История Темного Властелина (СИ) - Колесник Андрей Александрович - Страница 45

Пооожииивааа! Сссыыыыыть!

И кто же тут ссыть? – иронично уточнил Тольяр, наклоняясь к старичку и одним движением срывая с глаза повязку. Старичок икнул и притих.

Стало быть, это и есть злобный, каверзный дух? – любезно убедился я. – Мрачное виденье полуночи, приносящее своим смрадным дыханием глад? Хе? Реваз, помоги духу подняться.

Охранник без видимого усилия поставил дедка на ноги. Тот заполошно оглядывая нас, отряхнулся.

Я Кразвер известный волшебник, ученик великого друида Нудда – победителя сорока трех духов, – с претензией на величие представился беглец.

Ты жулик, – серьезно добавил я. – Наглый обманщик, запугавший крестьян притворяющийся духом и паразитирующий за счет честных плательщиков податей.

Дед опешил. Мохнатые брови сердито взмыли вверх:

А сами то кто будете? – сварливо спросил он. – Чего якшаетесь, когда все добрые люди спят?

Мы из казначейства Великого Дракона Триградья, – не дал я старичку перейти в атаку. – Расследуем, почему это крестьяне стали меньше податей платить в казну. И только что нашли главную тому причину. Старого ловкача.

Я волшебник! – взвизгнул, свирепо дернув бороденкой, старец. Я сделал шаг, напирая на него и дедок от неожиданности попятился, упершись в монументально непоколебимого Реваза:

Да какой ты волшебник? Шельмец ты! Обманываешь односельчан! И самое страшное – пытался обмануть Триградье! И как у тебя язык поворачивается волшебником себя называть? Бандюга! В конце концов, ежели ты волшебник покажи это. Заставь пойти дождь из вина. Прикажи земле разверзнуться или окрестным собакам пройти маршем из одного конца села в другой. Помочись огнем, – с мстительным удовольствием предложил я.

Вредный дед мрачно зыркнул на меня. Нехотя признался:

Не могу.

Тольяр фыркнул.

Что и требовалось доказать, – торжественно закончил я. – Не стыдно тебе, жулье престарелое?

Я не могу этого сделать сейчас! – тут же стал драть горло ученик победителя сорока трех духов. – Но я волшебник!

Что делать будем, волшебник?

Ершась, точно обмоченный в луже петух дедок, снова оглядел наши неприветливые лица.

Пойдемте ко мне в дом, – зашиблено предложил он. – Не стоять же на улице.

... В очаге чуть тлело пламя. Приморенный черный кот валялся на припечке. На полках теснились десятки горшков источающих разнообразные запахи. Скрипели подгнившие половицы.

Старый Кразвер подслеповато щурясь, разжег на столе свечи и повернулся к нам. Тольяр ногой катал по полу метлу. Реваз сидел на поставленным перед выходом табурете:

Угощать мне вас нечем. Всё на улице.

А мы и не за угощением пришли. Рассказывай, дедуля. Объясняй, за чем мы тебя тут застали. А то односельчане могут оказаться менее терпимыми, чем я.

Я волшебник, – надулся старик.

Уже слышали. Ты же привидение.

Дед с кряхтением опустился на грубо сколоченный табурет.

Да нет, – досадливо продребезжал он. – Не привидение. Пустого Элошу я на людей спустил. Оне первой порою ко мне с вилами ходили – уйми, мол, а не то. Где ж им дерьмецам меня запугать? Предупредил их, что Пустой Элоша теперича всегда приходить станет. А ежели меня хочь пальцем тронут – то он им все село сожжет. Сперва не поверили – отколотили. А на следующее утро те, кто бил с обгорелыми культяпками прибегали. Те, что живыми были! Потому как половину к первым петухам Элоша упрятал в вырванные из могил гробы! Белугами рыдали. В ноги кидались, – старичок зловеще хохотнул, утерши дрожащей рукой проступившие на глазах слезы. – Детьми просили! На пузах по грязи ползали! А я не простил! Никого не простил! Всем сказал – кто откуп делать не станет тот не жилец. А ежели меня кто зацепит им всем! Никому уйти Пустой не даст!

Так дух действительно селом ходил?

А то, как же, – с гордостью кивнул старик. – Пустой Элоша меня слушал еще, когда Нудд меня учил! За год они у меня вот где! Бояться в гроб попасть! Все трясутся!

И где же сейчас этот дух?

Старик помрачнел. Обвисший как у индюка подбородок возмущенно затрясся.

Нету его. Уж с месяц как пропал. Не отзывается – я ужо и круги чертил, и можжевельник выжигал... нету. И вовсе нету ничего, – он сгорбился и опустил плечи. – Ничего нету. Я не могу больше. Ничего не могу.

Дернув плечами, он вдруг зачастил, словно оправдываясь, хотя все молчали:

Что ж мне теперь с голоду подыхать?! Оне все одно по хатам сидят! Так что ж мне теперь? Столько еды, деньги... – на глазах вдруг снова выступили слезы. А я запоздало сообразил, что старикан ни с кем не общавшийся долгие годы, живший один и видевший жизнь только в запугивании других, начавши говорить, уже не мог остановиться. Его просто трясло. А мы слушали что-то вроде признания.

Мне только пройтись раз. Собрать. А они все равно по домам сидели. Трясутся за жизнь. Носа до рассвета не выкажут.

И сколько еще ты думаешь их водить за этот самый нос? – вдруг спросил Тольяр. – Месяц? Два? Они ведь все равно выйдут. А когда выйдут и увидят вместо ужасного духа немощного старика, то попросту прибьют тебя. Надеешься, что силы твои вернуться? Не обманывай себя.

А ежели не вернуться то хоть поживу еще сколько-нибудь сытенько. А ежели не вернуться, то мне уж и все равно. Зачем мне жить, коль ничего больше не смогу?

Глядя на этого жалкого наряженного в дранье старика, живущего в какой-то убогой лачуге одноглазый не нашелся что ответить. Я предпочел промолчать.

Весь вечер на заставе главными темами разговора были сплетни про резкое окончание войны между Великим Драконом Триградья и царем Яромиром, и появившаяся в небе комета.

Так уж сложилось, что, начинаясь первой темой – уже порядком надоевшей и запутанной все постепенно переходили ко второй. Ни разу не сомневаясь в существующей между ними связи

... вот посмотрите, мужики, будет еще с этими сменами! Новости-то до нас поздно доходят – особливо, как магики наши свою хворь подцепили. Кто про мир болтает? Люди? Да какие это люди! Мож то провокаторы царские сладкими голосками поют, чтобы мы слабину дали! – распалившись, плевался словами и слюной Леран. Ветеран, имеющий за спиной двадцать приграничных стычек и вышедший живым из пятка более серьезных передряг, считал Триградье в какой-то мере обязанным своим существованием ему. И всегда имел относительно судьбы вольных земель свое мнение.

Скажешь тоже, – зубоскалил его вечный оппонент и свояк Обраан. – Тебе на старости лет всюду изменники да враги мерещатся! Это ж надо так в молодости с коня упасть!

Сам ты с коня упал, тетерев свинорылый! – огрызался Леран. – А забыл, как пять дней назад мы возле поймы на уродов из царского войска нарвались? Что они там делали эти чуды – цветочки собирали? А приказ этот новый всех кто движется большими группами, а тем паче ежели носит Призраков Драконьих амуницию задерживать? Смолоду не помню, штоб, значит, охоронителей Великого Дракона в чем-то подозревали! То ж сами Драконьи Призраки! Они даже в сражениях не участвуют – выше Львов Смерти стоят!