Невеста на полставки (СИ) - Рымарь Диана - Страница 16

Листаю дальше. Злата в купальные, Злата без купальника… Щеки у девушки красные, как помидоры. Видно, какое «удовольствие» ей доставила эта фотосессия.

— Тьфу… Отец! Зачем тебе понадобились такие фотки?

— Она же была моей невестой! — бурчит он. — Я ведь выбирал ее заочно, хотел рассмотреть со всех сторон. К тому же... она красивая…

Замечаю, что ему так же неловко, как и мне.

— Удали у себя эту папку! — требую.

Он кивает.

— Ладно, не кипятись, сынок! Давай я своим знакомым позвоню, распространим фото, вмиг найдут!

— У меня свои знакомые имеются! А ты лучше езжай домой!

— Я же помощь предлагаю! Ты обиделся?

— Нет, я просто до смерти рад, что ты выгнал мою девушку на улицу!

Он морщится.

— Артём, ты несправедлив! Изначально это вообще была не твоя девушка!

— А тебе так приятно мне об этом напоминать, да? — уже откровенно на него рычу.

— Хорошо, извини… Я пойду… Ты остаешься?

— Вдруг она вернется… Я буду здесь, пока ее не найдут.

— Точно не нужна моя помощь? — снова спрашивает отец.

— Точно!

На этом он уходит, я запираю за ним дверь и сразу звоню знакомым полицейским. Ее необходимо срочно найти, еще чего доброго замерзнет, заболеет или обидит кто… Объясняю ситуацию, высылаю фото. Обещают привезти сразу по обнаружении.

После этого иду на кухню, чтобы сделать себе кофе. Замечаю, какая эта комната холодная и неуютная без Златки. Почти сразу понимаю, что не смогу спокойно торчать в квартире. Лучше покатаюсь по району, может быть, увижу.

Один только бог знает, как сильно я хочу ее увидеть…

Этой же ночью:

3:00

Артём

Исколесил я за сегодня столько, что аж самому страшно. Оказывается, по московским улицам бродит не так уж мало невысоких, стриженных под каре блондинок. Примерно до одиннадцати ночи попадались периодически. Каждый раз, когда видел такую, внутри всё обжигало. Подъезжал, заглядывал в лица, но всё не то, всё не те. Знакомые полицейские тоже нашли массу похожих, однако не ее.

Хорошо хоть в моргах ее нет, и в больницы вроде не поступала. Только вот в этом городе есть тысячи мест, где она могла сгинуть.

Столица поглотила ее, сожрала без остатка и даже не подавилась…

Хлопаю себя по щекам, чтобы немного взбодриться. Понимаю, блужданиями по ночному городу я никому не помогу. Надо возвращаться.

«Златка же разумная девочка, — успокаиваю себя. — Наверняка нашла, где устроиться. В гостиницу какую поселилась…»

Хотя... если бы она зарегистрировалась в какой-нибудь гостинице, мне бы уже сообщили. Ведь гостиницы тоже обзванивали. Может, какой-то хостел, где не регистрируют постояльцев?

«Вдруг она вообще к подруге пошла! Но есть ли у нее подруги?»

Ведь приехала всего неделю назад, и это ее первый визит в столицу. Свое время она проводила либо со мной, либо за уборкой. Ни про какую подругу вроде не рассказывала. Значит, скорее всего, ее и нет.

Кручу руль в обратном направлении. Паркуюсь возле дома, где располагается квартира отца. Захожу в подъезд, сразу обращаюсь к сонному консьержу:

— Не возвращалась?

Он качает головой, видно, что от моих вопросов уже устал.

— Я бы вам позвонил, если бы объявилась!

Киваю и поднимаюсь наверх.

Записка под ковриком так и лежит нетронутая. Эта уже мной написана… Так, на всякий пожарный. Забираю ее и прохожу в пустое помещение.

Долго стою под душем, соображая, как же умудрился так лопухнуться. Шутка ли, дважды за вечер упустить одну и ту же девчонку! Первый раз, когда с отцом ее оставил, второй — когда найти ее не смог.

— Всё должно было быть не так! — в который раз за сегодня шепчу. Потом строго себе приказываю: — Так, хватит сопли разводить! Всё будет в порядке!

День, максимум два, и она найдется. Ведь не невидимка, и не думаю, что смогла бы уехать из города. Значит, точно отыщется. Нужно только немного потерпеть, подождать.

Немного успокоившись, бреду на кухню, открываю холодильник. Там пусто. Ни тебе тарелки с вкусностями, ни хотя бы продуктов каких. Я ведь сказал ей, что переезжаем, вот она ничего и не приготовила, а потом и готовить было уже некому.

Иду в отцовский кабинет, наливаю порцию коньяка, опрокидываю в себя и иду в спальню. Утро вечера мудренее.

Только вот одна проблема — не лежится мне там без нее! Вот совсем не лежится!

Поднимаюсь, иду в ее комнату. Оглядываю неказистую обстановку, маленькое окно. Вот что странно: если Злата думала, что она моя невеста, какого черта не возмутилась, когда я ее сюда поселил? Такая скромная?

Ложусь на ее узкую кровать, накрываюсь одеялом, утыкаюсь носом в подушку. Наволочка хранит ванильный аромат.

— Златка…

Мое сердце в очередной раз за сегодня сжимается в болезненной судороге.

У Златы и духи с этим запахом, и шампунь. Наверное, не успела поменять белье, поэтому подушка до сих пор хранит ее запах. Этот аромат у меня уже прочно с ней ассоциируется.

Засовываю руку под подушку и вдруг нахожу там какой-то скомканный конверт. Раскрываю его и вижу письмо, адресованное моей ванильной девочке. Тут же узнаю этот каллиграфический почерк и стиль письма: автор — явно мой папаша.

Пока читаю, даже не замечаю, как начинаю скрипеть зубами. Вот же шустрый! И в любви ей тут признаться успел, и замуж позвал, еще и денег дал!

«Так! Если она меня с отцом перепутала, значит, думала, это я ей написал?»

Получается, так. Думала, что письмо от меня, и хранила его под подушкой. Видимо, оно ей очень дорого было, письмо это… Я был ей дорог!

Теперь мне стали более понятны ее слезы и такое явное во мне разочарование. Еще бы она не была во мне разочарована...

Сминаю письмо и швыряю его подальше от глаз. Злате оно больше не пригодится, а мне его видеть тем более неприятно.

«Я ей свое напишу! Пусть хранит под подушкой его! Может быть, тоже в любви признаюсь!» — решаю для себя.

«В любви?! — тут же просыпается во мне циник. — А есть она вообще? Любовь эта?»

Понятия не имею, есть или нет…

Как и у каждого нормального подростка, у меня была первая влюбленность. Как я тогда думал — любовь на всю жизнь. Конечно же, это была блондинка. На кого еще я мог запасть, если за мое детство передо мной прошла вереница таких женщин?

Прекрасная Светлана с голубыми глазами и светлыми кудрявыми волосами до самой талии. Не девушка, а мечта! И о ней мечтали буквально все. Пацаны дрались во дворе за право провожать ее со школы домой. Я даже не надеялся когда-то удостоиться ее взгляда, не говоря уж о большем, и вдруг на школьной новогодней вечеринке она на меня посмотрела.

Нам было по четырнадцать. Это сейчас я достаточно уверенный в себе человек при деньгах и положении. Тогда я был прыщавым юнцом, которому казалось, что, кроме его родимого пятна, никто ничего другого в нем не видит. Я и сейчас иногда так себя чувствую, но в гораздо меньшей степени. Я никогда не забуду ее взгляда, она именно на меня смотрела — не на родимое пятно, а на меня. Пригласила на белый танец. Я так перенервничал, что отдавил ей ноги.

В тот вечер возвращался домой как на крыльях. Летал я на этих крыльях на протяжении всех зимних каникул, потому что красавица Светлана согласилась сходить со мной в кино, а еще мы гуляли по торговому центру.

Крылья мне подрезали в первый же день занятий. Один из главных задир класса прижал меня в углу и прошипел, чтобы я к Светке больше не подходил, объяснив, что танцевала она со мной только потому, что проспорила подругам. Тогда я в первый раз сильно подрался в школе. Смешно, но пострадал в этой драке больше всего как раз я. Мне разбили нос в кровь, надавали по ребрам. Разняли нас старшеклассники.

Помню, что после того, как смыл в туалете кровь с лица, сразу бросился в класс — поговорить со Светланой. Она призналась сразу. Взяла и призналась, а потом даже прощения не попросила. Своим признанием она словно взяла мои чувства, скомкала и швырнула в вонючую помойку. Потопталась на моем самолюбии. Выставила меня полнейшим кретином. Вот так бесславно закончились мои первые отношения.