Кукольная королева (СИ) - Сафонова Евгения - Страница 133

Таша не ответила. Действительно: если это и могло её утешить, то не сильно.

Какое-то время оба молчали.

— Я думал, со смертью Зрящего игра закончилась.

Алексас произнёс это с осторожностью человека, голыми руками касающегося открытой раны.

— Да. Я тоже так думала. Но, наверное, ему понравилось мной играть.

— Что ещё ему нужно?

— Не знаю. Может, просто моё неповиновение раззадорило…

Таша помолчала. Потом заговорила нарочито спокойно:

— Мне казалось, на Равнине магия не действует. А вы колдуете.

— Магия, несущая зло, не действует. Или искажается. Мы же зла не несём, — охотно пояснил Алексас. — Вот тёмные или особо мощные заклятия… в общем, некромантам лучше сюда не заглядывать.

— Вот как. — Таша обдумала что-то. — Мы наделали столько шума… не больно-то осмотрительно. Мне казалось, заговорщики действуют иначе.

— Какая теперь разница? Кеары ведь знали, что мы здесь. Вот когда будем пробираться к порталу, тут придётся действовать тихо.

— К порталу?

— В Арпагене ждёт наш человек. Оттуда есть налаженный ход в штаб-квартиру «Багряного венца».

— Значит, мы прибудем туда… и…

— И немедленно займёмся поисками Воина, да.

— Я сейчас не об этом. Ты говорил, что кто-то помог им вас раскрыть. Как вы узнаете, кто?

Алексас как-то странно кашлянул; видимо, вогнанный в замешательство тем фактом, что в данной ситуации её больше всего интересует именно это.

— Ну, из «Тёмного венца» выжили мы трое, — заговорил он потом, — и за нас я ручаюсь. В конце концов, не столь глуп предатель. Ясное дело, что подозревать будут кого-то из выживших. Он один из тех, кто остался в штаб-квартире и погиб… якобы.

— Думаешь?

— Готов поклясться. Я знаю Герланда и знаю Найджа.

Таша пожала плечами.

В конце концов, даже если один из них предатель, ей-то какое дело? Ну доставят её прямиком в распростёртые объятия Его Величества, и что дальше?

Терять уже всё равно нечего.

— Да, я их знаю, — медленно произнёс Алексас. — Я очень хорошо знаю Герланда. И я знаю, что он будет диктовать каждый твой шаг. Все они… ты и шага без дозволения сделать не сможешь.

Таша молчала.

— Ты будешь птицей в золотой клетке. Кто-то будет тебя любить, большинство — уважать, но в конечном счёте ты снова будешь разменной монетой. Теперь — в политических играх. И я сомневаюсь, что если мы все доживём до твоего вступления на трон, что-то изменится. Они никогда не оставят тебя в покое.

— Алексас, зачем ты говоришь мне это?

— Потому что мне надоела твоя покорность! Ты от Арона сбежала, чтобы не быть пешкой в чужих руках, а теперь позволяешь вести себя овечкой на заклание? — в его голосе прорвалась ярость. — Ты не можешь не понимать: стоит тебе переступить порог штаб-квартиры, и до конца твоей жизни всё будет решаться за тебя. Они хотят возвести тебя на престол с единственной целью — чтобы править самим!

— Я понимаю.

— И принимаешь это так спокойно?

Таша наконец повернула голову, чтобы снова посмотреть на своего рыцаря.

— А у тебя есть, что предложить мне в качестве альтернативного варианта? — взгляд из-под прищура светлых ресниц был тусклым. — Ты подстрекаешь меня не доверять «Венцу», ты пытаешься лишить заговорщиков их единственной надежды… почему? Почему ты предаёшь их? Почему предаёшь своего учителя?

— Потому что он никогда не учил меня лгать!

Слова замерли у Таши на губах.

— Я знаю Герланда лучше, чем он думает. Я чувствую его… мы же с ним связаны. И я знаю, что он лжёт. Он не может спасти твою сестру.

— Но…

— Ему об амадэях ведомо куда больше, чем мне, чем Найджу, чем кому бы то ни было. В Лесном королевстве ещё живут те, кто был с ними знаком. И Герланд знает, что ему не победить. Но ему нет дела до твоей сестры: ему нужна ты и только ты, а она — твоё слабое место. Ведь если кто-то похитит Лив, как сейчас…

Он перевёл дыхание.

Потом продолжил — спокойно до жути.

— Ты пойдёшь за ними ради сестры. А когда её не станет, сломаешься окончательно. И они добьются своего. Ты подчинишься любым приказам, потому что тебе будет всё равно.

— Тогда я умру.

— О, нет. Не умрёшь. Они этого не допустят. Есть много способов возродить в человеке жажду жизни, и напоминание о тех, кто отдал свои жизни ради твоей — лишь один из них. — Алексас невесело улыбнулся. — Они не остановятся ни перед чем. Даже магически вмешаться в твоё сознание. Герланд ещё далеко не самый беспринципный в этой компании.

— Почему?

Всего одно короткое слово — но Алексас каким-то образом понял весь вопрос.

— Почему они такие? Деловой подход. Ничего личного. В тех играх, в которые играют они, всё человеческое уходит в подполье.

Таша прикрыла глаза.

У неё из-под ног выбили все опоры, и сейчас она летела вниз, судорожно цепляясь ногтями за случайные выступы, которые замедляли падение лишь на миг — а потом выворачивались, ускользали из-под пальцев, вновь не оставляя ей ничего, кроме пустоты и неумолимо приближающегося дна. Её бросили одну в тёмном лабиринте, и сейчас она блуждала по бесконечным коридорам нескончаемого мрака; и порой впереди вдруг мелькал свет, но в который раз она заходила в тупик, а свет оказывался лишь губительном миражом.

В непроницаемой тьме ведь часто мерещится свет…

— Ты немного рассказывал о своём учителе, но мне казалось, ты его любишь, — пробормотала Таша. — До этого момента.

— Люблю? О, наверное, я его люблю. Но это, увы, безответная любовь. — Алексас горько рассмеялся. — Я бы умер, наверное, только чтобы узнать, что он действительно признаёт меня своим сыном. Уже умер. Но он явно не считает меня достойным своих тёплых чувств.

— Знакомо, — тихо откликнулась Таша. — Зачем тогда он вообще вас усыновил?

— Думаю, из чувства долга перед бывшими соратниками. Насколько знаю, альвы щепетильно к этому относятся.

— Мне казалось, Звёздные Люди другие. Я думала, они не могут поступать… так.

— Для всех альвов люди прежде всего существа другого сорта. А Герланд к тому же провёл много лет вдали от сородичей.