Хочу тебя, девочка (СИ) - Борн Амелия - Страница 7

В пестром ворохе тряпок, кем-то заботливо развешанных в шкафу, ничего невозможно было понять. Я наугад выудила одну вещь, которой оказался бордовый комбинезон и положила его на кровать. Не очень понимала, что именно мне предстоит и соответственно — что хочет от меня Камиль Назарович. Неужели прямо сейчас он намеревался начать водить меня по этим своим приемам, как собачку?

Приняв наскоро душ, я натянула на себя комбинезон. Немного подумав, добавила к нему короткий жакет, ощущая себя спокойнее, когда мои руки и ноги были полностью прикрыты одеждой. Хотя и понимала — от Исаева меня это не спасет. Тем более что он уже видел куда как больше…

Ощущая, как краснею, я поспешно вышла из комнаты и, спустившись вниз, постучалась в дверь кабинета.

— Входи! — донесся до меня голос Камиля и я толкнула тяжелую деревянную дверь.

Кроме Исаева в комнате оказался еще один мужчина. Он сходу окинул меня критичным взглядом и, остановившись на моих ногах, отчаянно всплеснул руками.

— О, Божечки! Какой ужас! Почему эта девочка босая???

Он верещал так возмущенно, будто увидел перед собой таракана. Я же кинула на Исаева недоуменный взгляд, не понимая что происходит и кто вообще этот человек?

— Камиииииль! — протянул, между тем, незнакомец тоном умирающего лебедя. — Не ожидал от тебя такого! Как ты мог поскупиться на туфельки?!

Я же стояла, ожидая, когда хоть кто-нибудь здесь заговорит человеческим языком.

Наконец Исаев спросил:

— Марина, почему ты без обуви? 

— Но мы же дома…  — объяснила, будучи  не в состоянии понять, что я сделала не так. 

— О. Мой. Бог! — снова запричитал незнакомец. — Милочка, а на приемы ты тоже будешь без обуви ходить?! Камиииииль, ты не предупреждал, что все настооолько запущенно!

— Остынь, Пьер, — поморщился в ответ Исаев и, переведя взгляд на меня, добавил:

— Марина, это твой учитель по этикету.

Господи! Так он не шутил, когда говорил об этом вчера? Впрочем, я уже успела убедиться, что Исаев вообще не склонен к шуткам.

— Ему бы самому манерам поучиться, — буркнула себе под нос, не сдержавшись.

Глаза Камиля странно блеснули металлическим отсветом, но он ничего не сказал. Зато… 

— Что ты сказала, дорогуша? — мигом отреагировал этот, страшно сказать, Пьер. И даже не Безухов. Пока что… 

— Это обязательно? — уточнила я у Исаева, не реагируя на «учителя».

— Конечно обязательно! — воскликнул неБезухов вместо Исаева. — Ты только посмотри на себя! Работы непочатый край! 

— Без этого никак, Марина, — произнес веско Исаев, но я успела заметить, как он спрятал в кулак улыбку. — Приступайте, а я понаблюдаю.

— Сааадись, дорогуша, — скомандовал мне Пьер, кивая на стол, где уже были разложены десятки столовых приборов.

Прикусив губу, чтобы чего-нибудь не ляпнуть, я присела и пододвинула стул ближе к столу.

— Кошмаааар! — тут же возопил пока еще не Безухов. — Это слишком громко! И тебе стоило дождаться, когда я помогу!

Я кинула на него мрачный взгляд:

— Ну простите, что не умею читать мысли и не догадалась, что вы намерены помочь.

— Фу, какая дерзкая! — поморщился Пьер. — Ну, что ты перед собой видишь?

Я пробежалась взглядом по куче столовых приборов и констатировала очевидное:

— Вилки и ножи.

— Ну понятно, что не чашки и ромашки! — простонал он в ответ. — Назови, для чего каждая вилка и нож!

Я рисковала показаться полной невеждой и все же не желала притворяться тем, кем не являюсь. Поэтому сказала, как есть:

— Я не знаю.

НеБезухов тут же обреченно закатил глаза:

— Оу май гад, оу май гад! Исаев, где ты взял это залежавшееся сокровище?!

— Простите, а вы тут разве не для того, чтобы учить меня тому, что я не знаю? — невинно похлопала я глазами на Пьера.

Исаев хмыкнул. НеБезухов застонал.

— Вам дурно? — любезно полюбопытствовала я.

— Конечно дурно! Какая плохая, плохая девчонка! — шлепнул он меня по руке.

— Только не наказывай ее, — послышался глубокий голос Исаева. — Это моя прерогатива.

Я замерла, надеясь, что не покрылась краской с головы до пят. При этом ясно ощущала на себе взгляд Камиля Назаровича — так, словно он меня касался.

— Оооой, ты же знаешь, я не по этой части! — кокетливо хихикнул Пьер. — Лаааадно, дорогуша, запоминай! 

И затараторил:

— Столовая вилка, закусочная вилка, вилка для  рыбы, устриц, клубники, лимона, морепродуктов, мороженого, лобстеров, салатная, десертная… Повтори!

— Абыр валыг курыг кирдык, — послушно отчеканила я.

Снова знакомый смешок. И следом — возмущенные вопли неБезухова:

— Чтоооо?! Что говорит эта девчонка? Я не понимаю!

— Я тоже ни слова не поняла из вашей речи, — парировала невозмутимо.

— Дееерзкая! — простонал снова Пьер. — Окееей, еще рааааз…

Через час мучений он наконец решил, что хватит. С меня — знаний, а с него — нервов.

— Продолжим завтра! — возвестил Пьер, прежде чем вылететь из кабинета как пробка из бутылки.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался у меня с другого конца стола Исаев.

— Считаю, что он дал мне не все информацию по вилкам, — заметила я, не глядя на него.

— Вот как?

— Ну да. Я так и не поняла — которую из них можно воткнуть ему в глаз?

Исаев вдруг рассмеялся — низким, интимным смехом, от которого по спине у меня прокатилась волна мурашек.

— Он тебе не понравился, да? — уточнил Камиль и голос его вдруг оказался совсем рядом.

— Как и я ему, — безразлично пожала в ответ плечами.

— Ты удивила меня сегодня… Плохая, плохая девчонка… — насмешливо повторил Исаев слова Пьера и я осознала, что он уже нависает надо мной. Так близко, что я слышу его парфюм.

— Я… мне… мне надо в больницу! — заявила поспешно, вскакивая со своего места.

Он вздохнул и в этом вздохе мне почудилась досада.

— Я попрошу своего шофера тебя отвезти, — произнес он вслух.

— Не надо! Я сама!

— Ты водишь машину?

— Нет…

— Значит, сама отсюда не доберешься, — констатировал он спокойно. — Так что перестань перечить и делай, как я говорю… девочка.

И мне не осталось ничего иного, как молча это принять. Очередное напоминание о том, что я — лишь бесправная вещь.

Мне нравилось то, как ведет себя Марина, но совершенно не нравилось, как она себя при этом чувствует. Совсем не нужно было быть психологом, чтобы видеть — каждую секунду Марина напряжена. С одной стороны, это было объяснимо, учитывая то, что предшествовало ее появлению в моем доме. С другой… я не сделал ничего плохого и даже когда был на грани, умудрялся каким-то чудом сдерживаться.    

Хотя, от воспоминаний того, как Марина кончала от прикосновения моих пальцев, как стонала мне в рот, у меня до сих пор сносило крышу.      

Утром следующего дня, когда Пьер в очередной раз сбежал с поля боя, я отдал указание принести нам с Мариной завтрак и тихо, но беспрекословно сказал:   

— Мы уезжаем на пару дней. Вдвоем. Едем за город. С собой возьми пару вечерних нарядов и что-то удобное. Будут самые обычные развлечения для богатых на вилле моего партнера по бизнесу.     

Я поморщился от того, как, должно быть, для Марины прозвучали эти слова. Она вскинула на меня взгляд, поджала губы, но прежде чем запротестовала, я добавил: 

— От тебя ничего особенного не требуется. Можешь даже отпустить пару своих шуток в присутствии его гостей, я не против.    

Растянув губы в улыбке при воспоминании о том, в каком ужасе был Пьер, когда Марина выдавала что-то в своем духе, я внимательнее посмотрел на сидящую за столом девушку. Она хмурила брови и по ее виду можно было точно сказать, что от моей затеи она не в восторге. 

— Я не могу уехать. Мама.     

Ах, вот оно что.    

— Я справился о ее здоровье. Она в стабильном состоянии, пара дней ничего не изменят.     

Вышло сухо и безэмоционально, но я взаправду не видел проблемы в том, чтобы Марина уехала на два дня.