50 способов околдовать вампира (СИ) - Айгелено Джули - Страница 29

— Для Виктора, — произнес человечек, протягивая ей открытку с розовыми сердечками.

— Хорошо, — сказала она, забирая и подарок, и открытку. — Видимо, это хороший тон у вампиров.

Гроб втащить внутрь оказалось немного затруднительно. Он упорно не хотел пролезать сквозь дверь. Филлис мучилась, поворачивая его итак и этак. В итоге она сняла крышку и втащила гроб в приемную по частям. Она намеревалась садиться за счёт и вычет, когда колокольчик снова звякнул. Снова стоял человечек с гробом поменьше. Так повторялось больше тридцати раз, и вскоре она сбилась со счета.

И вскоре приемная наполнилась различными подарками-гробами от мала до велика. Филлис лавировала между ними, доставая открытки. Её тянуло улечься в гроб, чтобы передохнуть хотя бы минут пять. Она намеревалась залезть в бархатный гробик, однако появился Виктор.

— Пришли мои подарки? — поинтересовался он.

— Да, — ответила девушка, — я собрала открытки.

Филлис протянула ему конверты, переводя дыхание. Мужчина просмотрел большинство, часть благополучно полетела в камин, сгорев в пламени.

— Отправь это в бальный зал, — проговорил Виктор, — не хочу видеть напоминание о моем своём возрасте.

— Простите, но носить гробы не входило в мои обязанности, — возразила Филлис. — Тут не меньше шести сотен!

— Найми кого-нибудь в деревне, — произнес мужчина, — и убери это.

— Убирайте сами, — произнесла девушка, — вам проще.

— Не заставляй меня применять гипноз к тебе, — прошипел Виктор.

— Не заставляйте меня применять магию, — проговорила Филлис.

— Не заставляй меня жалеть о доброте.

— Не заставляйте меня портить ваш праздник.

— Не заставляй меня жалеть о чувствах.

— Не заставляйте меня…Что?

Виктор развернулся и ушел. Филлис осталась один на один с гробами. С грибами, конечно, было бы попроще, но почему-то никто не догадался подарить ядовитый мухомор вампиру. Девушка усмирила поднимавшуюся злость, запустила руки в волосы, чтобы помассировать раскалывающуюся голову.

Она взмахнула рукой — гробы поднялись в воздух. Она поманила деревянные ящики за собой, как скот на бойню песней. Гробы плыли за ней, Филлис открыла зал и направила их туда. Первая сотня прошла как по маслу. На второй девушке немного поплохело. На третьей она чуть не грохнулась в обморок. На четвертой — она транспортировала гробы с десятиминутными перерывами. На пятой — пот лился с неё ручьями. На шестой — она дотопала до стула и без сил распласталась на столе.

— Да начнется шоу! — воскликнула Виктория, хлопнув в ладоши. — Филлис, вставай.

— Я сейчас воткну осиновый кол тебе в грудь, — мрачно откликнулась девушка.

— Виктор ждет тебя в спальне, — подмигнула ей вампирша.

— Чего? Зачем? — удивилась помощница.

— Сама проверь, — произнесла Виктория.

Филлис соскребла себя со стола и стула, хотя ей хотелось растечься лужицей. Мышцы неимоверно побаливали. Она едва поднялась по лестнице, держась за поручни. Голова кружилась. Через раскрытую дверь спальни она увидела спину мужчины, испещренную шрамами. Она застыла в проеме, наблюдая, как он надевает рубашку, затем камзол. Виктор обернулся и столкнулся с ней взглядами.

— Какой летучей мыши? Зачем ты пришла? — проговорил мужчина.

— Я… я хотела, — фраза никак не составлялась. Девушка пыталась сообразить, что сказать, — я пришла поздравить вас с днём рождения.

— И поэтому подглядывала? — спросил вампир.

— Я не подглядывала, — ответила Филлис, покраснев.

— Любуйся, — Виктор медленно снял камзол, расстегнул рубашку, обнажив торс, — нравится?

— Да… да, — выдохнула девушка, подойдя к нему. Её маленькие ручки легли на его грудь и живот, мужчина поморщился, — вы отлично сложены, — она выводила линии на его груди, невесомо прикасаясь пальцами, — вы совсем не похожи на ходячий труп, как вас описывает большинство писателей, — она коснулась его живота, вызвав ответную дрожь, — вы само совершенство.

— Опасное совершенство, — прошептал Виктор, когда её пальчики притронулись к ремню на штанах. — Не трогай.

— Вы восхитительно выглядите, — проговорила Филлис, избавляясь от ремня, — вы притягательны, — она отбросила ремень в сторону, — вы маните меня, как огонь ночную бабочку.

Вампир зарычал. Он перехватил её руки, заведя ей за спину. Он прислонил её к стене, придавив своим телом. Девушка подняла на него глаза, мужчина склонился к ней, слегка прикусив её губу. Она обняла его за шею, захватив его губы в плен. Она присосалась к нему, как пиявка, вовлекая в поцелуй. Мужчина проводил руками по её спине, целовал шею, обнажил ключицы, залез под подол платья. Он позволил ей дотронуться до разгоряченного бугорка, проявившегося сквозь штаны. И закричал от пожара, растекшегося по коже.

Он разорвал поцелуй и отошел к противоположной стене. Филлис глядела на него порочно — платье сбилось, чёрные волосы растрепались. На её шее и ключицах остались засосы.

Виктор поправил на себе одежду, начиная думать о тараканах, чтобы снять возбуждение. Справлялся он плохо. Девушка вернула плечики платья на место, стерла с губ размазанную помаду.

— С днем рождения вас, — проговорила она, тяжело дыша, будто после бега, — ваши гости в зале.

— Останься, — попросил он, возвращая ремень на место, — я хочу, чтобы ты осталась.

— Я не посмею остаться после того, что только что не произошло, — сказала Филлис, поправляя прическу. — Будет легче, если я уйду.

— Легче не станет, — произнес Виктор, — Виктория угодила вчера в тебя проклятием, а оно проявилось только сейчас. Мой поцелуй это снял.

— Вы невыносимы! — всплеснула руками помощница. — Вы… даже не понимаете, что сделали! Вы… вы — придурок!

Вампир сделал к ней шаг, но Филлис сбежала вниз по лестнице, не дав ему и слова вставить.

Вина давила на Виктора, отзываясь болью в груди. Он бродил по опустевшей приемной. Подарки не радовали душу, к собравшимся гостям выходить не хотелось.

После слов Филлис осталась лишь горечь. Возможно, она не ошиблась. Но он солгал для её же блага. Солгал, чтобы она потеряла надежду и перестала с упорством его добиваться. Солгал он и себе. Поцелуй пробудил дремавшее до этого желание кого-нибудь оберегать, защищать, давать опору. Помощнице самой требовалось сильное мужское плечо. Желание стать чем-то большим, чем просто безумным ученым вампиром, которому дарят в праздник гробы.

Мало кто знал, что он ненавидел 4 ноября. Именно в этот день он появился на свет, лишив мать жизни. Он винил себя в том, что ни разу её так и не увидел. А отец мало делился историями о ней, словно вычеркнул её из своей жизни. Из жизни семьи.

Ни единого изображения матери. Ни единого портрета. Имени — нет. Какой она расы — неизвестно. Как отец заманил её в замок — непонятно. Как она согласилась родить дитя — тайна, покрытая мраком шести тысяч лет. Шестьсот лет бесплодных поисков. Никто не хочет общаться с вампиром, никто не хочет делиться столь важной информацией. Сколько бы он не обращался в архивы королевства, всегда получал отказ.

Каждый раз ему отказывали то храмовники, то архивариусы. Последняя надежда угасала с каждым столетием, каждым годом и каждым днём. У него юбилей, но никакой радости или счастья. Филлис покинула его в важный день, боясь, что потеряет контроль. Он бы многое отдал, чтобы она осталась рядом.

Мужчина медленно брел по лесу. Ведьма не солгала — эльфийская кровь полностью изменила его, чуть не убив. Мертвый друг продолжал стоять перед внутренним взором. Ненависть к себе поднималась волнами. Слова проклятия эхом отзывались в голове.

Один. Навсегда один. Проклятый и одинокий странник. Исполнитель замечательных песен, которые привечает людской король. Он возвращался в опостылевший домик в лесу. Его обычно никто не навещал. Никто не приходил в гости. Даже друг предпочитал принимать его в замке. А теперь и друга не осталось.

Виктор завидел привычное покосившееся строение. Он вошел в деревянный дом, налил себе похлебки и залпом выпил вина. Жажда крови не успокаивалась. Ему хотелось снова попробовать на вкус эльфов. Он сдерживался, зная, что, выйди он отсюда, по Лесному царству покатится слава о нем. Если он и собирался действовать, то исподтишка. Незаметно, словно тень.