Откровения секретного агента - Ивин Евгений Андреянович - Страница 11

Я бросился к выходу, туда, где секунду назад скрылся Могар. Его я увидел в тот момент, когда он, прыгая через рельсы, тяжело бежал за вагоном уже тронувшегося местного поезда. Я перемахнул через пути и вскочил на тормозную площадку товарного вагона, прицепленного к пассажирским. Таким образом я оказался в поезде раньше Могара, и он не видел моей посадки, так как из последних сил догонял пассажирский вагон. Уцепившись за поручни, сначала уперся коленом в подножку, затем стал вторым коленом, поднялся на ноги, оглянулся назад, очевидно проверяя, не бежит ли кто еще за составом. Такое могло быть, если бы у меня не хватило ума вскочить на подножку товарного вагона. Украдкой поглядывая вперед, я заметил, что он не торопится войти в вагон, а все еще держится за поручни и чего-то ждет. Потом он вошел в тамбур, мне было видно, как закрылась дверь, и я сразу же переместился на противоположную сторону, ожидая от Могара возможной пакости — он мог открыть дверь и спрыгнуть на другую сторону железнодорожного полотна. Это старый, испытанный прием. Может быть, он бы так и сделал, если бы видел, как я, вылупив глаза, мчался за поездом и так же, как он, прыгал на ходу на подножку. Дверь вагона была закрыта, я снова взглянул вдоль поезда с другой стороны, но дверь уже больше не открывалась. Видно, Могар был уверен, что за ним никто не увязался, и теперь подыскивает себе удобное место в вагоне. Мне предстояло торчать в открытом тамбуре до следующей остановки, и я продолжал выглядывать то справа, то слева, следя за дверями вагона.

На следующей остановке с десяток людей сошло с поезда, но ни один не сел, и я уверен, что Могар это заметил не хуже меня, если он продолжал контролировать ситуацию отрыва от возможной слежки. Я не стал заходить в вагон, а, спрыгнув на землю, прошелся немного по шпалам. Потом вернулся, явно не зная, как мне поступить: торчать на тормозной площадке — будешь как бельмо на глазу, какой-нибудь бдительный милиционер еще, чего доброго, прицепится. Пройдя вперед к пассажирскому вагону, могу попасться на глаза Могару. В общем, пойдешь направо — коня потеряешь, пойдешь налево — жизнь. Выручил поезд: он тихо, без свистка тронулся, и я быстренько вскочил на подножку. Внутри вагона сидело человек десять женщин и мужчин — явно жители молдавских сел. Своим внешним видом я сразу вписался в среду пассажиров. Меня бы здесь выдало незнание молдавского языка, вернее, его слабое знание, потому как люди переговаривались по-молдавски, но я сразу сел отдельно и, пока поезд набирал скорость, сидел с закрытыми глазами, делая вид, что дремлю. Потом я приготовился перебежать в соседний вагон, мне не терпелось скорее увидеть моего дорогого Могарчика, этого ушлого Ослика, который так неловко получил что-то от нашего объекта. Уже открыл глаза и успел даже привстать со скамейки, как вдруг через два ряда от себя увидел Могара. Он сидел, завалившись в угол, кушма сползла с его головы, обнажив лохматую черную голову. Очевидно, он не заметил моего появления в вагоне, но это не значит, что я должен сидеть и ждать, пока он проснется и пробуравит меня своим взглядом. Это будет полным нарушением конспирации, а если учесть, что я у него на хвосте один, то мне надо немедленно куда-нибудь скрыться, чтобы не попасть ему на глаза. Пожалуй, лучшим местом будет скамейка позади Могара. Я не торопясь перешел, искоса взглянув на торбу, которую он прижимал к животу. Там, в этом мешке, лежит какой-то компрматериал — черненькая штучка. Что же это за штучка? Я уселся на скамейку, вытянул уставшие ноги. Мне было нетрудно мысленно прокрутить ту сцену на вокзале у касс. Объект, когда находился позади Могара, приподнял правую руку, пытаясь закрыть собой то, что он делал этой рукой. Вот он протянул сжатый кулак, там находилась та «штучка», и раскрыл ладонь, опуская ее в карман Могара. В следующую секунду этот черный предмет стукнулся об паркет и покатился. Да, покатился, он был круглым, и на одной стороне виднелась круглая, желтая, величиной с пятикопеечную монету какая-то марка. Что-то знакомое, — я напрягся, пытаясь вспомнить, откуда я знаю предмет с такой желтой маркой. Да как я сразу не догадался! Просто я был занят другим — как бы не упустить неожиданно появившуюся связь, потом подошел поезд — подумать было некогда. Это же контейнер для фотопленки «Кодак». И поднимать его бросился не объект, а Могар. Он сунул ее в торбу и помчался к поезду. А что сделал объект? Ничего, он как стоял на месте, так и остался стоять. Но тогда он видел, как я пошел за Могаром. Правда, я пошел не сразу, и там были еще люди: три-четыре человека. Он мог меня не связать с Могаром. А мог и очень даже крепко связать, если подошел к окну и понаблюдал за моими дальнейшими действиями. Пока у них не будет новой встречи, я не провалюсь.

Я закрыл глаза и сквозь полуприкрытые веки видел опостылевшую лохматую голову Могара. Солнце блеснуло последними лучами и будто просигналило поезду — он стал тормозить. Одновременно проснулся Могар, напялил на голову кушму, подхватил торбу и пошел к выходу. Я тоже собрался покинуть поезд, но через другой выход. И как только Могар сошел на землю, я спрыгнул на другую сторону железнодорожного полотна. Станция находилась на краю большого села, которое, наверно, и начиналось от станции и тянулось одной широкой улицей. Она уходила куда-то в бесконечность. Дома располагались вдоль улицы и отличались большим разнообразием архитектуры. Очевидно, каждый хозяин был сам себе архитектором, и его фантазия порождала балкончики, портики, колонны. Один дом был даже построен ступенями: дом, кухня, веранда, сарай и даже собачья будка — все в одном стиле.

Могар, не оглядываясь, двинул прямо посреди улицы. Еще одна женщина тоже пошла посредине улицы. Я понял, что они все тут так ходят, не прижимаясь к чужим домам и владениям. Для меня это было плохо: я не мог нигде укрыться, прижаться к чужому забору, спрятаться за колодец, а их вдоль улицы и справа, и слева виднелось довольно много, а над ними очепы, сделанные в виде аиста.

Мне пришлось подождать, пока отойдет поезд и Могар отойдет на достаточное расстояние, чтобы не заметить, кто там идет позади, и пошел следом. Такое расположение села для меня имело и свою положительную сторону: я мог с большого расстояния увидеть, в какой он пойдет дом.

Однако он шел и шел, и конца не было видно, где же его проклятый дом. Один раз Могар оглянулся и довольно долго, как мне показалось, смотрел назад. И хотя я был примерно в сотне метров от него, я почувствовал себя очень неуютно. Здесь провалиться не составляло никакого труда. Стоит ему лишь остановиться и подождать меня, а мне укрыться было некуда. Правда, я продумал запасной вариант и пошел бы напролом в любой двор, экспромтом сочинил бы, кого я ищу, поговорил бы минут пять с хозяином или хозяйкой, стоя в дверях калитки, чтобы не упустить из виду Могара. Но, на мое везение, навстречу мне попался какой-то молдаванин.

— Буна сяра! — поздоровался он со мной. Такая у деревенских жителей вежливая привычка здороваться при встрече с незнакомыми людьми.

— Буна сяра! — ответил я с улыбкой и протянул ему руку. Это было очень кстати: Могар оглянулся, а я задержал руку незнакомца и спросил его: — Кытый оара?

Он поглядел на небо, на котором еще светлели длинные перья облаков, словно хотел прочитать там который час, почесал за ухом и сказал с виноватой улыбкой:

— Еу нуштиу!

— Мулцумеск! Драга мя! — улыбнулся я в ответ, поблагодарил его, извиняя за то, что у него нет часов, и он не знает, который час.

Главное было сделано: я легализовал себя в селе для Могара. Он наверняка принял меня за кого-то из сельчан и оглядываться больше не будет. Для пущей важности я вытащил из-под куртки такую же, как у Могара, торбу, достал из нее кушму, засунул туда шапку и повесил торбу через плечо. Проделал я это очень ловко и, как сам отметил про себя, профессионально.

Темнело быстро, а мы еще не приблизились к концу села, хотя последние дома уже были видны. Кое-где загорелся электрический свет. Я увидел магазин, немного дальше — большой дом без ограды, над крыльцом развевался красный флаг. «Сельсовет», — подумал я и неизвестно почему обрадовался.