Пиратская доля (СИ) - "Милена Вин" - Страница 41

– Я рада, что мы стали теми, кто мы есть сейчас, – тихо сказала я, прерывая ночную тишину.

Энтони кивнул, словно соглашаясь со мной, а затем вынул из поясной кожаной сумки какой-то сверток бумаги и протянул его мне со словами:

– Это, кажется, твое.

– Что это? – спросила я, неуверенно взяв в руки пергамент.

Мужчина промолчал, загадочно улыбнулся. Я развернула сверток и пробежалась глазами по написанным чернилами строкам. Это был документ. Мой документ.

– Как тебе удалось?.. – шепнула удивленно, до сих пор не веря в то, что я держу в руках бумагу, где рукой отца написано мое имя, его слова о том, что все его наследство теперь принадлежит мне.

– Пришлось, конечно, немного повозиться… Но в итоге я нашел тайник матери, – ответил Энтони, заложив руки за спину. – Можешь забрать сбережения своего отца в любое время.

– Спасибо, – выдавила едва слышно, глядя на удовлетворенное лицо Энтони. – Я правда тебе очень благодарна. За все.

Плевав на дальнейшую реакцию, я порывисто обняла его, прижала к себе так крепко, как только могла, уткнувшись носом в его плечо. Волна облегчения накатила на меня, стоило мужчине обнять меня в ответ. Он изменился за эти годы. Изменил свой взгляд на жизнь, свое поведение, стал взрослым, мудрым человеком. Я не могла знать точно, что именно стало причиной его изменений – любовь к бедной девушке, жизнь вдали от матери, вынужденная самостоятельность, служба или вообще все вместе взятое. В любом случае эти изменения помогли ему вырваться из пут материнской любви и начать мыслить самостоятельно. Я была за него рада.

Мы стояли так, крепко обнимаясь, еще пару мгновений, а после, услышав стук колес приближающейся повозки, разлепили объятия и осторожно выглянули из-за деревьев. Я сразу же узнала Жаннет; она, внимательно озираясь, сидела на козлах рядом с возницей. Поймав мой взгляд, девушка легонько стукнула седовласого щупленького мужчину по плечу, что-то сказала ему, и тот остановил запряженную гнедую лошадку.

– Вы задержались, – заметил Энтони, когда мы подошли к повозке, груженной бочками.

Жаннет ловко спрыгнула с передка и окинула нас быстрым взглядом.

– Помогала наполнять бочки рыбой, – ответила она, а затем кивнула на возницу. – Это Томас Ботт. Он частенько доставляет на территорию тюрьмы товары и сейчас готов оказать нам небольшую услугу.

– Ты все уладила? – спросил вдруг Энтони. Я заметила, как он сомнительно покосился на старика, но тот словно и не замечал нас – смотрел куда-то в сторону, ожидая, когда мы прикажем ему двигаться дальше.

Девушка уверенно кивнула:

– Да. Я хорошо заплатила мистеру Ботту. Ему этого хватит, чтобы добраться до колонии, о чем он давно мечтает. Поэтому он нас не выдаст и сам не окажется в опасности из-за предательства.

– Хорошо. – Энтони немного расслабился, подтянул кобуру с пистолетом и махнул в сторону бочек. – Тогда залезаем.

– Погоди… – Жаннет осторожно коснулась груди мужчины, останавливая его. – Томас сказал, что тюремные стражники постоянно проверяют груз. Он хоть и много раз уже мелькал перед их глазами, но это их работа. Нас сразу поймают, если мы спрячемся в пустых бочках. Думаю, стоит наполнить их рыбой. Поверх нас.

– Что ж… – Было видно, что подобная идея Энтони не понравилась – он непроизвольно скривился, но возражать не стал. – Обожаю рыбу, – усмехнулся он, залезая в повозку.

Первой спряталась в бочке Жаннет и не издала ни звука, когда мужчины высыпали на нее сырую рыбу. Следующей была я. Оказавшись в тесной бочке, я зажмурилась и прижала руки к груди. Рыба посыпалась на меня так внезапно, что от испуга я вжала голову в плечи и на мгновение задержала дыхание. Толстые хвосты больно били по голове и лицу, спине и рукам. Когда дождь из скользкой, липкой рыбины прекратился, я резко задышала, и в нос тут же ударил едкий, неприятный запах тины и водорослей. Было противно, но я сдержала рвотные позывы и осторожно постучала по бочке, оповещая остальных, что со мной все в порядке. Вскоре я услышала стук по деревяшке совсем рядом – Энтони тоже забрался в бочку. Наконец, повозка тронулась с места.

Дорога до тюрьмы в неудобной позе показалась мне вечностью, но она явно уступала тягостному ожиданию встречи с капитаном. Мысль о том, что я скоро смогу обнять его, посмотреть в его глаза и увидеть в них все те же теплоту и нежность, которыми он одаривал меня, когда мы были вместе, грела мою душу и сердце, успокаивала, и я понемногу забывала обо всех неудобствах, преследующих меня последнее время.

Вскоре повозка остановилась, и я услышала незнакомые мужские голоса. Возница с кем-то вежливо поздоровался, но подобной вежливости от незнакомцев не последовало. Грубый громкий голос, неожиданно раздавшийся где-то поблизости, пробрал меня до дрожи, заставил мое сердце забиться с такой силой, что, казалось, еще немного – и оно пробьет в моей груди дыру.

– Где ты только возишься, старик? Уже давно закончилась смена коменданта, а ты только сейчас доставил рыбу. – Незнакомец недовольно цокнул языком. Кажется, это был главный стражник или, возможно, один из караульных. – Осмотрите груз, – грозно бросил он.

Послышался топот сразу нескольких ног. Телега вдруг осела под весом стражников, и я невольно сжалась, постаралась не шевелиться и даже не дышать. Сквозь бешеный стук сердца я слышала неразборчивое бормотание, то, как передвигались караульные по телеге и как открывали крышки бочек. Я вдруг почувствовала толчок с правой стороны – кто-то задел бочку, в которой я сидела. Крышка надо мной тут же поднялась; я зажмурилась, сжала пальцы рук в кулаки и, поджав губы, с замиранием сердца принялась ждать, когда стражник закончит осмотр. Спустя несколько тягостных секунд в бочке вновь стало темно – стражник накрыл ее крышкой и, кажется, спрыгнул с телеги вслед за своими товарищами.

– Чисто, сэр, – послышался хрипловатый голос незнакомца.

– Проезжай, – снова заговорил главный стражник, и повозка сразу тронулась с места. – Помогите ему выгрузить бочки и отнесите их в кладовую.

Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как повозка оказалась во дворе тюрьмы; я совершенно ни о чем не думала, увязнув в пучине жуткого страха, и ждала, пока караульные перенесут все бочки в кладовую. Когда стражники подняли мою бочку и понесли ее в неизвестном мне направлении, я с трудом сдержалась, чтобы не издать какой-либо звук. Все тело жутко ломило, от тряски кружилась голова, и я не могла сконцентрироваться на тихих голосах, доносившихся за пределами моей собственной камеры.

Оказавшись на твердой поверхности, я не решилась сразу вылезать из бочки. Внимательно слушала топот ног и ничего незначащие для меня обрывки фраз. Вскоре голоса затихли, дверь кладовой со скрипом закрылась, и я облегченно выдохнула. Попыталась привстать, но у меня ничего не вышло – я не чувствовала ног.

Где-то совсем рядом послышался грохот – кажется, одна из бочек перевернулась, а затем раздался тихий взволнованный голос Жаннет:

– Клэр, отзовись.

Я несколько раз постучала по стенке, чтобы девушка смогла меня найти, и совсем скоро бочка резко повалилась на пол. Ойкнув от неожиданности, я как змея выползла из кучи сырой рыбы и с трудом поднялась на ноги.

– Это жуткое приключение еще долго будет храниться в моей памяти, – уныло протянула я, потирая ушибленное плечо. Разогнула спину и сладко потянулась, с наслаждением похрустывая суставами.

– Полдела сделано, – вытирая лицо от слизи рукавом рубахи, ободряюще произнесла Жаннет. – Осталось найти тюремные камеры.

– Они находятся внизу, в подземелье, – подал голос Энтони, стоя возле стены и осторожно заглядывая в небольшую щель. – Стражники вернулись на пост. Нужно быть как можно тише. Услышат – сразу забьют тревогу. Там, в середине двора, стоит сигнальный колокол. Вся округа проснется от его звона.

– Не нагнетай, – сердито буркнула в ответ Жаннет.

Я осмотрелась. Здесь было темно, но через узкие щели в стенах сочился слабый свет луны. Вокруг стояли бочки, ящики, заставленные всяким барахлом стеллажи. В дальней стене была деревянная дверь, из-под которой пробивался слабый свет, похожий на свет от огня.