Память моего сердца (СИ) - Южная Влада - Страница 80

– На самом деле, мне очень нужна ваша помощь, преподобный. Хотя вы наверняка откажете в ней такому, как я, и мне придется заставить вас силой. Что ж, насилие – это то, к чему я давно привык. Чего не скажешь о вас. Поэтому подумайте хорошо.

– Такому, как вы? – насторожился священник, услышав горечь в голосе собеседника. Он внимательно оглядел мужчину с головы до ног. – Не припомню вас среди прихожан. Но, тем не менее, двери моей церкви всегда открыты для каждой заблудшей души.

Мужчина чуть склонил голову набок.

– И много ведьм к вам ходят?

Отец Киллиан почувствовал, как кровь прилила к его щекам. Впервые кто-то, проклятый в глазах церкви, так открыто признавался ему в своей природе. Обычно ведьмы молча обходили его стороной, опустив глаза. Впрочем, отец Киллиан тоже не трогал их. Не клеймил позором на проповедях, не отгораживался святым крестом, встретив на улице, как это делали его духовные братья. Большая половина городского населения состояла из ведьм. Стоило ли сеять рознь, по доброй воле забравшись в их обитель? Ему хватало спасения остальных чистых душ.

– Зачем вы говорите мне о том, что вы – ведьмак? – решился спросить он у незнакомца.

Взгляд того потеплел.

– Потому что вы все равно это узнаете, если пойдете со мной. Как я уже сказал, мне нужна ваша помощь.

– Чем я могу помочь… – у отца Киллиана язык так и не повернулся произнести «сын мой», – кхм, простите, как вас зовут?

– Стивен.

– Хорошо, очень рад знакомству, Стивен. Так чем я могу помочь и почему именно я?

Мужчина задумчиво посмотрел на священника.

– Я собираюсь совершить двойное убийство. Вы мне нужны, как соучастник. Вы отвлечете их. Они вас послушают. А я их убью.

По телу отца Киллиана пробежала мелкая дрожь.

– Это невозможно, – пробормотал он. – Я никогда не пойду на такое! Бог велел нам созидать и запретил убивать себе подобных! Как вы могли подумать, что я…

– Вот поэтому я сразу предупреждал, что мне придется вас заставить, – вздохнул мужчина, и в его голосе послышались нотки сожаления.

Отец Киллиан невольно отступил на шаг назад.

– Вы не сможете меня заставить. На слуг Господних не действуют ваши чары.

– Чушь собачья.

Мужчина сделал шаг к священнику.

– Истинная глубина моей веры не даст вам затуманить мой разум. – Снова отступил отец Киллиан.

– Какая ерунда.

Еще один шаг.

– Я сейчас начну читать «Отче наш», и вам тут же захочется убежать, как и любому исчадию тьмы.

– Валяйте, я знаю «Отче наш» наизусть и с удовольствием произнесу его вместе с вами.

Еще один шаг.

– Ладно, Стивен, – отец Киллиан сдался. Он сложил одеяла и пакет с едой на землю и засучил рукава. – В прошлом я серьезно занимался боксом. Если на то будет воля Божья, ты сейчас познакомишься с моим апперкотом.

Он принял боевую стойку, но видя, что мужчина бездействует, опустил руки.

– Послушай, ты не похож на хладнокровного убийцу. Давай просто поговорим, и возможно, я помогу найти выход. Разве обязательно убивать? Ради чего?

Лицо мужчины помрачнело. Он опустил голову, а потом исподлобья взглянул на священника.

– Ради того, чтобы спасти жизнь.

Они залегли за раскидистым кустом жасмина на самом краю рощи. Грунтовая дорога отсекала ее от травянистого берега озера, окаймленного плакучими ивами. Ветер перебирал длинные свисающие до воды ветви, от чего казалось, что деревья ожили и играют с рябью на поверхности озера.

Они увидели белый фургон, двух мужчин, стоящих бок о бок и наблюдающих, как старенький лодочный сарай постепенно занимается огнем. Стивен сжал кулаки так, что побелели пальцы, не сводя глаз с охотников. Отец Киллиан мысленно посетовал о потере имущества, но тут же напомнил себе, что грешно цепляться на материальное, когда стоило бы подумать о спасении душ этих несчастных.

– Нас отделяет открытый луг, – пояснил Стивен, цепким взглядом изучающий местность. – Чтобы потушить огонь, мне надо пройти не меньше, чем половину этого расстояния. И еще несколько минут на само действие. Не думаю, что это будет просто. Пригнитесь, они то и дело осматриваются. – Он бесцеремонно надавил на шею отца Киллиана, тоже выглянувшего, чтобы все разглядеть. – С вашей помощью я смогу свободно подойти, заставить пламя погаснуть, а потом разделаться с охотниками. Иначе они разделаются с нами. Вам достаточно лишь пойти и приказать им именем Бога не нападать на меня. Они вас послушают. Они в вас верят.

– Двойное убийство ради одной девицы? – прошептал тот, до сих пор не веря, что согласился пойти с этим проклятым церковью безумцем, да еще и по доброй воле.

Но и остаться равнодушным отец Киллиан не мог. Его спутник не сильно вдавался в подробности, но волнение в глазах, поджатые губы, нахмуренные брови говорили о том, что он переживает за судьбу пленницы. Любовь. Разве не это делает людей лучше? Отец Киллиан свято верил, что именно любовь правит миром. Любовь к Богу, как в его случае. Любовь к детям. Супружеская любовь. Откажи человеку в любви – и он за считанные недели превратится в самого ужасного монстра. Покажи отверженному, что он достоин быть любимым, – и он отчаяннее иных праведников будет стремиться стать лучше. Что, если помогая ведьмаку, отец Киллиан спасет и его душу?

– Если вас это утешит, преподобный, в сарае есть еще люди, – процедил сквозь зубы Стивен.

Отец Киллиан прислушался. Порыв ветра принес отголоски детского плача и испуганные женские крики. Священник почувствовал, как на голове встали волосы дыбом. Такой жестокости, такого насилия над невинными он еще не встречал. А ведь эти двое, «охотники», как назвал их Стивен, показались при встрече такими богобоязненными и смиренными людьми. Отец Киллиан зажмурился и сжал в руке молитвенник, призывая Бога направить его по верному пути.

– Этому нужно помешать, – пробормотал он.

– Решайтесь быстрее, преподобный, – с раздражением процедил Стивен, – они все там сейчас сгорят, пока вы будете молиться. Чтобы потушить огонь, мне нужно подобраться ближе. А охотники пристрелят меня, стоит только выйти на открытое место. Если вы их не отвлечете, конечно.

– Я готов помочь всем, чем смогу… – поколебавшись, отец Киллиан все-таки заставил себя выдавить: – … сын мой. Но только без убийств себе подобных. Это противоречит моей вере.

– А сожжение невинных людей не противоречит?

– Не забывайте, что они – ведьмы. А ведьмы в глазах церкви – не люди.

Стивен вдруг схватил отца Киллиана за грудки и подтянул к себе, прожигая яростным взглядом.

– По-вашему, я – не человек? – прошептал он прямо священнику в лицо. – Скажите мне это, глядя в глаза. Я – не человек?!

Отец Киллиан на миг прикрыл глаза, мысленно призывая себя сохранить спокойствие. Будь ему лет на двадцать меньше, он бы с точно такими же горящими глазами отстаивал свою правоту. Но годы, прожитые с ведьмами бок о бок, научили его более лояльному взгляду на человеческую жизнь.

– Именно для того, чтобы сохранить в тебе что-то человеческое, я и призываю обойтись без убийств, сын мой, – пробормотал он. – Бог велел нам прощать врагов своих.

Стивен разжал пальцы и покосился на него.

– Жаль, что вы не знаете моего друга, Джеральда, преподобный. Мне трудно даже представить его лицо в тот момент, когда бы вы заговорили о прощении своих врагов. Но что-то подсказывает мне, что если бы он был здесь, то вы бы не разглагольствовали, а уже бежали, как миленький, отвлекать охотников и спасать людей.

Отец Киллиан нахмурился.

– И что бы твой друг сделал такого, чего не пытаешься сделать со мной ты?

– Например, это. – Стивен резко ткнул отца Киллиана двумя пальцами в шею. Глаза священника закатились, и он упал лицом вниз без чувств.

После недавно прошедших дождей доски лодочного сарая разгорались медленно и больше чадили. Но щедрая порция горючего, и ветер, раздувающий пламя, помогали делу, и языки огня все усерднее лизали дерево. Охотники присели на пустые канистры, сложив руки на коленях. Они молча наблюдали за костром. Говорить не было нужды. Еще немного, и истошные крики ведьм прекратятся, а потом останется лишь убедиться, что не осталось живых.