Мой злодей 2 (СИ) - Власова Мария Игоревна - Страница 13

– Больше никто не причинит тебе вред, – он наклонился, я почувствовала его поцелуй на своем лбу. Почему-то эта фраза звучала у меня в голове, как «никто кроме меня».

Вечером, после того как господин Карвалье забрал меня из дома злодея, который даже не вышел нас проводить, я готова была упасть лицом в подушку и проспать хоть целую вечность. Но, увы, у отца были другие планы.

Когда я была маленькой, всегда мечтала, что однажды придёт отец и заберет меня с собой. Фантазировала, каким добрым будет и что для меня купит. Бабушка меня не баловала, а другие дети задирали и дразнили, что из игрушек у меня разве только книги да старенькое пианино. В мечтах отец всегда был добрым и сильным, надирал задницу детям, что обижали меня во дворе, и никогда меня не бросал. К тому же у него обязательно была какая-то причина, по которой он оставил меня. Очень важная причина, о которой я и не догадываюсь. У мамы тоже была какая-то причина жить не с нами, и она вернется вслед за папой, и мы, наконец, заживем вместе нормальной семьей. Я мечтала об этом, грезила и надеялась, таила эту мечту в глубине своего жалкого сердечка. И все равно понимала – это всего лишь мечта, ничего из этого не произойдет. Папа не придет за мной, ибо я ему не нужна, так же, как и матери. Когда мне было трудно, детские обиды рвали душу, я сидела в своем шкафу, запершись от всего мира, и представляла, что было бы, если б я могла поговорить с отцом. Понял бы он мою боль, поддержал ли? У меня никогда не было таких душевных разговоров с родителями, как с господином Карвалье. Этот добрейшей души человек, действительно любит свою дочь и то, что я оказалась на ее месте, просто подарок какой-то и в то же время насмешка судьбы.

Я ожидала, что господин Карвалье меня отругает, ибо ещё утром был разговор о злодее, но нет, меня ожидало что-то, можно сказать, похуже даже возращения старой диеты. Когда я мечтала в детстве поговорить с отцом, я, безусловно, думала о совсем другом разговоре, совсем не на такую щепетильную тему как секс до свадьбы. Само слово секс в этом мире и не используется, здесь занимаются любовью, катают солнечные зайчики, срывают цветы, смазывают болты… Да чего только не делают! От количества сравнений со словом на четыре простые буквы у меня слегка отвисла челюсть, и волосы на затылке дыбом встали. Это был самый неловкий разговор в моей жизни, и это учитывая, что бабуля как-то раз застала меня не совсем одетой с парнем в ее квартире. Я думала, что реально сгорю от смущения и неловкости, пока этот разговор не закончился. Кажется, на подобные темы я бы могла говорить с кем угодно, но только не с господином Карвалье. Бедолага, решил просветить дочку о семейной жизни и делах постельных ввиду отсутствия у нее матери, но явно не рассчитал свои силы.

В конце выматывающего разговора, когда мне уже хотелось пробить пятерней себе голову, отец тонко так намекнул, что леди не должны находиться в доме мужчины без сопровождения, даже если этот мужчина ее жених. Традиции должны быть соблюдены, волки сыты, а козы целы… Короче, не светит Анри меня своровать, как впрочем, и остаться со мной наедине до самой свадьбы, о которой, кстати, отец даже не стал говорить.

Так что, вполне возможно, что умозаключения Анри верны, и отец действительно попросил короля избавиться от него, отослав в Новую Романию. Для соблюдения моего целомудрия и собственного спокойствия мне вернули Эллу в надзиратели, служанки и, конечно же, «мамочки», что на самом деле меня не расстроило. С ней я чувствовала себя более уверенно, словно под защитой матери дитя. Жаль только, их отношения с отцом не наладились, она даже перестала смотреть ему в глаза.

Новость о том, что Ривьера очнулась, меня обрадовала, пусть, по словам Эллы, девушка совершенно не помнит, что с ней случилось. Я хотела съездить ее навестить, да отец вместе с охранной в виде Маркуса и бригады отпетых головорезов быстро меня развернули с этой идеей. Искренне не понимаю, почему эти головорезы по-прежнему у моего дома, если Анри разобрался с виконтом? Возможно, дело не в нем, и второсортный злодей куда эффективней, чем я думала. Врагов себе наплодил столько, что они готовы сделать ему любую пакость, даже убить его невесту.

Несколько последующих дней были тихими и какими-то ленивыми. Меня никто не посещал и не дергал, хотя, если честно, я была не прочь поболтать хоть с кем-то, кто не ведет себя странно. Между Эллой и Куртом как будто кошка пробежала, они даже не смотрят друг на друга. Отец оставил моего верного друга дома, да и куда было ему идти? Графиня Затморская грозилась его убить, а ее дочь почему-то не появлялась. Честно, не то чтобы я ждала ее с поклоном, но чувство, что меня использовали в своих целях, как портниху и диетолога-психолога, не давало покоя. Она должна хотя бы объясниться, но куда-то пропала. Даже волноваться о ней начала, мало ли, что случилось? Вот с Ривьерой же всё произошло, когда она была на приеме, где была куча людей. На третий день я решилась на очередную глупость, написать ей письмо. Выбора-то особо нет, на мои вопросы о Веронике Курт отвечать не спешил и сразу придумывал причину, чтобы слинять, скорее всего, от гнева Эллы. Она порой как взглянет, так до дрожи пробивает, а его и подавно.

Взялась написать письмо, а написать не смогла. Мысли упрямо крутились вокруг другого адресата, что словно забыл обо мне. Женихом ещё назвался, а сам в кусты! Точнее: «занят важными делами», как ответил мне Маркус, когда на третий день вместо уязвимой гордости и детской обиды пришло волнение за второсортного злодея, и я спросила о нем. О чем я ещё могла думать, как не об Анри? Жив ли он, здоров? А что, если его все-таки отправили в Новую Романию первым же кораблём? Мне с трудом удалось узнать, что туда плывут исключительно большие судна, так что рейсы не сказать, чтоб частые, но масштабные, чуть не весь город отправляет корабли в путь. Многие жители Романии выезжают в провинцию целыми семьями в надежде на прекрасную жизнь, которая для них, скорее всего, никогда не настанет. Я спрашивала себя часто, правильно ли я поступаю, не делая ничего со своими знаниями? Может, мне лучше, как главной героине действовать? Спасать весь мир и каждого, и быть ангелом во плоти? Как же глупо это звучит. Единственные, кого я действительно хочу спасти это отца и… Анри. Но хочет ли сам граф Ратморский, чтобы его спасали? Нет, он слишком горд и самоуверен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Теперь моя очередь тебя защищать», – такая простая фраза, а в голову мою врезалась, я не могу о ней забыть.

Что он собрался делать? Как защищать? Это у него куча врагов, ему защита нужна, а не мне. Такой дурак, какого свет не видывал, но я почему-то о нем много думаю. Как сказала Элла: «Слишком много для приличной леди». Всему виной сны, я более чем уверена. Кошмар, в котором мы поцеловались на крыше, начал повторяться и сводить меня с ума, и не только меня. Когда я в очередной раз проснулась, зовя своего злодея, с румянцем на щеках, слезами на глазах и обкусанными губами, наткнулась на такой красноречиво-осуждающий взгляд Эллы.

– Доброго утра, леди Рианна, – сухо поздоровалась она, смотря на меня с таким укором, как даже бабуля в той жизни не могла. – Как спалось?

Пробормотала что-то неразборчивое, с ее помощью перемещаясь на коляску.

– Вам стоит пить на ночь настойку ромашки, – назидательно сказала она, отвозя меня в ванную для утреннего массажа и купания, – для крепкого сна.

Ромашка в этом деле однозначно не поможет, я так и не поняла, как в прошлый раз смогла избавиться от этих кошмаров. Если раньше они были для меня повтором переживаний, испытанием нервов, то в этот раз испытывали на прочность мои решения. Я вроде как для себя решила, что никаких поцелуев с Эзефом у меня не будет, но, как назло, каждое утро просыпаюсь после поцелуя. Ещё я решила, что бы ни происходило между мной и злодеем, лучше это не усугублять. Я почти растаяла в его объятиях, как шоколадка в жаркий летний день, а на меня это не похоже. Спасу его от поездки в Новую Романию и затем все, уйду хоть в монастырь, но замуж за него не выйду. А монастыри здесь есть? Что-то я сомневаюсь. Да и очередной сон оставляет все меньше уверенности, что я смогу так просто отказаться от злодея. Интересно, а истории со злодеями могут счастливо заканчиваться? Может ли у нас быть своё «долго и счастливо»? Почему-то от этой мысли такая тоска легла на сердце. Зло должно быть наказано, и вероятнее всего злодеи всегда заканчивают плохо.