Сердце Кровавого Ангела. Дилогия (СИ) - Снежная Марина - Страница 40

По щекам снова потекли слезы, но в этот раз не от наплыва приятных эмоций. От осознания того, какую же ошибку я совершила, позволив себе эту ночь. И как теперь тяжело будет возвращаться к себе прежней…

Глава 13

Аден

Я медленно приходил в себя после того напора эмоций, какой только что испытал. Уже давно не испытывал таких сильных ощущений. Секс в моей жизни превратился в рутину, обычное удовлетворение физиологических потребностей. Но только не с этой девушкой. Каждое прикосновение, каждый отклик ее нежного, так дурманяще пахнущего тела вызывал настолько мощный отзыв в собственном теле, что это даже пугало.

Впору вспомнить легенды, ходившие среди вампиров и других рас, начало которым дали духи из ущелья Воплощения. Легенды о разделении души на две половинки. Духовная субстанция, что сливалась с душами обычных людей и давала начало иным расам, настолько велика, что просто не в состоянии находиться в одном-единственном теле. И эта субстанция вынуждена была разделить самое себе. Каждый раз при рождении вампира, оборотня или представителя других особых рас, вторая, неприкаянная половинка улетала прочь, теряясь среди миллионов живых существ, даже людей. Порой в разных воплощениях этим половинкам удавалось встретиться, но это происходило редко. Зато если душа все же чувствовала свою пару, то делала все возможное и невозможное, чтобы остаться с ней.

Оборотни называли свои половинки настоящей парой и считали, что те могут находиться только среди себе подобных. Хотя бывали и исключения и они отыскивали избранников среди обычных людей. Но каждый раз находили оправдание якобы наличием крови оборотней в предках того человека. Некоторые вампиры тоже утверждали, что встретили такую вот истинную половинку, но я всегда относился к этому скептически. Полагал, что они путают страсть, ну пусть даже любовь, с чем-то большим. Теперь даже отчасти понимал их. Сам пытался осознать, как объяснить то, что испытал сейчас. Не только обычное физическое удовлетворение от секса, а будто единение на каком-то ином уровне, недоступном для понимания.

Да нет, глупости! Наверняка сказалось нервное напряжение, в котором пребывал со вчерашнего вечера. Мне просто необходима была разрядка, и когда получил ее, она показалась гораздо острее, чем могла бы при иных обстоятельствах. И все же, как я ни пытался объяснить логически то, что происходит между мной и Мирой, сам сознавал, что только лишь с позиции разума это не объяснить. Вот и сейчас продолжал обнимать ее горячее тело, хотя обычно после соития отстранялся, не желая продолжать близость. Но отпустить эту девушку было выше моих сил. Хотелось прижаться к ней как можно сильнее, сделать частью себя самого и никогда не выпускать из объятий.

Сам поражался мало свойственным мне эмоциям. Еще и инстинкт собственника в этот раз просто зашкаливал. Невольно вспомнил о Дамии и своих чувствах к ней, от которых давно уже остались только разочарование и горечь. Но когда-то я считал, что люблю ее. И мне было неприятно видеть ее с другими. Но тут большую роль играли мои моральные принципы и убежденность в том, что неправильно делить своего партнера с кем бы то ни было. Тут же… При одной лишь мысли о том, что кто-то теперь коснется Миры, после того, что только что было между нами, внутри поднималась бешеная ярость. Словно пробудился дикий зверь, о существовании которого я даже не подозревал раньше. Эта девушка словно была частью меня самого. Если бы мог, привязал бы к себе и никогда не отпускал. Никому не показывал, спрятал от всего мира. Так, это уже становится похожим на наваждение! Я даже разозлился на себя за то, что никак не могу вернуться к утраченному самоконтролю.

Почувствовав легкую дрожь в теле девушки, тут же оторвался от мятущихся мыслей и сосредоточил все внимание на ней. Осознал вдруг, что Мира плачет, и меня будто ножом по сердцу полоснуло. Почему? Что произошло? Осторожно провел ладонью по ее обнаженному плечу, так соблазнительно выглядывающему из-под одеяла.

— Все в порядке? — собственный голос прозвучал глухо.

Она замерла и напряглась, потом попыталась высвободиться из моих объятий. Стоило огромных усилий разжать пальцы и не удерживать, хотя хотелось обратного — схватить еще крепче и целовать мокрые щеки до тех пор, пока слезы не иссякнут, а ей снова не будет хорошо. В том же, что Мире сегодня со мной было хорошо, не сомневался. Такой отклик, такой взгляд, каким она одаривала меня во время близости, невозможно подделать.

Девушка отодвинулась подальше от меня и, не поворачиваясь, сдавленно проговорила:

— Да, все в порядке.

А в моей голове вдруг мелькнула неутешительная догадка. Я все еще надеялся, что ошибаюсь, что просто слишком боюсь разрушить то хрупкое и непонятное, но безумно волнующее, что зародилось между нами. Вот и подозреваю худшее. Но что-то заставило все же задать прямой вопрос. Иначе я бы еще долго терзался сомнениями и мучил самого себя.

— Ты жалеешь о том, что произошло между нами?

Она промолчала, но это стало лучшим ответом. Холод, разом обрушившийся на только ставшее оттаивать сердце, оказался нестерпимым. Я не мог даже дышать, силясь справиться с подступающей к горлу горечью. Наивный идеалист! Глупец и мечтатель. Ничему меня жизнь не учит. А я тут еще размечался об истинных половинках. Готов был посмеяться над самим собой. И смеялся в душе. Только отчего-то в этом смехе было слишком много боли. Мне понадобилось не меньше минуты, чтобы снова заговорить, наглухо закрыв свое сердце от всего, что по глупости впустил в него в эту ночь.

— Не стоит терзать себя, — спокойным и ровным тоном произнес я, поворачиваясь на спину и уставившись в потолок. — То, что произошло между нами, вполне естественно. Мы оба не железные. К тому же ты была расстроена, выбита из колеи, вот и потянулась к тому, кто оказался рядом. Просто искала утешения. Конечно, я мог бы остановиться, но как уже говорил, далеко не железный. Если тебе так будет легче, можешь считать, что это я тебя соблазнил, — заставил себя улыбнуться, чтобы голос прозвучал слегка насмешливо. — Можем просто забыть о случившемся, если хочешь. Не придавай большого значения тому, что значения не имеет.

Даже не глядя на девушку, я чувствовал, как она напряжена. Но впервые не мог понять, что испытывает другое существо. Мое чутье, как и всегда, когда в дело вступали личные переживания, молчало в тряпочку. Обычно я легко угадывал настроение собеседника, улавливал малейшие изменения в ауре, мимике, жестах. Но не когда в дело вступали эмоции. Притяжение, ненависть, ярость, — да что угодно достаточно сильное напрочь устраняло чутье с дороги. И приходилось, как обычному смертному, доверять лишь разуму и логике. Только вот как быть, если они давали сбой? А особенно когда в дело вступало уязвленное в лучших побуждениях сердце?

Я мог понять Миру. Разумом мог и понимал. Еще ребенком она попала в полное распоряжение жестокого чудовища, которое в течение нескольких лет издевалось и ломало. Все, что она видела от мне подобных — унижение, боль, издевательства. И вот, едва освободившись от одного вампира, снова оказалась в объятиях другого. Поддалась минутной слабости, и только потом осознала, что снова может угодить в капкан. Я для нее такое же чудовище, пусть даже был с ней нежен. Но у нее нет никакой причины верить, что так будет и дальше. Она не хочет связываться ни со мной, ни с каким-либо другим вампиром.

Мира сегодня ясно дала понять, чего хочет. Тогда, когда я спросил напрямую. Хочет жить простой и нормальной жизнью, иметь семью, друзей, не бояться каждую минуту, что кто-то более сильный и могущественный станет распоряжаться ее судьбой. В ту минуту, когда она сказала об этом, мне тяжело было скрыть эмоции, но я пообещал себе, что отброшу эгоистичное желание оставить ее рядом. Помогу добиться того, чего хочет она. Но, как идиот, надеялся, что после нашей близости все изменилось и Мира начнет видеть именно во мне того, с кем захочет быть рядом. Пусть даже ненадолго. А я бы отпустил в любой момент, когда бы она об этом попросила.