Звучание сердец (СИ) - Волчек Дарья - Страница 23

— Ты не слышишь, что мы говорим? — Юлька скрестила руки на груди, озабоченно сводя густые брови на переносице. — Мы затерялись здесь, слышишь? Там мы делали нечто особенное и поэтому нас любили. Сейчас мы как все. Поэтому нас и не берут в приличные клубы, поэтому и лейблам мы не нужны.

— Да что ты перед ним распинаешься? Ему же не пофиг только на себя, — Женя протиснулся между мной и Сёмой, намерено толкнув меня плечом. — Вы как хотите, а я сваливаю.

— Ну и вали, — крикнул я ему вслед. — Все валите на хер отсюда!

Входная дверь оглушительно ударилась о косяк, и, кажется, старый дом натужно вздохнул от боли.

Семен разочарованно покачал головой, всем видом показывая, как ему не нравится вся сложившаяся ситуация.

— Зря ты так, Белый…

— Что, тоже есть что сказать? Ну, давайте, я весь внимание!

Юлька подошла ко мне вплотную, положила руки на плечи и с силой их сжала. Я смотрел в широко распахнутые глаза, чувствуя волну негодования, горячей пульсацией, исходившую от нее.

— Немедленно прекрати истерику, — тихо, но четко проговорила она мне в лицо. — Слышишь меня? Хватит. Ты заигрался, Богдан, остановись.

— И ты на их стороне, да? — я чувствовал внутри себя невыносимую горечь от несправедливости, что творилась сейчас. — Юль?

— Я всегда на твоей стороне, Богдан. Всегда. Но мне уже до смерти надоело потакать всем твоим капризам. И даже тот факт, что мы девять месяцев провели в одной утробе, а двадцать один год плечом к плечу, не дает тебе каких-то особенных привилегий, — она ласково обняла меня, прижимаясь щекой к моей и продолжила уже гораздо мягче, — возьми уже себя в руки, окей? Богдан, все пойдет прахом, если ты не остановишься и не пересмотришь свои взгляды. Не слушай Женьку, никуда он не денется, мы с тобой пойдем до конца, даже в топь. Но туда очень не хочется.

Я прижал к себе сестру, зарываясь носом в ее короткие волосы, втягивая знакомый с детства запах. Мне нужно время, чтобы переварить то, что она сейчас сказала.

— Я хочу побыть один, — прошептал я в светлую макушку.

Юля отстранилась и поцеловала меня в подбородок, согласно кивая на мою просьбу.

— Без проблем. А мы пока поищем этого невротика. Ставлю сотку, он сейчас заливается в ближайшем баре.

Проводив друзей, я, недолго думая, врубил в мощных колонках музыку, выкручивая громкость на максимум, достал из холодильника почти полную бутылку рома. Мне было о чем подумать.

Я придирчиво осмотрела стол в гостиной и вот уже, кажется, в сотый раз поправила ножи и ложки. Сервировка стола по-прежнему казалась мне ужасно скудной, как в дешёвой забегаловке. С одним лишь исключением — мои ложки и вилки не были пластиковыми. Для такого случая я отрыла в шкафу ещё бабушкину, немного почерневшую серебряную утварь. Ею не пользовались, наверное, уже тысячу лет и выглядела она печально. Но я, стремясь показать себя хорошей хозяйкой, начистила все ножи, вилки и ложки до блеска, так что теперь в них легко можно было увидеть собственное отражение.

Также я вытащила с запыленных антресолей фарфоровый дорогущий сервиз. Как говорила мама — моё приданое. С плоских тарелочек на меня глядели причудливые сине-белые птички и искусные цветы. Я провела по их поверхности пальчиком, чтобы убедиться в их идеальной чистоте.

— Марго, не смей, — шуганула я кошку, которая нагло пыталась стащить с тарелки кусок сыра. — А ну, брысь!

Я топнула ногой, но никакого эффекта на это пушистое чудовище не возымела. Ее медные глаза уставились на меня, а потом она снова переключилась на стол, ломящийся от угощений и посуды. Пушистая белая лапка потянулась к очередной добыче — запечённой утке. На моём теле все волосы встали дыбом. Только не туда, умоляю!

Я подняла Марго на руки, ощущая ее недовольное мурчание. Она рвалась к еде так, словно я морила её голодом пять лет. Бедный узник Азкабана!

— Вот держи кусочек, проглотка, — я кинула на паркет небольшой кусок колбасы.

Этот манёвр отвлёк кошку, и она потеряла интерес к накрытому столу. Но надолго её это явно не задержит, и угощения снова окажутся в опасности.

Раздался звонок в дверь. Я вздрогнула, а в животе скрутилось предчувствие неприятного разговора. Неужели уже пришло время?

Расправив складки на льняной скатерти в последний раз, я пошла встречать дорогих гостей. Надеюсь, пока меня не будет в комнате, Марго не решит устроить очередной набег.

Я выдохнула и распахнула дверь. На пороге стояли мои родители. Мама лучезарно улыбнулась, сразу же бросаясь в объятия.

— Сашенька, — она совсем тихо всхлипнула, — я так скучала.

Её тонкие руки вцепились в ткань моего платья, не желая выпускать, а сама я сильнее прижалась к хрупкому телу. От мамы, как и прежде, пахло помадой и любимыми духами, а ее руки были такими же заботливыми и нежными.

— Папа, — поприветствовала я, делая шаг ближе, но в ответ получила лишь сдержанный кивок.

— А мы купили твой любимый тортик, — улыбнулась мама, — Ну же, дорогой, отдай его Сашеньке.

Отец протянул презент с явной неохотой, словно я даже этой маленькой подачки недостойна. Но я всё же благодарно улыбнулась и отошла в сторону, впуская их в свою скромную обитель.

Взгляд отца пробежался по старым стенам, по потрёпанными обоями в мелкий цветок, по пожелтевшему полу, рассохшимся дверям и косякам. В карих глазах вспыхнула искорка воспоминаний и тоски по отчему дому, а потом также быстро погасла.

— Ты всё здесь запустила, — бросил он, проходя мимо меня в зал.

— Юра, — одёрнула мама, семеня следом. — Мы же договаривались!

Вот тебе и семейный ужин, Морозова. Упрёк вместо приветствия и испорченное настроение в придачу. Готовилась, готовилась, а можно было просто пойти с Машкой в кино. Какая разница, ведь квартира уже запущена?

— И я очень рада тебя видеть, папочка, — прошептала и закрыла двери, лишая себя возможности убежать в неизвестном направлении.

Каждый мой шаг от прихожей до стола был наполнен горьким предчувствием и детскими обидами. На языке ощущался солоноватый привкус волнения, который захотелось затушить лёгкими пузырьками игристого вина. И бокалом здесь никак не обойтись, нужна как минимум одна бутылка, а, может, даже две.

— Ой, Сашенька, всё выглядит таким вкусным, — мама кружила вокруг стола, рассматривая плоды моих кулинарных стараний.

— Спасибо, ма, — красивый шоколадный торт с глянцевой глазурью занял почётное место в центре, потеснив блюдо с румяной уткой. — Как добрались?

— Попали в пробку, думали, никогда не доедем, — мама элегантно опустилась на пятнистый диван. — Мы очень сильно проголодались, давай корми, хозяюшка!

Мой желудок неприятно заурчал, услышав о еде. А сочные ароматы свежих овощей, пикантного тимьяна и запечённых яблок, витавшие по скромной комнате, дразнили аппетит и вызывали обильное слюноотделение. Так и хотелось накинуться на всё это великолепие, позабыв о правилах приличия. Но брезгливый изгиб губ отца, его напряжённая поза и прямая спина остудили мой пыл.

Он восседал так, словно был главой династии Романовых, а под ним был вовсе не стул, а самый настоящий бархатный трон из Эрмитажа. Но его отутюженные до ровных стрелок серые брюки всего лишь согревали дешёвый металл стула, который был куплен в ближайшем мебельном магазине. А вокруг не было никакого роскошного замка, только уставший от времени и людей дом.

Когда по тарелкам заботливо был разложены салат с руколлой и красными помидорами черри, пряные кусочки утки и свежая маслянистая картошка, а по стеклянным бокалам разлито игристое шампанское, я смогла свободно выдохнуть. Теперь можно смело занять рот едой, избегая неловкого разговора. Но, почему-то всё казалось абсолютно безвкусным и пресным, и даже вызывало лёгкую тошноту. Я растерянно катала по тарелке помидорину и медленно пережёвывала зелёный виноград. То, как под натиском передних зубов лопалась его тонкая кожица, высвобождая сладкий сок и сочную мякоть, успокаивало.