Осколок его души - Александрова Марина - Страница 21

– Ты, в курсе ведь, что вряд ли когда-нибудь женишься? – буркнул он. – Ни одна женщина не выдержит тебя в постели, – устало закатил он глаза и широко зевнул.

– Я в этом даже не сомневаюсь, – согласно кивнула, нервно сглотнув.

– Хорошо, иллюзии ни к чему хоро-о-о, – вновь зевнул он, поднимаясь с кушетки, и потянулся. – Демоны, это было лихо, – покачал он головой, направляясь, куда-то в противоположный угол комнаты и скрываясь за дверью. – Жди здесь, я не для того так мучился, чтобы ты по-быстрому убрался с утра, – проворчал он, прежде чем все звуки поглотил шум воды.

Я скажу честно, я не ушла бы, даже если бы он попросил. Сидя под одеялом, я глупо сверлила взглядом дверь, за которой исчез наследник, и понятия не имела, что мне делать в этой ситуации. А ещё, мне было интересно, зачем Китарэ поставил таз с водой рядом с постелью? И для чего рядом валялись разорванные влажные тряпки? Что вообще происходит?

– Ритуал, – выдохнула я, вспоминая свой позор.

Моё кимоно оказалось влажным в области шеи, и я боялась даже подумать, чем этот эвей занимался всю ночь… Неужели… Ухаживал за мной?

Сама мысль была настолько шокирующей и обескураживающей, что я продолжала сидеть, боясь лишний раз пошевелиться и до конца осознать саму возможность подобного.

Совсем скоро шум воды резко прекратился, а ещё через некоторое время из ванной вышел наследник в простых широких штанах, небрежно накинутом на обнаженное тело халате, с распущенными влажными волосами, которые он продолжал вытирать полотенцем. На самом деле, я не была такой уж прям высокосветской девой, которая не знала, как выглядят мужчины. Всё же тот же Рэби не стеснялся скинуть при мне рубашку и окатить себя из бочки ледяной водой. Но то был Рэби, а это… это… было другое. Чувство неловкости и стыда затопило меня с головой. Я не могла стыдливо прикрыть глаза руками или показать своё смущение, но и просто сделать вид, что всё нормально, было сложнее, чем я могла себе представить. Я даже про себя боялась озвучить мысль о том, что этот мужчина приковывает мой взгляд потому, что он…

– Значит так, – вывел меня из состояния, близкого к шоку, его высокомерный, холодный голос, – мои самые худшие опасения оправдались. Ты и сам это понимаешь, я надеюсь?

Я не понимала сейчас ровным счетом ничего, но согласно кивнула.

– Я надеялся, что мы сможем поговорить, как только ты придёшь в себя, но ты не приходил всю ночь и первую половину дня… Я не знал, где ты живёшь, поэтому ты здесь сейчас, – он бросил мимолетный взгляд туда, где стоял таз с водой. Потом посмотрел на меня, но к счастью, я вовремя отвела взгляд. Потому он, сделав вид, что закончил с волосами, швырнул своё полотенце на этот несчастный таз, чтобы я не успела его разглядеть и заподозрить наследника в уходе за мной. Молодец, избавил нас обоих от неловкой благодарности.

– Так или иначе, ты войдёшь в мою Нить, – сказал он, а я заметила, с какой силой он сжал челюсть, прежде, чем продолжить, – поэтому, нам стоит…

– Для тебя это сложно, – констатировала я очевидное, – я понимаю.

– Я не нуждаюсь в твоём понимании, – резче, чем должно быть хотел, ответил он.

Я не злилась на него в этот момент. Я действительно понимала. И будь я на его месте, то не уверена, что даже возможная целостность «нити» остановила меня прежде, чем его кровь на моих руках позволила мне отпустить мой гнев. Но, так или иначе, я знала и ещё кое- что – я просто не смогу стать той, кто ему нужен. В конечном итоге может стать только хуже.

– Есть несколько вещей, которые я хотел бы обсудить с тобой так же, как у меня есть множество вопросов, ответы на которые я хотел бы получить. Ты подходишь мне. Я не могу не признавать очевидного, как не могу и не имею права противиться этому, – в каждом его слове чувствовалось сожаление и нескрываемая досада. – Но прежде, чем нам, – сделал он глубокий вдох, будто пытаясь заставить себя говорить дальше, – стоит начать двигаться дальше, я хочу знать, что с тобой произошло в Храме?

Я могла ответить на любой вопрос, даже самый интимный и нелепый, но я не желала обсуждать с ним свои страхи и проблемы. Он был совершенно посторонним для меня. Единственным, кто знал и мог говорить со мной об этом был Рэби. Всякий раз, когда о моих слабостях пытался говорить кто-то посторонний, я внутренне ощетинивалась. Это была больная тема. Моя слабость. Точно так же, как я не выносила собственного отражения в зеркале, я не выносила, когда кто-то посторонний переступал те самые границы, которые даже для меня были под запретом.

– Есть ли шанс, что тебе может подойти кто-то другой? – вместо ответа, спросила я.

– Я задал вопрос, – точно так же проигнорировал он меня, делая шаг вперёд и почти нависая надо мной.

– Как и я, – вспыхнула я, решительно поднимаясь с постели.

Сейчас мы смотрели друг другу в глаза, находясь так близко, что я чувствовала его обжигающее дыхание на своих губах. Он был выше меня, потому мне ничего не оставалось, кроме как задрать голову вверх и с такой невыгодной позиции, пытаться выглядеть внушительно. И, вновь, стоило нашим взглядам пересечься, как картинки недавно пережитого сна, словно вспыхнули у меня перед глазами.

«Не забывай, Ив»

Слова, сказанные во сне неизвестным мальчиком или драконом, звучали так ярко, что у меня невольно подкосились ноги. Я бы упала, если бы в ту же секунду

меня уверенно не подхватил за предплечья наследник, удерживая на ногах.

– Я хочу знать, что с тобой не так, – почти шепотом, спросил он.

Казалось бы, что такого, чтобы прямо ответить на вопрос?

«Я калека, Китарэ. Я боюсь огня, и мне кажется, что стоит слиться с собственной стихией, и я умру, а твоя Нить так и не станет полной. Я стану вторым эвейем, который поставит под угрозу разрушения наш мир».

Простые и честные слова, которые никак не желали вырываться из моего рта. Я так презирала себя в этот момент за собственное малодушие, что готова была провалиться сквозь землю. Но, я должна была это сделать.

– Я не могу взаимодействовать с огнём, – желая сдохнуть на этом самом месте, сказала я.

– Что? – нахмурился он, а его хватка в тот же миг ослабла. И только в этот момент я почувствовала, с какой силой он всё это время сжимал мои предплечья.

– Я не могу взаимодействовать с огнём, – цедя каждое слово сквозь зубы, я чувствовала, как во мне просыпается злость. Я не просила и не желала такой судьбы, так почему же я должна быть виновата?!

– Я не глухой, я хочу знать, что это значит? Любой эвей с рождения чувствует течение родной стихии, она как колыбель для каждого из нас. И, если вчера, твоя кровь откликнулась, то значит, и ты чувствуешь огонь в этом мире, по-другому не бывает…

– Я…

Отчаянно собираясь с мыслями и прикидывая, как именно буду отвечать на его вопрос, объясняя такие личные моменты своей жизни постороннему эвейю. Китарэ уже ненавидит меня, а после услышанного воз-

ненавидит с новой силой, если такое вообще возможно. Сжав кулаки, я набрала в грудь побольше воздуха, и уже приготовилась ответить так, как следовало, когда в дверь кто-то забарабанил с такой силой, что я невольно дёрнулась, рухнув на постель позади себя.

Китарэ проводил моё падение суровым взглядом, покачал головой и, буркнув что-то типа «ненормальный», отправился открывать дверь.

Моим спасителем оказался взлохмаченный и запыхавшийся Дилай. Тот самый эвей, с которым я познакомилась на своей первой молитве в храме, и который показался мне тогда странно дружелюбным. Ну, что я говорю, он сразу понравился мне. Я бы хотела иметь такого друга, как он. Возможно, Верховный и впрямь был прав, говоря, что мы чем-то похожи на свои стихии. Может быть, и огонь во мне инстинктивно ждал поддержки от воздуха?

– Китарэ, – заголосил он с порога, потом увидел меня, поднимающуюся с развороченной постели, нахмурился, тут же что-то решил и широко улыбнулся, помахав мне рукой. – О, привет! – сказано было это так, словно мы и впрямь были приятелями. – Хорошо, что и ты здесь! Вы не появились на молитве, следом не явились на завтрак, но пропускать тренировки нельзя, потому я пришел. Почему ты в таком виде? – обратился он к Китарэ. – Посмотри на Ив, он уже собрался…