Карра для Лаки (СИ) - Мечтательная Ксенольетта - Страница 27

— Не волнуйся. Мы не обидим друг друга, — прошептала я ей, прижимаясь к горячей шее.

Я развернула строптивую увеличивая дистанцию перед рядом крестовин. Сначала необходим разогрев. Не мне — Буре. Я никогда не разогревалась. Говорят, травмы неизбежны, если не заниматься верховой ездой ежедневно, но при этом рисковать. Многое говорят... Например, что мне идет натуральный цвет волос. Достаточно вспомнить причину, почему я забыла о светло-русой копне волос, и я уже разогрета. Улыбку сложно удержать, когда тебе не плевать на разговоры за спиной, но они давно не расстраивают — злят.

Буря чутко среагировала на мой легкий удар ног. Несколько метров рысцой, и я пригнулась, ударила вновь. Быстрее. Еще не галоп, но почти. Наши тела напряглись одновременно — прыжок. Меня подбросило, но я лишь сжалась. Следить за локтями и не дергать поводья. Удар ног. Еще быстрее. Топот копыт не слышен за свитом ветра. Я прижала локти плотнее к телу и согнулась. Страх неизбежен перед любым прыжком. Буря зацепила копытами чухонец и мы упали: разломанные ноги, щепки и обломки барьера — всего лишь воображение. Оно, как и страх — секунда и уже не прогнать. Барьер впереди всего в пол метра в высоту, но скорость. Мышцы свело, воздух сперло в груди… но секунда прошла. Меня тряхнуло, с порывистым выдохом, но я удержалась, глотая новую порцию воздуха — жадную. Впечатления полета позади, но желание твердит — еще. Барьер чуть выше, а потом еще... и снова. Я остановлюсь только перед последним. Его я никогда не преодолеваю. Слишком рано думать о будущем, когда жизнь свелась в секундах настоящего. Почему же люди так завязаны на времени? Помешаны. Новый прыжок. Несколько секунд на выравнивание бега — я потянула поводья влево, поворачивая. Удар ногами. Быстрее. Закрыла глаза, концентрируясь на внутренних ощущениях. Хрип Бури немного отрезвил. Пробудил перед очередным прыжком. Перекладины чуть больше метра уже не испугали бы. Я никогда не боялась того, к чему была подготовлена заранее. Заранее! Но сейчас...

— Спятил?! — рявкнула я, натягивая поводья и радуясь, что Буря тоже приостановилась раньше.

Лаки стоял прямо перед препятствием и крутил в руках маленький нож. Он не смотрел на меня, отчего злость внутри только росла. Я соскочила, едва не застряв в стремени, но все обошлось. Подошла к нему вплотную и обвинения застряли в горле. Бледный и явно злой.

— Лаки, я люблю лошадей и никогда не позволю себе рисковать ими. Эти препятствия!.. Я остановилась бы раньше, но меня злит, что ты...

— А собой рисковать ты не против?

Его тихий голос звучал слишком непривычно, будто наполнился стальным холодом или безразличием. Я не успела отскочить, когда он схватил меня за руку и резанул лезвием прямо по бежевой перчатке. От разреза на ткани расходилось алое пятно. Через несколько секунд я ощутила жар в ладони, а только после пульсирующую боль. Я подняла голову, встречаясь с внимательным взглядом Лаки, ждала извинений или объяснений, но он лишь склонил голову к плечу и произнес:

— Теперь я понимаю насколько мне не все равно. — Сжал мое плечо, склонился ко мне, проговаривая в щеку: — Захочешь умереть — обращайся. Поверь, в отличие от твоих четвероногих друзей, я убью тебя безболезненно.

Он уходил, оставляя меня одну. Или не одну. В голове пробудилось множество вопросов, а порез на руке жег неимоверно. Я взглянула на Бурю и решила, что она самостоятельно в стойла вернется, ну или распорядитель объявится. Стоит ли догнать Лаки? Или временно держаться от него подальше? Сейчас он серьезно меня напугал. Даже не просто напугал. Порезать мне ладонь? Мне? Серьезно?!

— Не-е-е... так не пойдет. Лаки Акферд! Во-от же де-емоны. Меня подожди, изверг чокнутый!

К тому моменту, как они вернулись в общежитие, Лаки не способен был злиться на Карру. Она вновь смешила его и удивляла. Парень пребывал в абсолютной уверенности, что ни одна девушка не потерпела бы, если ее хотя бы поцарапали, но Карра...

— Карра не такая, — пробормотал он, вытаскивая из шкафчика необходимые травы и мази.

— Лаки, мне больно! — послышалось из ванной комнаты. — Перчатка прилипла. Я не могу ее снять!

— Так все нормально? — не унимался Ювен за спиной.

— Все нормально. Карра просто пошутила, — тихо сообщил Акферд другу и улыбнулся, видя его растерянность.

— Она...

— Не такая, — перебил он рыжего и кивнул на выход.

Друг смекнул, что от него потребовали, в последний раз глянул на дверь ванной и оставил их с птичкой наедине.

— Лаки, оно щиплет, — едва не захныкала девушка, показываясь на пороге и дрожащими пальчиками пытаясь отцепить прилипшую ткань.

Акферд почувствовал непривычную жалость и даже стыд, но спешно отвел взгляд от скривившегося лица девушки и направился к ней. Он ухватил ее за руку и потащил к раковине. Рядом стояла ванночка с зеленоватой водой — зелье на травах, которое целитель развел первым делом, как они зашли в его комнату.

— Я же сказал: окунуть.

— Прямо в перчатке? — спросила изумленная девчонка.

— Прямо в перчатке. Подержи немного, и ткань сама отлипнет, иначе только хуже сделаешь.

— Зачем ты порезал мне руку?

Лаки взглянул ей в глаза и растерялся. В те секунды он злился на нее и хотел напугать. Да он едва сдерживался, чтобы не устроить на нее охоту. Сложно спокойно наблюдать, как люди стремятся убить себя, если часто видишь, как менее достойные люди готовы пойти на многое ради сохранения собственной жизни. Он в достаточной мере насмотрелся на страх и надежду тех, кто без зазрения совести отнимал чужие жизни. Однако Лаки не мог признаться Карре, что испугался, увидев, насколько безрассудно она рискует собой.

— Мне показалось, что тебе необходимы увечья. Ты так спешила к ним навстречу. Разве я не помог?

— Ну и странный же ты, — протянула она, но уже через секунду с восторгом, хоть и кривившись, стягивала мокрую перчатку.

Кровь вновь потекла по руке, зато Лаки получил доступ к ранке. Он, не открывая рта, закусил язык и разозлился на себя — порез получился глубоким. Целитель шумно вдохнул и стал соображать, что можно использовать, чтобы даже тонкого шрама не осталось.

Только через полчаса возни с обычным, не смертельным порезом, парень осознал, что не пожалел самые редкие ингредиенты. А еще он потратил драгоценное время, и вечерняя вылазка могла сорваться. Впервые Лаки рисковал планами клана — он попросту забыл о них.

— Я сделал, что мог, а теперь выметайся.

Карра сидела на столе перед ним и не спешила выдергивать руку из его рук. Она глянула на него с легким удивлением:

— Опять грубишь и злишься? Я же не просила ножом меня полосовать. Кстати, а зачем ты его с собой носишь?

— Карра, тридцать секунд — и я еще более грубо выставлю тебя за дверь, — пообещал он, но руку ее отпускать не хотел: — Я целитель. Маленькие ножи часто помогают в экстренных ситуациях.

— В каких, например?

— Если в следующий раз ты вломишься в мою комнату и будешь меня шантажировать, я... опою тебя слабительным. Ты даже не заметишь. Ни свидания, ни конных прогулок. Ого! А я нашел твою слабость. — Он усмехнулся, замечая, как она покраснела. — И почему я сразу не догадался? Шантаж — всего лишь условия, да? Я могу вызвать красноту у тебя, отечность миленького личика, зуд. Вот зуд мне нравится. Где-нибудь в районе твоей пятой точки. Интересно, как ты будешь посещать лекции? — Едва не рассмеялся, глядя в распахнутые от испуга и изумления глаза. — Какой запомнится Карра Скойлок на пятом курсе? И поверь, никто тебе не поверит, что я виноват. Тик-так, Карра.

Он кивнул ей на дверь и даже подмигнул, чувствуя азарт и веселье. Девушка соскочила со стола и ушла, не обернувшись. У Лаки не оставалось времени, чтобы расстроиться из-за громко хлопнувшей двери. Он сразу же сорвался с места к шкафу, где спрятан кинжал и темная одежда.

К позднему вечеру поднялся порывистый ветер. Дождь мелкой, колючей пылью кусал за лицо. Лаки поднял воротник куртки, желая спрятать хотя бы шею. Ювен также кутался в свою куртку и продолжал жаловаться: