Ох, Мороз, Мороз... (СИ) - Волкова Дарья - Страница 27

Юность, полная больших иллюзий. Первая влюбленность. Яркая, пахнущая солеными студеным воздухом, секретами на ухо и горстью камней, которые она ему высыпала за шиворот. И побежала. А он догнал, и они упали вдвоем на холодную гальку. И тут шевельнулось что-то внутри — горячее, уже не детское, уже предвестник гормональных бурь и гроз подступающей юности. И был поцелуй — первый, обморочно сладкий, неловко прижавшись сухими губами. И кто-то кричит вдалеке, и они вскакивают и быстро идут назад, к другим. Взявшись за руки.

Кто-то за его спиной громко расхохотался, и Паша вздрогнул. Он взрослый мужик, он ушел от жены, у него завтра разборки с тестем касательно и работы, и семейной жизни, у него вторая очередь проекта, с которым он уже третий год носится, вот-вот должна выйти в производство. А он что? Сидит в баре, пьет текилу и вспоминает какую-то девчонку пятнадцатилетней давности.

Ну не дурак ли? И Паша махнул бармену. Тот поднял два пальца.

Ну, два — так два. Нам не надо девятьсот, два по двести и пятьсот…

Инга разблокировал экран телефона. Сообщений нет. Патрик молчит

Вот что ты делаешь, Инга Михайловна Дубинина?

Ты же проклинала его. Ты говорила — нет, ты даже кричала — пусть не в голос, но внутри, про себя — что ненавидишь его. Ты прорыдала из-за него в подушку целую ночь. Ты собиралась из-за него уволиться. Ты…

Ты поцеловалась с ним. С человеком, на которого ты работаешь и который платит тебе деньги. С человеком, который тебя обманул. С человеком, который, между прочим, женат!

Инга оперлась лбом о руки.

Она не понимала его совсем. Все, что она знала о нем, никак не укладывалось в то, что он делал. Его поступки были необъяснимы.

И, тем не менее, поцеловала. А дальше — выполнила его абсурдную просьбу и вернула Патрика в контакты. А сегодня, во время рабочей встречи в «Т-Телеком», вздумала дразнить его этими чертовыми чулками. И назвала по имени.

Паша.

Так, наверное, называет его жена. Паша, Павлуша, Павлик. Пашка.

Инга не могла представить, чтобы кто-то называл его Пашкой. Это же Мороз. Павел Валерьевич Мороз. Человек-лед. Человек, которого она его не понимает. Человек, которого она боится — именно потому, что не понимает. И от которого сейчас ждет сообщения.

Словно в ответ на ее мысли телефон пиликнул.

Это Патрик.

В сообщении значилось: «Я здесь» — и какая-то абракадабра. Инга не сразу поняла, что это ссылка на местоположение. Ткнула в нее. Бар в гостинице в центре Москвы.

И что это значит? Патрик назначает ей таким вот экзотическим образом свидание?

Да сейчас прямо!

Нет, конечно, не сейчас. Ей потребовалось двадцать минут на сборы. Нет, никаких чулок. Оделась Инга по-походному — джинсы, кожаная крутка, рюкзак на плечо. Да и вообще, это она не к Патрику едет. Так, надо прокатить «бэху». А то машина большей частью стоит на парковке. А сейчас по Москве ехать уже можно. И Инга решительно заперла дверь.

Поездка и в самом деле принесла ей неожиданное удовольствие. А то что за глупость — купила себе авто, о котором мечтала — пусть не новое, но в у официального дилера, в салоне. Хорошую машину, о которой мечтала. А ездит на ней от случая к случаю, все же на метро — удобнее и быстрее. Но сейчас, летя по темным улицам столицы и подпевая «Imagine dragons», Инга наслаждалась дорогой и совсем не думала, зачем она едет к человеку, которого не понимает. Которого боится. И который прислал ей сообщение «Я здесь».

В указанном баре Мороза не оказалось. То есть, так Инге показалось, когда она стояла и оглядывалась. Место понтовое, дорогое. И она тут…

— Вы Инга? — неожиданно спросили ее из-за спины.

Она обернулась. Невысокий крепкий парень, черные брюки и жилет, белая рубашка. И ярко-желтая в горошек бабочка. Бармен — ясно вдруг поняла Инга. Кивнула.

— Да, это я.

— Вам сюда.

«Сюда» оказалось концом барной стойки, где у стены, положив руки на темную деревянную поверхность, мирно спал… Павел Мороз.

— Вот ключ от его номера, — бармен вложил в руку Инги пластиковую карту. — Если нужна помощь — я рядом.

Инга растерянно кивнула. Помощь? Кто бы ей самой объяснил, зачем она тут? И что ей теперь делать? А делать нечего, кроме того как что-то делать.

Инга подошла к мужской фигуре и тронула за плечо.

— Павел… — «Валерьевич» застрял в горле. — Павел… — тряхнула сильнее. — Паша!

Темноволосая голова поднялась со скрещенных рук. На щеке отпечатался круглый след от циферблата часов, вид сонный, а взгляд — затуманенный.

— Инга? — он несколько раз моргнул, потер глаза. Попытался сесть ровно и едва не упал с высокого барного табурета.

Та-а-ак…

Инга обернулась к бармену. Он виновато развел руки, а потом показала на пальцах цифру девять. Что это значит? Инга снова посмотрела на Мороза, который упорно тер лицо. Выпил? Девять? Девять чего? А впрочем, какая разница — чего. Это все равно — до хрена. Вот только с пьяными морскими звездами она еще не возилась! И ведь имя ее бармену сказал, предусмотрительный какой! А вот координаты, похоже, отправил случайно. Или нет? Кто их, этих морских звезд, разберет!

Однако, деваться, видимо, некуда. Не бросать же его здесь — раз уж приехала.

Инга снова обернулась к Морозу.

— Павлик, пора домой.

— Я замерз или проголодался? — пробормотал Мороз, вставая. Пиджак, который лежал у него на коленях, упал на пол. Он попытался его поднять, и зря. В итоге, пиджак подняла Инга, пока Мороз восстанавливал с помощью барной стойки равновесие.

— Ты нажрался, как свинья, Павлик, — вздохнула Инга, подставляя плечо. — Давай, Паша, живенько ножки переставляй, раз-два, раз-два, правая-левая.

Он вдруг рассмеялся и, подав Инге руку на диво галантным жестом, довольно ровно пошел с ней под руку к выходу из бара.

Они без приключений добрались до номера с панорамным окном на горящую огнями столицу. Ну а как иначе, только так. Какого вот только черта он делает в гостинице?

Мороз на ее вопросы — пусть и мысленные — отвечать не стал. Плюхнулся в белое кресло и оттуда стал наблюдать за Ингой. А она ничего не могла с собой поделать — стянула кроссовки, потому что мысль о том, чтобы ступать обувью на этой молочно-белый ковер — ужасала. Хотя зачем ей вообще на него наступать? И в номер зачем проходить? Мавр сделал свое дело… знать бы еще — какое. Ладно, раз уж разулась…

Инга прошла, с наслаждением чувствуя прикосновение к ступням через тонкие носки мягкого ворса ковра. Нестерпимо захотелось снять носки и стопой провести. Но вместо этого она аккуратно повесила на спинку стула пиджак и отвесила шутовской поклон Морозу.

— Могу идти?

— Нет, — ответ прозвучал быстро и хлестко. И так же быстро — и совершенно для нее неожиданно он встал, дернул ее на себя — и вот они уже в кресле вдвоем.

Точнее, Мороз на кресле, а она… на Морозе. Вернее, у него на коленях.

Инга застыла. Если до этого все напоминало какую-то фантасмагорию, то теперь — полнейший абсурд.

А он смотрел на нее своими светлыми и неприлично прозрачными глазами. Смотрел так долго, что она стала нервничать всерьез. Но не могла ни пошевелиться, ни встать, ни отвести взгляда. А потом Павел вздохнул и вынес вердикт.

— Откуда ты только взялась на мою голову?

Вопрос был настолько нелепый и наглый, что Инга растерялась. И Мороз этим воспользовался.

Он ее поцеловал.

Может быть, он и нажрался как свинья. Но на способности целоваться это никак не сказалось. И пахло от него по-прежнему вкусно. Его сумасшедшим парфюмом и почему-то еще лаймом. У него настойчивые и даже немного жадные губы, нахальный язык и горячие руки. И все это — совершенно сногсшибательный коктейль, от которого не то, что ноги отнимаются — у Инги начинает кружиться голова. И губы сам собой открываются, и язык тоже сам собой, и руки тоже — на шею. Пальцы помнят, какие его волосы наощупь.