Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 4

Эту привычку я перенёс и в свою вторую молодость, так что сейчас дежурный придирчиво изучал мой паспорт.

— Действительно, Варченко, — подтвердил он, возвращая документ. — Ладно, сейчас наберу товарища полковника.

Через пару минут я уже сидел в знакомом кабинете. Полковник встретил меня чуть ли не с распростёртыми объятиями, не забыв поинтересоваться:

— Что-то и впрямь серьёзное?

— Для отечественной литературы — безусловно!

Дальше разговор проходил под чай с банальными сушками и карамельками. Выслушав мою просьбу, Александр Викторович на минуту задумался, перебирая в уме какие-то варианты. Наконец, с хрустом разломив в своей мощной ладони сушку, изрёк:

— Нет у меня в Москве таких связей, чтобы обеспечить тебе доступ к подобного рода документам. Да и в любом случае, думаю, если архивы закрытые, тебя не пустят, несмотря на твои писательские успехи. Другое дело — пообщаться с ветеранами МУРа, наверняка их ещё немало осталось в живых. Но моё имя в Москве ничего не значит… Пожалуй, попробую поговорить с начальником УВД Облисполкома генерал-майором Улановым. Всё-таки должность обязывает иметь соответствующие знакомства. В пятницу в УВД планёрка, после неё, думаю, будет возможность пообщаться приватно. Он тебя запомнил, даже попросил ему на плёнку переписать песню с концерта. Так что, думаю, чем-нибудь, да поможет.

Он вырвал из перекидного настолько календаря лист и написал на нём ручкой номер.

— Вот, это мой телефон, звони в пятницу после двух часов.

— А до скольких можно звонить?

— Ну, часов до шести я точно буду на месте.

После этого Любушкин как бы невзначай глянул на часы, и я понял, что пора закругляться. Поблагодарил хозяина кабинета за чай с сушками и отдельно за то, что согласился мне помочь, после чего, удовлетворённый итогами встречи, отправился снова в училище. К репетиции я успевал, нам кровь из носу нужно было успеть к ближайшей субботу отточить исполнение «Дороги». Собрались снова втроём.

— Чё-то Ленка захандрила, — сообщил Юрец. — На занятиях в «кульке» была, но какая-то вся не в себе малость. Наверное, болезнь ещё даёт о себе знать. Спрашиваю: «На репетицию придёшь?» Говорит: «Не знаю, скорее всего нет». Валька спрашивает её, что стряслось, она ничего толком сказать не может.

— Подозреваю, что в ближайшее время она здесь точно не появится, — хмуро сказал я. — А может быть, и совсем мы её не увидим, я-то уж точно.

— С чего ты взял? — опешил Юрка.

Не хотел я изначально никому рассказывать об этом случае, но в этот раз что-то меня разобрало пооткровенничать. Узнав, как обстояло всё на самом деле, парни малость скисли.

— Вот оно что, — пробормотал Валентин. — Тогда она и впрямь может больше не появиться, если ей так стыдно. И что будем делать? Искать новую клавишницу? Или клавишника? Я могу кое с кем из ребят поговорить…

— Всё же предлагаю не разбрасываться кадрами. Завтра у вас сколько пар? Три? И у нас тоже. Значит, закончим примерно в одно время. Постарайтесь Лену в фойе задержать под каким-нибудь предлогом, чтобы я успел добежать до «кулька».

— Стыдить её будешь? — почему-то насупился Юрка.

— Если начну стыдить, то она точно забудет к нам дорогу, — вздохнул я. — Придётся уговаривать… Надеюсь, у Лены хватит соображалки, чтобы понять, какие перспективы у неё с нашим ансамблем.

— Это точно, мы уже в своём «кульке» настоящие звёзды, — довольно ухмыльнулся Юрец.

— И не только в «кульке», — в не менее довольной улыбке расплылся Валя.

— Быть звёздами на уровне города, конечно, приятно, — согласился я, — но нужно стремиться к большему.

— Ты-то и так уже звезда всесоюзного масштаба, тебя вон в «Песне года» показывают.

— Юра, и вас тоже будут показывать вместе со мной, когда песни нашего ансамбля начнут попадать в ротацию хотя бы радио «Маяк», — сказал я. — Может быть, я нам дорогу прокладываю, сотрудничая с Пугачёвой и Ротару, так сказать, завожу нужные знакомства. А вас буду тянуть за собой, если, конечно, вы вдруг не решите, что вам со мной не по пути.

— Макс, уж во мне-то можешь не сомневаться, — от прилива чувств Юрка даже ударил себя ладонью в грудь.

— И я пока не вижу причины для расставания, если только ты сам не захочешь от нас по каким-то причинам избавиться.

— Валя, какие могут быть причины?

— Я не знаю, — пожал тот плечами. — Ну, например, найдёшь более профессиональных музыкантов…

— Глупости! Вы и так многое умеете, а если мы все ещё и будем продолжать работать над собой, повышая свой уровень, то зачем нам кто-то ещё? В конце концов, наш дебютный «Осенний альбом» слушает вся страна, хотя он и записан, если честно, через пень колоду. По идее нам бы с вами пробиться на профессиональную студию… Ну может у меня и получится это решить если не в ближайшее время, то…

— В течение года, — встрял Юрец,

— Нет, год — это долго, — с самым серьёзным видом возразил я. — Давайте я себе планку в полгода поставлю, и это максимум.

— А в Пензе есть нормальные студии?

— На местном радио и телевидении, наверное, есть. Помните же, в прошлом году наше выступление в программе «Парус» записывали?

— Так это было вообще в позапрошлом году, — поправил меня Валька, — как раз после ноябрьских.

— Ну тем более… Может, получится по старой дружбе с Вишневским договориться.

Телефоны Вишневского у меня были, и домашний, и рабочий. Сразу же после репетиции я его из дома и набрал, получилось дозвониться на рабочий.

— А, Максим, привет, привет! А ведь я сам собирался тебе звонить, ты как будто мои мысли читаешь.

— Что, снова в «Парус» зовёте?

— А куда же ещё?! Не каждый раз земляки в «Песне года» появляются, пусть и не поют, но получают заслуженные дипломы и их видит вся страна.

— Я, в общем-то, не против… Но только я звонил вам по другому поводу.

— Понятно, что не в программу напрашивался, — хмыкнул Дмитрий. — Ну, выкладывай, что там у тебя?

Выслушав мою просьбу, задумался.

— Максим, для хорошей записи, насколько я знаю, нужна многоканальная аппаратура, даже у нас такой нет. В Москве — там да, можно найти студию и кроме той, что на «Мелодии», и то я тебе ничего точно не подскажу.

— Жаль, — констатировал я. — Хотя у меня теперь в Москве имеются кое-какие подвязки, может, получится найти и договориться.

— А к нам-то ты завтра сможешь прийти на запись?

— Во сколько? А то я тренировки уже чуть ли не месяц пропускаю, меня скоро тренер на порог клуба не пустит.

— У нас запись программы в 16 часов. А тренировка у тебя во сколько? В семь вечера? Я думаю, успеешь, обычно укладываемся в полтора-два часа.

— Тогда ждите. Какие вопросы ожидать?

— Да я попрошу тебя только про поездку на «Песню года» рассказать, ну может, и про сотрудничество с Пугачёвой. В принципе, мы твой кусок можем записать первым, и спокойно побежишь по своим делам. Что-нибудь споёшь под гитару?

— Под гитару? Хм, не знаю, можно по идее…

— Отлично, тогда мы тебе и гитару в студию обеспечим. Всё, бывай, а то меня, кажется, начальство ищет.

Так вот, студию не нашёл, за то на запись телепрограммы попал. Честно говоря. Не очень хотелось туда тащиться, но раз уж пообещал… Со средствами массовой информации нужно дружить, особенно в это время, когда они имеют реальный вес. Заметка о тебе в положительном или отрицательном ключе могут резко изменить твою жизнь в лучшую или худшую сторону. Не говоря уже и телевидении, куда мне завтра придётся идти.

Вечером в программе «Время» как бы между делом сообщили, что новым председателем КГБ СССР назначен прежний заместитель Андропова Семён Кузьмич Цвигун. Тут я задумался насчёт того, является ли Цвигун членом группировки, в которой, как я точно знал, состояли Сергей Борисович и его непосредственный шеф, или он ничего о ней не знает? И войдёт ли в неё, когда ему последует такое предложение? Если, конечно, последует, а то вдруг и его… кхм… ожидает скоропостижная кончина.