Двойная переадресация (СИ) - Шилов Игорь Александрович - Страница 71

Почти всю обратную дорогу Александр молчал и только при въезде в город поинтересовался моим мнением по вопросу, совершенно не касающемуся нашего сегодняшнего вояжа на проспект.

— Про вирус Дейна слышал? — спросил меня капитан, не отрывая взгляда от мокрой дороги.

— Немного — уклончиво сказал я в ответ. — Наши средства массовой информации его совсем не освещают, а вражеским голосам у меня особой веры нет.

— Да ладно, мы же не в кабинете. Прямо говори, что обо всём этом думаешь?

— Честно? — спросил я.

— Честно — продублировал мой ответ, добродушный гэбешник.

— Думаю хорошо это, что он от нас далеко. По всему видать, вирус этот, штука опасная и непредсказуемая — коротко озвучил я свои мысли о болезни, поразившей самую окраину африканского континента.

— Да — тяжело выдохнул Саша. — Далеко, это верно. Только видишь ли в чём дело, вирусы очень плохо поддаются контролю и отследить их перемещение даже нам не под силу. Так что поглядывай по сторонам, мало ли кого увидишь с симптомами странной болезни.

Помещение в подвале жилого дома, ещё недавно находившееся в распоряжении местного домоуправления, я также решил прибрать к своим рукам. Место здесь привлекательное, да и внутренности подвала, состоящие из трёх отдельных комнат, можно использовать не только под кинозал, но и по любому другому назначению, без всякого контроля со стороны. Хоть бери да открывай в одной из комнат подпольную мастерскую, по поводу которой Герман давно дифирамбы поёт. Вот тоже проблема. Если приятель окажется без работы, куда его пристраивать? Вторым номером к стукачку гэбешному? Не хотелось бы. Друг мой пацан правильный и если чего непотребное заметит, может и в бубен настучать, а какие в результате этого образуются последствия, просчитать даже я не берусь. Сюда бы его определить, только где ещё одну вертушку надыбать? В Новороссийске просил хотя бы бэушную отыскать, так говорят не отдают. Народ мигом просчитал ситуацию и ждёт, когда цены на них взлетят до небес. Вот же хапуги. На дворе уже декабрь и Герману осталось меньше месяца, чтобы решить, будет он продлевать аренду в магазине или закроет её навсегда. С товаром у него полная амба. Фарцовка вся залегла на дно и тоже чего то выжидает. На прилавок, когда то процветающего отдела друга, без слёз уже и смотреть нельзя, там полная пустота. Надо с ним сегодня же поговорить по поводу его мыслей о перспективах на будущее. Хотя нет, сегодня не получится, вечером у меня выступление в порту, к которому ещё и подготовиться надо. Пару листов бумаги, как не крути, а разлиновать придётся, надо же чего то предъявлять бдительной охране, да и Фёдору незачем знать, что она меня любит, как родного. Мероприятие не запланированное, но это не означает, что готовиться к нему совсем не нужно.

Вахид своей выходкой произвёл двоякое впечатление. С одной стороны товар, который он каким то чудом загрузил в свой укромный уголок, принесёт нам такую прибыль, что дух захватывает, а с другой: информация о резком взлёте цены на золото в странах, числившихся у нас, как территория загнивающего капитализма, вызывает настороженность и я бы даже сказал панику, не только внутри моего чуткого организма. Докладывая мне об этом факте, моряк нервничал и выглядел изрядно перевозбудившимся. Насколько я могу оценить ситуацию, не с проста всё это произошло и родственник моего друга тоже не с бухты барахты резко поменял свои намерения. Обменивать царские червонцы на наш великолепный товар он, в последний момент, отказался. Вместо них сунул нам в руки обычные пакеты и разное заграничное барахло, осенне-весеннего ассортимента. Без особых причин на это, тамошние акулы бизнеса не отменяют предварительных договорённостей и резко не кидаются скупать благородный металл. А если такое случилось, то значит что? Что, что? Значит произошло что то такое, от чего у них на голове не только волосы зашевелились, но и извилины мгновенно выстроились в одном и том же направлении. Опять же, с чего это вдруг мой комитетский приятель о вирусе Дейна заговорил? Не он ли причина таких бурных изменений в переоценке материальных ценностей, на планете Земля? Да, дела. Надо сегодня же проконсультироваться у вражеского голоса, давненько я его не призывал к себе в помощники. Может хотя бы там намекнут, как вести себя дальше, в нашей огромной и мало предсказуемой стране. Не пора ли и мне приступить к скупке золотишка, хотя бы в тех же ювелирных магазинах и мастерских, пока ещё до нас не докатился этот обвал и всеобщая истерия.

— С тебя, кстати, двести пятьдесят рублей — поведал мне товарищ о новых расходах, когда мы с ним ужинали поздней ночью, в его холостяцком жилье.

— С чего это вдруг? — чуть не давясь плохо проваренными пельменями, поинтересовался я.

— Капитану пришлось на лапу, больше обычного дать. Иначе он не под каким предлогом не разрешил бы мне засунуть в трюм, наш груз. С тебя ровно половина.

— А чего так много? — возмутился я грабительским расценкам.

— Много? Да он и за такие деньги ничего пропускать не хотел. Спасло то, что я ему не рублями услугу оплачивал, а немецкими марками, котирующимися не только в Стамбуле. Вот он и не удержался, взял их и тут же на берег смылся. Тоже небось знает, что в родном городе с импортом полный завал. Ты, кстати, барахлишко смотри, не скинь за копейки, оно сейчас раза в два подскочило в цене.

— Знаю. Не учи отца любовью заниматься — скромно ответил я, прекратив жевательный процесс.

— Да — отодвинув тарелку, нерешительно выдавил из себя Вахид. — Я тут в отпуск засобирался, так что дела наши, временно придётся прекратить.

— В отпуск? А чего, так внезапно? Ты же про него до этого, даже ничего не говорил?

— Ну, почему внезапно? — завилял хвостом, мой азербайджанский друг. — Ничего и не внезапно. Я три года без отдыха в море ходил. Хватит, пора и на берегу потоптаться. Домой поеду, родню хочу повидать.

Э-э друг. Кажется мне, что чего то ты тут не договариваешь, а так дело у нас с тобой не пойдёт. Ну ка, открой свою головёнку для более тщательного осмотра, чего там прячется в ней по бокам? Мысли Вахида замелькали в моей голове словно кадры из дореволюционного фильма, но кроме животного страха, ничего криминального я в них не нашёл. Хотя и этого достаточно, чтобы задать ему не наводящий, а прямой, словно кишка и очень твёрдый, вопрос. Раскрылся он не сразу. Поначалу немного темнил и вилял, но под моим жёстким воздействием всё же сдался, и вдавив голову в плечи, очень тихо и думаю, что совершенно откровенно, заговорил:

— Страшно мне Антоха. Слухи по Стамбулу ходят плохие. Брат о них все уши прожужжал. Там говорят, что в Африке инопланетяне приземлились и весь народ газом потравили. А всё, что было ценного, подмяли под себя. Вроде как теперь, все ЮАРовские рудники на них работают.

Я заржал, как обожравшаяся сена лошадь, долго гулявшая на солнечном лугу и делал это так заливисто и громко, что товарищ, не поняв моей наглой выходки, задул со мной в одну дуду. Он тоже начал смеяться, но уж как то не естественно и нервно. Нет, я бы ещё понял, если бы он про вирус заговорил, но всерьёз нести разную ерунду про, прилетевших непонятно откуда, инопланетян. Это же надо было такое придумать. Смеялись долго, пока я не притормозил с этим делом и сквозь слёзы не заговорил.

— А ты братишка случайно не того, не принимаешь внутрь гашиш с кокаином? — всё ещё продолжая, время от времени, похихикивать, спросил я у Вахида. — Какие на хрен инопланетяне? Скажи ещё, что бог с небес спустился и лекцию им о вреде алкоголя прочитал. Товарищ, а вы не заигрались там, со своим сбрендившим братом? Член партии не может про такое серьёзно говорить.

Я снова заржал весело и громко, откинувшись на спинку стула и уперевшись коленями в хозяйский стол.

— Да иди ты в жопу! — рассвирепел обидевшийся друг. — И не проси! Больше ни слова не скажу. Я с ним делюсь, как с другом. А он мне, падла такая, словно на собрании, ещё и херню про партию в морду суёт.