Ливонская партия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 33

Так вот — шесть аспидов на специальных крепостных лафетах могли заниматься свои позиции в цитадели, перекрывая фарватер[1], или на «лучах» нижней крепости, занимаясь противодействием артиллерии неприятеля. Ничем кроме ядер они не стреляли. Так что получалось очень узкоспециализированное орудие.

В дополнение ко всему на вооружение крепости находилось три десятка пищалей — тех самых длинноствольных мортирок бронзовых калибром в один фунт, стрельба из которых осуществлялась с переносной треноги. Они использовались для усиления огня при обороне укреплений, ибо ими можно было очень быстро, легко и просто маневрировать. Так же их употребляли на ушкуях, которые строили стандартных размеров[2] и применяли досмотровыми командами таможни.

Вот эти вот ушкуи и имели по четыре посадочных гнезда для установки пищалей: пару на носу, пару на корме. Что давало ему впечатляющую для лодки огневую мощь. Ведь пищали эти могли метров на двадцать-тридцать выплевывать целый фунт картечи. На полсотни метров — ядро, способное с такой дистанции пробить борт любым местным корабликам и лодкам. А с 1477 года в номенклатуру их выстрелов пошли и легкие чугунные гранаты, весьма слабого действия, но иной раз крайне полезные. Учитывая же небольшую длину ствола, да готовые картузы с выстрелами, палить эти пищали могли довольно часто. Пока не перегреются. Но, в случае чего — пять-шесть выстрелов подряд вполне держали.

В качестве легкого десантного средства эти ушкуи тоже вполне годились, так как вмещали кроме гребцов до двадцати бойцов десанта. А пищали легко снимались и могли использоваться на берегу с треногами.

Но мы отвлеклись.

Главное — крепость Минас-Итиль весны 1478 года была уже не тем маленьким редутом, что встретил Менгли Герай в декабре 1475 года. Она и размерами раздалась, и артиллерию имела представительную, и защищалась доброй тысячей аркебузиров. Хуже того, в крепости уже стояла сотня легкой конницы для вылазок и рекогносцировки, а также имелся какой-никакой, а флот. Пусть состоящий всего из шести ушкуев, но это намного лучше, чем ничего. Что открывало перед защитниками крепости возможности речных маневров и вылазок.

Менгли Герай в этот раз привел с собой не толпу легкой конницы, а множество азапов — крестьян-ополченцев с разного рода холодным оружием. Ну и артиллерию притащил, выделенную ему Мехмедом с целью занять Минас-Итиль и укрепиться там. Серьезную артиллерию: дюжину ординарных, полновесных кулеврин, три дюжины «бастардов» или легких кулеврин. А также четыре тяжелые серпантины, калибром в целый картаун[3]. Что-то бронзовое, что-то железное. Не суть. Главное, что этой артиллерии должно было хватить, по мнению султана, на взятие любой крепости в тех краях.

Но дело сразу не заладилось.

Эти орудия очень слабо действовали своими ядрами на земляные укрепления нижней крепости. Снаряды тупо вязли в земле, практически не причиняя стенам никакого вреда.

А тем временем аспиды, переведенные в нижнюю крепость, делали свое дело. И разбивали одно орудие осман за другим. Начав с серпентин, которые представляли для защитников наибольшую опасность…

Бум!

Вновь ударил аспид, отправляя свое обливное ядро в сторону неприятеля.

И вновь мимо. И вновь взлетает вверх земля, выбитая ядром рядом с вражеским орудием. Убивая при том кого-то из прислуги. Но, в целом, не повредив кулеврину.

Алексей Кулаков поморщился.

«Пятый выстрел с утра. И все в пустоту» — пронеслось у него в голове с раздражением…

Перегревшись, аспид замолчал. И его расчет, воспользовавшись моментом, занялся чисткой и наведением марафета. Сам ствол банить, а дульце, в которое вставляли зарядную камору — чистить. Да и их самих тоже требовалось привести в порядок.

Тяжело вздохнув, полковник велел подавать завтрак бойцам.

Покушали.

Понаблюдали за тем, как неприятель совершал намаз.

И тут началось!

Все эти азапы с вкраплениями янычар похватали штурмовые лестницы[4] да побежали к крепости. Сразу пытаясь ее атаковать со всех сторон.

— К бою! — проорал Алексей Кулаков.

Секунд пять спустя зазвонил колокол на часовенке, где постоянно находились наблюдатели. Личный состав знал, что такой нервный «стук» колокола означается. Поэтому сломя голову бросились на свои боевые посты. И вовремя.

Бах! Бах!

Били легкие бомбарды, выкашивая картечью лезущих вперед азапов.

Бум! Бум!

Вторили им пищали, которые также пошли в дело.

Когда с двадцати метров в толпу людей влетает крупная картечь — радости мало. От такой ласки и головы лопаются как спелые тыквы, и конечности дробит да терзает, а иной раз и отрывает.

Аркебузиры же, не сильно высовываясь, просто метали в ров, по скоплениям неприятеля, малые чугунные гранаты. Но не те, что были в боекомплекте для пищалей. Нет. Иоанн, как только получил чугунное литье, наладил выпуск и ручных гранат в ограниченном тираже. Чугунный стаканчик с крупными рифлеными насечками. Он затыкался тугой деревянной пробкой и инициировался фитилем. Получалось что-то в духе гранаты Betty, что употреблялась в начале Первой Мировой войны, только заметно слабее. На черном порохе далеко ведь не уедешь. Однако здесь и сейчас эти «ивановки» работали отлично. Взрывались через раз, но те, что взрывались в этом скопления народа, наносили очень прилично вреда.

Неприятель же лез и лез.

Глаза дикие.

Почти стеклянные.

Но вот, легкие бомбарды и пищали перегрелись. Настал критический момент. Нападающие ведь не откатились. Поэтому полковник скомандовал палить из аркебуз с бастионов, вместо орудийной стрельбы. А заодно кидать в ров подожженные гранаты легких бомбард.

Но, несмотря на все усилия, кое-где на стену янычары с азапами все-таки вылезли. Но только для того, чтобы остаться там в одиночестве и накапливаться. Ведь все спуски с довольно высокой отвесной стенки куртины находился у бастионов. С такой высоты просто так не спрыгнешь. А к бастионам откатились аркебузиры и вели огонь из своих «стволов». Тоже, кстати, опасно разогревшихся.

Вжих. Вжих. Фьют.

Засвистели стрелы.

Эта сотня гусар подъехала к прорыву. И начала опустошать свои колчаны, расстреливая метров с двадцати воинов султана, не имевших практически никаких доспехов в основной массе.

Впрочем, они продолжали прибывать.

Бах! Бах!

Вновь ударили, наконец-то охлажденные легкие бомбарды. Их крупная картечь вновь ударила по головам нападающих, что продолжали лезть вверх. Отчего там, наверху, уже собралась целая толпа. И, накопившись, они полезли вперед — на бастионы.

Но не тут-то было.

Аркебузиры уже перетащили туда пищали и встретили эти густые толпы янычар с азапами ядрами в упор. Первые выстрелы полетели буквально с десяти метров. Отчего в узком фронте нападающих образовались целые кровавые просеки.

Туда же следом полетели и «ивановки» — эти цилиндрические ручные гранаты. Также немало вредящие. Ну и со стволов аркебузных стреляли. Чего уж там? Весьма так продуктивно стреляли.

Наконец легкие бомбарды отсекли прущих наверх нападающих и те побежали. Что прекратило приток новых войск на куртину. Перегревшиеся стволы аркебуз более не позволяли стрелять, как и пищалей. Поэтому аркебузиры, все уже перевооруженные новыми длинноствольными «фузеями», примкнули штыки и пошли вперед. Плотной такой атакующей колонной. Плечо к плечу. Сверкая граненными иголками штыков.

В них, конечно, летели стрелы. Но доспехи в немалой степени спасали. Тем более, что у янычар и азапов, взобравшихся на куртину, было стрел не так много, как им хотелось бы. Да еще и стрельба из лука в давке тот еще квест. Из-за чего обстрел велся очень вяло и слабо…

Эти штыковые атаки и поставили жирную точку в штурме. Оказавшись полной неожиданностью для янычар и азапов. Те как-то не привыкли к тому, чтобы стрелковая пехота лезла в рукопашную. И была в ней так опасна.

— Доложить о потерях, — хрипло произнес Алексей Кулаков, который лишь чудом не сорвался с высокой стены цитадели туда — в битву на нижней крепости. Но командовать-то кто-то должен. Поэтому он сидел тут, чтобы видеть всю картину боя. И отдавал приказы, которые сигнальщики с помощью флажков и звуковых сигналов передавали на места. Принимая оттуда рефлексии — ответные флажные сигналы, для которых имелись специальные флажки. Поднял его. И командир уже знает, что происходит. Будут его команду выполнять или нет.