Дело одинокой канарейки - Дельвиг Полина Александровна - Страница 38

Даша какое-то время пристально разглядывала дружелюбно улыбающегося мужчину. Потом вдруг соскочила с кресла и устремилась к выходу. Уже у самых дверей она обернулась и поманила подругу рукой:

– Выйди на минуточку. Мне с тобой поговорить надо.

Аня растерянно последовала за ней в коридор. Отойдя от двери гримерной метров на десять, Даша остановилась и, сунув руки в карманы, наклонилась к самому лицу подруги. Та невольно отпрянула.

– Ты чего? Что случилось?

– Что случилось? – зашипела Даша. – Что случилось? Вы меня тут за кого держите?

– В каком смысле? – еще больше растерялась Анна.

– В каком смысле? – Казалось, еще чуть-чуть и с Дашиных губ закапает пена. – Да он такой же голубой, как и я! Может, я хреновый искусствовед – не знаю, спорить не буду, но мужика от... от... немужика, я, слава Богу, еще отличить могу.

– Как ты можешь отличить гомосексуалиста от... нормального за три секунды? – ядовитым шепотом осведомилась девушка.

– У них во рту что-то...

– Что у них во рту?!

– Ну, не во рту, я неправильно выразилась, а в нижней части лица. В губах, – Даша принялась делать круговые, яростные жесты вокруг своего рта, – ну губах... слабость какая-то...

– Это у тебя в голове слабость какая-то! – окончательно разозлилась Аня. – Тоже мне, специалист-сексолог.

– Да что я, голубых не видела?!

– Где ты их видела?!

– Где, где... везде! И по телевизору, и... везде.

Петрова в бессильной ярости прислонилась к стене. Некоторое время подруги стояли молча. Мимо сновали люди, не обращая на них никакого внимания. Из гримерной показалась голова Лаймониса:

– Девушки, вы куда пропали?

– Сейчас идем. – Аня нервно улыбнулась. – Подожди секундочку.

После того как молодой человек скрылся, она повернула к Даше измученное, бледное лицо:

– Рыжая, я прошу тебя, я тебя умоляю, засунь свое мнение куда хочешь и просто помоги мне. Если ты этого не сделаешь, я сначала убью тебя, а потом себя.

Даша тяжело вздохнула и отвела глаза. Ей было больно смотреть, как страдает ее подруга.

– Анька, я всегда знала, что ты необыкновенный человек. Ты умница, каких мало. Меня, честно говоря, немного удивляло, что ты ни с кем не ходишь, но теперь я поняла почему. – Она на секунду замялась, но все же решила продолжить: – Ты пойми, мы в общем-то тоже ждали своих принцев. Более или менее успешно. Но ждали реальных людей, тех, которые существуют на самом деле. А этот твой... принц, – она гневно указала в сторону гримерной, – на самом деле вообще не существует. Это мираж, призрак. Некий идеальный образ, еще один удачный символ шоу-бизнеса. Здесь вообще все искусственное. Все, что ты видишь, на самом деле обман зрения и чувств. Фата моргана, понимаешь?

Петрова стояла, не шелохнувшись, черты ее лица неожиданно заострились, но Даша решила идти до конца:

– Анька, я ведь тебе только добра желаю. Поверь, этот вариант безнадежный. И не потому, что Эдуард голубой или зеленый, он просто из другого мира. Ну посмотри, как он выглядит. И посмотри на нас. Мы тоже девки хоть куда, но это все равно, что сравнивать пусть даже отборного хека с осетриной. Это другой уровень. Другое измерение, если хочешь. Таким людям не нужна любовь или семья, они живут ради иного: своей внешности, своей славы... Они в принципе не умеют любить. Пойдем домой, а?

Аня отстранила подругу. Руки ее слегка тряслись, но в глазах сверкала холодная решительность.

– Ты идешь со мной на съемку или нет? – жестко спросила она.

– Иду, – Даша вздохнула. – Куда только твоя душенька захочет. Хочешь на съемку, хочешь на панель – лишь бы тебе было хорошо...

Подруги молча вернулись в гримерную. Эдуард, эффектно усевшись верхом на стуле, с азартом обсуждал технику правильного нанесения вечернего макияжа. Даша мрачно выслушала перегруженный специальной терминологией пассаж о необходимости тщательной зачистки крыльев носа и подбородка перед нанесением тонального крема, затем демонстративно завела глаза к потолку и, ни к кому не обращаясь, промолвила:

– А где-то люди сейчас с голоду умирают...

Лаймонис повернулся к ней и заботливо поинтересовался:

– Вы кушать хотите? – В голосе слышался едва заметный прибалтийский акцент.

Аня снова начала бледнеть. Даша с опаской отодвинулась в сторону, секунду поколебалась, а потом, набрав воздуха и решимости, выпалила:

– Эдуард, дело в том, что у меня, как бы это сказать, страх перед незнакомыми людьми. Знаете, как у годовалых детей... Поэтому я хотела бы до съемки к вам привыкнуть. Может, сначала побеседуем в приватной обстановке? Прямо сегодня. Чего время зря тянуть? – Она кинула выразительный взгляд Ане. – В ресторан вечерком сходим. Или, хотите, к нам гости. В карты поиграем, чаю попьем.

У длинноволосого ведущего на лице появилась доброжелательная заинтересованность. Он даже отложил каталог косметики.

– Вы имеете в виду – мы втроем?

– Не обязательно. – Даша из последних сил пыталась сохранять серьезное выражение лица. – Например, мы с Анечкой вдвоем будем, а вы тоже со своим приятелем вдвоем. У вас же наверняка есть какой-нибудь симпатичный приятель? Познакомимся поближе. Расслабимся. В том смысле, что я расслаблюсь, привыкну к вам... Потанцуем. Друг с другом. Как-нибудь...

Гримерша не выдержала и, фыркнув, выскочила в коридор. У Ани взгляд стал до странности неподвижным. Но Эдуард, казалось, не замечал подтекста, звучащего в словах рыжеволосой интриганки. Он лишь чарующе улыбнулся и кивнул головой. Светлые шелковистые волосы упали на загорелое лицо.

– Идет. Давайте сегодня. – В глазах промелькнуло лукавство. – Чтобы вы успели ко мне привыкнуть. Телефон Анны у меня есть, и, если не возражаете, ровно в пять я позвоню. Только давайте лучше у меня дома соберемся. – Лаймонис виновато улыбнулся. – В общественном месте я уже расслабиться не смогу. Все время подходят, спрашивают...

– Кто бы сомневался, – понимающе отозвалась Рыжая. – Не переживайте, все будет абсолютно тайным, никто ничего не узнает. – Она заговорщически подмигнула телеведущему. – Ну, будем надеяться на приятные неожиданности, и всяческих вам творческих успехов, и всех благ и...

Аня, не дожидаясь окончания запутанной речи, вытолкала подругу в коридор и только тогда отпустила Дашину руку.

– Ты что, с ума сошла? А если бы он отказался? – раздраженно набросилась она на подругу.

Неугомонная Даша потерла плечо:

– Послушай, я даю тебе советы, как писать программы? Нет. Вот и ты мне не советуй, как с мужиками общаться. – Она задумалась. – Но вполне возможно, что я ошибалась...

– В чем? В чем ошибалась? – нервно вскинула голову Петрова.

– Ладно, поживем увидим. У меня тут, кстати, появилась идея, как совместить приятное с полезным, – и почесала кончик носа.

События, последовавшие за той неожиданной встречей на улице, когда он пытался поймать такси, почти не удивили его. Подспудно Лозенко понимал, никогда не смог бы лечь в постель с любой из этих престарелых самок – они были неприятны ему даже в их лучшие годы. В глубине души он свято верил, что судьба не окажется к нему столь жестокой, не заставит пасть в бездонную мерзкую пропасть, откуда возврата уже не будет. Он верил – в самый последний момент обязательно что-нибудь должно случиться. Ну не может же, в самом деле, он – красивый, умный прекрасно воспитанный молодой мужчина – закончить свою жизнь в мутном омуте омерзительной женской похоти!

Герман невольно содрогнулся, вспоминая тот ненастный осенний вечер. Наверное, он просто покончил бы с собой.

Кто мог предположить, что благородный поступок, совершенный им много лет назад, вдруг обернется сказочным предложением и станет началом новой жизни? Жизни, о которой не мог мечтать даже он? И что в мире существуют женщины, которые умеют быть благодарны?

Герман увеличил громкость динамиков и закрыл глаза. «Led Zeppelin» заполнил пространство комнаты, напоминая о той далекой ночи, когда они впервые встретились.