Внутренний дворец. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна - Страница 37

– Как зовут твою родную страну?

– Россия.

– Ро-си-а, – совсем как Тайрен когда-то, по слогам повторил он. – Нет, никогда не слышал. Даже почтенный Жи Нарин, что достиг западного моря, не писал о ней.

Он задумчиво протянул руку, взял чайник и налил чая в две чашки. Одну из них протянул мне. Я, поблагодарив, взяла. Чай был горячий, я осторожно подула на него – местным правилам приличия это не противоречило.

– В твоей стране есть море, Тальо?

– В тех местах, где я жила – нет, достопочтенный. Но если поехать на северо-запад, или юго-запад, то его можно достичь.

– Просто почтенный, – мягко поправил меня настоятель Чжа. – А чем ещё славна твоя страна?

– Эм-м… – ну, вообще-то тем, что она куда цивилизованней вашей. Научно-техническим прогрессом, который вам и не снился. – Прошу прощения, что именно интересует почтенного настоятеля?

Чай в чашке слегка горчил – в него явно было добавлено что-то ещё, кроме чайных листьев. Настоятель погладил бороду.

– Ну, вот мы в двух империях производим шёлк, чай и фарфор, и купцы едут за ними из самых дальних земель. Ещё мы продаём чудесные изделия из нефрита и других камней, золота и серебра. Есть в тюках, вывозимых из наших границ, и лён, и лечебные травы и снадобья, и много другого, но главное – это. А ещё мы распространяем нашу культуру и нашу учёность. С юга нам везут душистую древесину, благовония, пряности и рабов, кочевые варвары с запада поставляют своих лошадей, шерсть и кожу, а также ловчих птиц, торговцы из оазисов в пустыне везут ковры, парчу, краски и драгоценные камни… С севера поступают меха и войлок, восточные страны поставляют дары моря, с островов везут оружие и ртуть… А чем славна твоя страна?

– А! Увы, она находится на севере, так что у нас нет пряностей и душистой древесины, – я лихорадочно вспоминала, что мне известно о средневековой торговле. – Но мы продаём меха, древесину для построек, особенно для кораблей, паруса и канаты, соль… А ещё в нашей земле добывают металлы и камни…

– А меха каких животных добывают в вашей стране?

– Ну, я не знаю их названий на вашем языке. Это небольшие, но очень пушистые хищные зверьки, и ещё одни – водяные, умеющие строить плотины из поваленных деревьев. Есть у нас и волки, и зайцы, и лисы с белками, но они ценятся меньше.

– Когда-то давно из восточной страны Коймё императору Вей-цзану привезли плащ, сшитый из шкур маленьких зверьков, – задумчиво произнёс настоятель Чжа. – Их добыли где-то на севере. Мех у них был снежно-белый, и только кончики хвостов чёрные.

– Да-да! – обрадовалась я. – Такие у нас тоже есть. Очень дорогой мех, его могут носить только правители и вожди.

– А что за камни и металлы у вас добывают?

Я сослалась на купальню, рассказав, что почти все камни, которые там есть на стенах, можно добыть у нас. Жёлтого полупрозрачного много на западе, зелёного с разводами и красного с прожилками – на востоке в низких горах, и там же добывают железо и медь, а в реках есть россыпи золота, но своего серебра у нас нет, его получают от торговли, и ещё в северных реках добывают неплохой жемчуг. Потом пришлось рассказать, что высоких гор у нас почти нет, только на самом юге у моря, а в остальном – равнины, заросшие лесами, есть и степи. Да, и кочевники есть, и юг страдает от их набегов, хотя со многими мы торгуем. Зима очень холодная, выпадает много снега, реки и озёра покрываются сплошной коркой льда, так что по нему можно ходить и даже ездить. И ездят на санях – телегах без колёс, похожих на волокуши. Настоятель при известии о покрытых льдом реках скептически поджал губы и спросил, неужели течение не мешает замерзать? Я в ответ радостно поведала о сосульках и замёрзших водопадах. А потом о метелях, во время которых ничего не видно на расстоянии пары шагов, и для человека, оказавшегося под открытым небом, они почти верная гибель.

Настоятель Чжа кивал и спрашивал, спрашивал и кивал. Через некоторое время беседа живо напомнила мне расспросы комнатных девушек: он начал интересоваться, какие чудеса есть в моей стране. Тут я решила проявить осторожность и никаких чудес расписывать не стала. Так что выходило, что для жаждущего экзотики моя страна Ро-си-а – довольно скучное место.

– А чтят ли у вас мудрость и учёных людей? Чему у вас учат тех, кто стремится к знаниям?

– Чтят, да. У нас всех учат чтению, письму и счёту, истории и описанию окрестных земель, рассказывают о свойствах предметов, есть также список книг, которые каждый должен прочесть. Есть и те, кто изучает науки глубже, читают древних авторов и изучают мир вокруг. Но я, недостойная, довольствовалась малым… хотя и старалась помогать отцу в меру моих скромных сил, – добавила я, вспомнив, что сама назначила отца на роль исследователя.

– И что ты делала для него, дитя моё?

– Главным образом помогала ему с перепиской, делала записи под диктовку, содержала в порядке его книги и другие бумаги. Следила, чтобы у него было всё необходимое для работы. Можно сказать, что я работала его секретарём.

Вообще-то, не у отца, а у руководительницы фирмы средней руки, но это почтенному настоятелю знать совсем не обязательно. Впрочем, к учёным занятиям моего отца почтенный интереса не проявил.

– Значит, ты грамотная? – уточнил он, задумчиво глядя на меня.

– Да, но только на своём языке, – торопливо объяснила я. – Здешней грамоты я не знаю.

Он кивнул.

– А каких богов у вас чтят? Какой веры придерживаются?

Я украдкой перевела дух. Что ж, можно вкратце рассказать ему о христианстве, не углубляясь в теологические подробности. В конце концов, в случае чего всегда можно сослаться на женскую скудость ума. А понадобится языческий колорит – так я, спасибо Грише, неплохо знаю сюжеты скандинавской мифологии.

Беседа продолжалась. Мы выпили по чашке чая, и настоятель разлил по второй.

– Взгляни-ка, – он поднялся, достал что-то из ларца у стены и протянул мне. – Быть может, что-то из этого тебе знакомо?

В руках у него была свёрнутая трубкой связка деревянных, кажется, бамбуковых планок. Я развернула её. Иероглифы, написанные столбиками, рисунки: восьмиугольник с прерывистыми линиями внутри, какой-то узор, вписанный в круг, ещё один круг из нескольких чёрно-белых колец, разделённый на две половины, причём одна как негатив другой – белое сменяется на чёрное и наоборот. Что-то, подозрительно напоминающее свастику, м-да… Впрочем, она и в нашем мире когда-то была безобидным солярным символом. А уж местным-то откуда знать про нашу на неё аллергию?

– Прощу прощения, почтенный настоятель, ничего не узнаю.

– Это священные знаки, оберегающие от зла, и цитаты из «Канона Благой Силы». Вот, например, – и он с выражением прочёл: – Закон достойных – добро. Если в тебе недостаток веры, то бытие не верит в тебя. Человек следует Земле, Земля следует Небу, Небо следует мировому порядку. Ущербное станет совершенным, кривое прямым, ветхое сменится новым. Стремясь к малому, достигнешь многого, стремление же ко многому есть путь заблуждения!

– Это, без сомнения, совершенная мудрость, – вежливо сказала я.

– Здесь у меня есть ещё кое-что… Где же это… Дитя, не поможешь мне разжечь лампу?

Света на мой взгляд вполне хватало, но у каждого свои причуды, и я с готовностью разожгла масляную лампу протянутой мне щепкой. Настоятель достал шкатулку и вытащил из неё статуэтку из зелёного камня – должно быть, нефрита, так высоко ценимого местными. Изображала она женщину, которая держала в руках что-то непонятное: не то мешок, не то сосуд, не то какое-то живое существо с рожками. Нефрит казался сглаженным, детали были непроработаны, и о том, что это женщина, я догадалась только по причёске. Настоятель Чжа протянул фигурку мне, и прохладный камень лёг в ладонь.

– Что это, почтенный настоятель?

– Это милостивая богиня Нагши-И-Бу.

– А, – сказала я. Понятно, значит в руках у неё кувшин с ветками ивы. Я видела их изображение на одной из чаш Бессмертных, что стоят на столах-алтарях в каждом дворце. Недоумевая, зачем настоятель дал её мне, я повертела статуэтку в руках и протянула её обратно. Настоятель, ничего не объясняя, спрятал богиню в шкатулку.