ямах. Иначе я бы взял почтенного… — А. Н. замялся. Чужие имена всё ещё оставались для него сложным логопедическим упражнением.

— О, да. Моё внешнее имя. Севиче.

— Спасибо, уважаемый Севиче. Так вот, я бы взял его за механодендрит и сопроводил бы в «зелёный» район. А мелюзге прострелил бы головы одиночными и оставил вас дожидаться труповозок. Генрих, зафиксировать браслеты. Молодые люди. Вам на коммуникатор придет дата прибытия на сборный пункт.

— А он не придёт! — яростно прошипела одна из наиболее шумных женщин.

— Тогда вы и ваша будете репатриированы, — спокойно произнёс Эрнест, — а степень наказания ваших сыновей повысится на одну. Свободны.

Толпа несколько разошлась. Возмущающиеся женщины утащили подростков. Патруль и лангус остались на месте.

— Вам я рекомендую незамедлительно покинуть район. Вы в курсе, что это алая зона?

— Но алая не равно чёрная. Я полагаю.

Эрнест глухо вздохнул.

— Уважаемый Севиче…

— Офицер. Я прекрасно осознаю, где нахожусь. Этим может похвастаться не всякий мой сородич. Даже в родной стихии.

— Вас привело дело?

— Именно. Поверьте, я могу отбиться даже от джосера.

— Почему же не отбились сейчас? — хмуро подал голос Герних.

— Сложности анализа. Стоило их калечить. Или нет. Неопределенность.

Эрнест осторожно закрепил метку на биоскафе.

— Если возникнут проблемы — это мои данные.

Одна из конечностей исторгла бесконтактный сканер, с писком закончила процесс. После этого — выдернула метку и вернула её Эрнесту.

— Эту вещь не стоит оставлять на виду. Вам. Полагаю.

Эрнест кивнул, убирая метку в нагрудный карман. Вспомнил про особенности ксенопсихологии. Произнёс:

— Вы совершенно правы, извините.

— Да, я прав, — коротко ответил лангус и, не прощаясь, взял старт с места. Довольно резвый для громоздкой конструкции. Через мгновение он уже растворился в толпе.

— Чёртовы креветки, — сплюнула Сога.

— Брось, они не худшие «гости», — заметил Эрнест. — Не говоря уже о том, что они в шаге от получения резидентства. И им сильно благоволят «хозяева».

— Знаю. И поэтому каждый раз чувствую себя как идиот.

Отделение продолжило патруль. Через какое — то время Эрнест разбил отделение на тройки. Привычное дело для города. Сога, Генрих и Марв отправились на параллельную улицу. Генрих должен был сдерживать вспыльчивую Согу и не очень — то сентиментального Марва. Пока было не время зажигать кучу дерьма, стоило вести себя по — обычному. Эрнест же взял Александра и Ленни.

Втроём они занимались вполне стандартными, хоть и жестковатыми в нынешних условиях делами. Предотвратили одно изнасилование (каплю в море), пустив подонков в расход на месте. Пару десятков человек отправили на депортацию. Из них четверть была откровенными рецидивистами (которые вряд ли явятся на сборный пункт и умрут в течение трёх месяцев), но ещё четверть — вполне приличными людьми.

Ещё полуотделение накрыло микробанду пушеров. Один решил посопротивляться, достал пушку и получил несколько независимо прилетевших лазерных разрядов. Тело пометили и оттащили в подворотню. Через пару часов его должна была забрать труповозка.

У ребят Генриха дела шли не менее весело. Их попыталась взять «на понт» местная мелкая банда. До поры до времени полуотделению было весело, но потом пуля попала в шлем Марва, и он немного психанул, дав волю тяжелому вооружению. Пакет с обугленными останками пометили. Труповозка заберет и его.

Наконец, около четырёх дня они встретились на перекрёстке. У безымянной сосисочной. С учётом того, что должно было вскоре случиться, привлекать внимание к тому, кто продал силовикам еду и не отравил их, было несколько безрассудно. Поэтому — пара урдалебских жетонов, бойкий мальчишка. И вскоре по — хозяйски расположившиеся в скобяной лавке бойцы жадно поглощали сосисочные изделия.