Второй шанс-IV (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 3

«Две звезды», кстати, тоже звучали, особенно после того, как Алла и Слава Добрынин исполнили её на финальном шоу «Песня-78». А вообще пора и наши песни в мир продвигать, то есть на официальную эстраду. Часть уже была зарегистрирована в ВААП, жаль, в эту поездку не додумался взять партитуры других наших песен, к которым цензура точно не смогла бы прицепиться. Ничего, в следующий раз захвачу. Вот поедем с мамой подписывать договор с Пугачёвой и Стефановичем, заодно и в ВААП заскочу.

Да, договор я всё же решил подписать. Лучше уж, как говорится, синица в руках… Софе тех двух песен хватит надолго, она станут её визитными карточками, в этом я был более чем уверен. А с «Примадонной» предстоит нам долгое и плодотворное сотрудничество, уж кому, как не мне, знать, какое блестящее будущее её ожидает. Понятно, что в связи с моей переделкой истории что-то может измениться. Например, ежели СССР не развалится, то партийные органы и через двадцать, и через тридцать лет могут по-прежнему цепко держать в своих лапках отечественную эстраду. И уж вряд ли они позволят Алле Борисовне почувствовать себя эдакой Салтычихой, решавшей, кого казнить, а кого миловать.

Воскресенье я начал с традиционного похода к бабушке. И мне жутко не понравилось, что она меня не сразу узнала. Минут пять дверь не открывала. Что спрашивал, какой ещё Максим, что мне от неё надо? Потом после очередного стука в дверь всё же открыла и удивлённо округлила глаза:

— Максим?! А что, сегодня уже воскресенье?

Что это — первые признаки старческой деменции? Похоже на то. В той жизни почему-то эти симптомы наступили у неё гораздо позднее. Неужто моё вмешательство в ход истории повлияло и на здоровье бабули?

Как бы там ни было, думал я, глядя, как она жарит мои любимые пельмени, с этим придётся что-то делать. Вот так поставит чайник на плиту и спать отправится. Или вообще плиту включит, а зажечь огонь забудет. К себе забрать? Конечно, вариант, дома пусть не весь день, но уж с вечера до утра всегда кто-то есть.

— Бабуль, а может, пока у нас поживёшь? — ненавязчиво поинтересовался я у неё.

— Где, на Карла Маркса? Что я в этой халупе там забыла?

Ну вот, даже не помнит, что уже почти год как съехали оттуда. А ведь привозили её на нашу новую квартиру, всё ходила. Охала, не могла понять, как нам удалось отхватить пуст даже из вторичного фонда, но такую престижную по меркам просто пензенского обывателя квартиру. Делаю ещё одну попытку разбудить в ней память:

— Так мы ж переехали, помнишь? На Московскую, напротив Дома быта.

— Переехали? А почему я не знаю? Даже если и переехали, я отсюда никуда не съеду.

Да-а, ситуация тяжёлая. Я привстал и дотянулся до плиты, выключив газ под сковородкой с уже подгоравшими пельменями. Чуть позже, макая их в сметану, мрачно закидывал в себя, заодно размышляя, что делать с бабушкой. Даже сейчас страшно одну оставлять. В итоге не придумал ничего лучше, чем, попрощавшись с бабулей после того, как сходил в магазин и пополнил запас её продуктов, торкнуться к её подружке, соседке дверью напротив, Анне Николаевне. Оказалось, та уже начала замечать с некоторого времени странности в поведении моей престарелой родственницы, и сама хотела мне об этом рассказать.

— Не могли бы вы за ней иногда приглядывать, пока мы решим вопрос, как нам с ней дальше быть? — попросил я старушку.

— Да отчего ж, конечно, могу. Я и так к ней забегаю время от времени, правда, в последний раз она меня не пустила, сказала, что не знает меня.

Ещё лучше… Может, сиделку нанять? Денег-то хватит оплачивать даже круглосуточное дежурство. Но в её квартирке и одному-то развернуться негде, куда тут ещё и сиделку-то приткнуть? Спать, правда, можно на раздвижном кресле, сам на нём ночевал несколько раз, но всё равно это не вариант. Нужно принимать кардинальные меры.

Конечно, есть вариант отдать бабулю в Дом престарелых, в прошлой жизни мне так и пришлось поступить, до сих пор немного стыдно, но тогда у меня просто не было другого выхода. Помимо маразма бабуля страдал кучей сопутствующих заболеваний, а там хотя бы за ней ухаживал квалифицированный медперсонал. Да и навещал я её так же, каждое воскресенье, пусть даже она в конце концов и перестала меня узнавать.

Батя же к тому времени окончательно перебрался на малую родину, где его матушка — моя вторая бабушка — тоже понемногу сдавала. Правда, там имелась куча родственников, и бабушка в общем-то постоянно была окружена заботой, но батя решил, что без него не справятся.

Придя домой, собрал домочадцев и объяснил ситуацию. На семейном совете было решено всё же попробовать бабулю уговорить переехать к нам. В зале у нас помимо большого дивана. на котором спали родители имелся ещё и диван поменьше, на нём маленькая бабуля поместилась бы в самый раз. Если всё же откажется наотрез — будем думать дальше.

Ближе к вечеру позвонила Инга. А я за всеми этими треволнениями с бабулей уже и забыл про неё.

— Привет, что делаешь?

— Привет! Да вот дилемму одну решаем.

— Что-то серьёзное?

— Да как сказать… Бабуля в маразм впадает, а живёт одна, оставлять её без присмотра как-то боязно. Предложил к нам переехать, так она упирается. В Дом престарелых тоже отправлять не хочется.

— А почему сразу в Дом престарелых? Мы вот в прошлом году мою бабушку — маму отца — определили в санаторий Володарского. Как раз тогда там две скважины с минеральной водой открыли, и он из сезонного Дома отдыха стал санаторием круглогодичного действия. По путёвке на месяц покупали, и каждый месяц продлевали. Она, правда, всего полгода протянула, но условия там, я тебе скажу, отличные. Сосны, собственная комната, постоянный уход, питание прекрасное, да и подруг себе сразу нашла.

— Вот это неплохой вариант, может, бабулю и удалось бы заманить на такой отдых.

А почему бы и нет? Покупали бы ей путёвки каждый месяц, и пусть себе живёт там, гуляет по тропинкам между сосен и общается с такими же престарелыми друзьями. Эту идею я тут же озвучил отцу с матерью, они, конечно же, заинтересовались. Им тоже ведь не улыбалось бояться, возвращаясь с работы, застать вместо квартиры пепелище. А то и весь дом спалит.

— А сколько стоит путёвка? — спросила мама.

— Да какая разница, что у нас, денег нет?

— И правда, что это я, — смутилась она.

В итоге первоначальное решение с переездом бабули к нам оказалось заменено на предложение отдохнуть месячишко в санатории. Предлагалось наведаться к ней мне с мамой в следующее воскресенье и поговорить с ней, предварительно изучив вопрос с путёвками.

Пришлось тепреь уже мне набирать Ингу и просить выяснить у родителей, как и через кого можно достать эти самые путёвки. Она попросила не класть трубку, я слышал, как она о чём-то говорит с предками и через полминуты услышал голос Михаила Борисович.

— Добрый вечер, Максим! Мне тут Инга в общих чертах пересказала вашу ситуацию. Ты хочешь узнать, как можно достать путёвку?

— Да, хотелось бы выяснить заранее, а то наобещаем бабушке, а ничего не получится. Хотя ещё не факт, что её саму удастся уговорить.

— У меня есть номер рабочего телефона главного врача санатория, завтра у нас понедельник, давай я ей с утречка наберу, а потом уже тебе сообщу, что к чему.

Назавтра после учёбы, заскочив домой наскоро перекусить, я двинулся в Ленинский РОВД. Дежурный капитан в будке за оргстеклом меня, естественно, тормознул, поинтересовавшись, куда я, собственно говоря, собрался?

— Мне к полковнику Любушкину, по срочному вопросу.

— По какому срочному? Он принимает по записи.

— А вы позвоните ему и скажите, что это Максим Варченко, который выступал на Дне милиции с песней про оперов.

Лицо капитана тут же изменилось:

— Тот самый Варченко? — недоверчиво переспросил он.

— Не верите? Вот, смотрите.

С этими словами я протянул ему свой паспорт. В прежней жизни в этом возрасте я его никогда с собой не носил, а уже позже, наученный реалиями своего постперестроечного и впоследствии путинского будущего, когда документ могли потребовать в любой момент, несмотря на славянские черты моей физиономии, стал брать его с собой постоянно. Да и случись что — быстрее опознают, тьфу-тьфу.