Не гореть! (СИ) - Светлая et Jk - Страница 28

— У тебя диван запасной есть? Я обратно не доеду.

— Пойдем, — кивнула Оля. Ее подбородок дернулся. И теперь уже она вела его за руку. К калитке. По двору, уже такому знакомому. До крыльца.

А на крыльце, покуда она возилась с замком, он очень хорошо видел ее сосредоточенный профиль. И это тоже понятно. Бродя по пустым и темным, пугающим лабиринтам внутри себя, Оля пыталась занять собственные руки и собственные мысли чем угодно, только бы не думать и не говорить о том, что случилось.

— Пойдем, — повторила она, заводя его в прихожую. Последняя вспышка ее суетливости пришлась именно на это место. Она торопливо расшнуровывала ботинки, разматывала шарф. А потом спросила — как будто часть вибрирующей энергии выбросила из себя: — Ты же не обидишься, если я пока не дойду до кухни?

— На кухне диван? — развеселился Басаргин. Штатный семейный клоун.

— Нету у меня дивана.

— Придется в машине дрыхнуть. И ты отдыхай!

— Пойдем, — устало сказала она в третий раз и снова взяла его за руку.

Повела за собой. К себе. В маленькую комнатку, кровать в которой, надо сказать, занимала почти все пространство. Здесь Оля засыпала еще подростком с того дня, как Леонила Арсентьевна впервые забрала ее на «перевоспитание». Странно. У нее тут угол свой был, а у Ди — нет.

— Есть еще бабушкина, — хрипловато объяснила Оля, когда они оказались стоящими рядом на ее пороге. — Но я там ничего не меняю. Ты не против? Раздевайся, ложись.

И с этими словами она отделилась от него, пройдя к окну, чтобы закрыть шторы, погружая комнату в полумрак.

Информацию Дэн воспринимал уже плохо. Настолько вымотанным он не был давно. Быстро скинув джинсы и куртку со свитером, притулил одежду на стул, попавшийся под руку, и отрубился раньше, чем его голова коснулась подушки.

Оля некоторое время стояла, отвернувшись и глядя в окно сквозь щель в ткани. Голые деревья, покрытые каплями дождя. Черные-черные, будто бы выгоревшие, как и черная земля под ними. Спазмом сжало горло, и она заставила себя отвернуться, чтобы оказаться лицом к лицу с тем, чего боялась и чего хотела. Картинка идеальной жизни, в которой выбор пал на нее. То, чего быть не может. Если бы она могла хоть о чем-то еще думать, то, наверное, ужаснулась бы.

Денис спал. Как мало времени надо, чтобы заснуть. Сколько времени понадобится ей, чтобы привыкнуть? Чтобы справляться. Чтобы Юркины слова и для нее стали обыденностью.

До кухни Оле дойти все же пришлось — пошарила в подвесном шкафчике, где сколько себя помнила, хранились таблетки. Они и сейчас там были. Запасов она не пополняла, но осталось от бабушки. Валерьянка в помощь — надо же хоть как-то заснуть, когда внутри до сих пор все колотится. Колотится так сильно, что она даже не знала, как хоть шаг ступить из части, чтобы не оказаться в сводящем с ума одиночестве. Впрочем, она и сошла с ума. Додумалась — ждать Дэна.

И вместе с тем ощущение правильности того, что он сейчас под ее крышей, лежит в ее кровати, странным образом наполняло если не мысли ее, то хоть чувства. Не сознавала до конца, но ей было нужно, чтобы с ней оставался сегодня именно Денис.

Особенно когда случается подстава в виде просроченной валерьянки.

Она разочарованно выбросила пузырек в мусорное ведро и вернулась назад, в комнату.

Дэн.

Спит.

Даже не укрылся. И его широкая грудь в футболке мерно и спокойно то вздымается, то опадает.

Оля стащила с себя кофту и джинсы. Запихнула их в шифоньер. Вынула пижаму, переоделась прямо здесь, не в силах идти в уборную. И доползла до кровати. Перелезла через Дэна и улеглась с другой от него стороны. Накрыла их обоих одеялом. Устроилась на подушке. И тяжело вздохнула.

Она ни за что не уснет. Ни за что не уснет. Никак не уснет. Уткнувшись лбом в его плечо, обтянутое трикотажной тканью и зачем-то закинув на него руку, она потянула носом вмиг сделавшийся родным запах и, всем своим существом растворяясь в тепле и покое, от него исходивших, закрыла глаза, стремительно проваливаясь в беспамятство.

За окном был вечер, когда Денис проснулся. Так же сразу, как и заснул. В темноте комнаты угадывались очертания мебели. Стул, небольшой шкаф, каких сейчас, наверное, и не делают, дверной проем. Где-то там есть кухня — Дэн улыбнулся. Традиционно хотелось жрать. Да и Олю, мерно сопевшую у него под боком, тоже не мешало бы накормить. Иначе она от большого ума задумает уморить себя голодом.

Выбравшись из-под одеяла, он натянул джинсы и, легко ориентируясь в ее доме, все так же в темноте направился на кухню, где принялся по-хозяйски шуршать у нее в холодильнике. Денис выуживал из него подходящие продукты, когда краем глаза заметил движение в районе подоконника. Повернул голову и встретился взглядом с зелеными кошачьими глазищами, неотрывно взирающими на него. Басаргин подошел к окну и широко открыл форточку.

— Кто такой? — спросил он у животного.

Тот в ответ сделал вид, что происходящее никак к нему не относится. Но стоило Денису вернуться к столу, как кот закружил у него в ногах, не давая ступить и шагу. Ценой свободы стала ветчина.

Басаргин был гуру омлетов. Нет, приготовить он мог много чего. Особенными кулинарными талантами не отличался, но, предпочитая общепитовской кухне домашнюю, развлекал себя разнообразным рационом. А омлеты он всегда делал легко, быстро и с удовольствием. Правда, Ксюха называла его шедевры деревенской пиццей, что не мешало ей и самой перенять предпочтения старшего брата.

Пока сковородка негромко ворчала на заключительной стадии приготовления, Денис налил себе чая и присел к столу. Кот деловито намывал морду. И так бы они, наверное, и сидели в ожидании, когда проснется хозяйка, если бы прямо перед глазами Басаргина не оказалась открытая дверь, в которой свет, падающий из кухни, выхватывал странные предметы. Азарт любопытства заставил его подняться и, оказавшись на пороге соседней комнаты, Дэн щелкнул выключателем.

Стену прямо напротив входной двери занимал огромный стеллаж, две полки которого были забиты куклами. Большие и маленькие, рыженькие, черненькие, светленькие мальчики и девочки в панталонах и кружевах были плотно рассажены, теснясь и чуть ли не падая друг на друга. Девочек, впрочем, было, на первый взгляд, гораздо больше, чем мальчиков. Они даже на антресоли сидели, свесив ножки в чулках и башмаках, торчащие из подолов юбочек. На полках ниже — ряды книг. А еще ниже — целый склад коробочек, шкатулок и пакетов. Весь этот скарб был весьма небрежно запихнут и, очевидно, разобраться в этом беспорядке мог только человек, для которого все это представляло некую систему.

Возле шкафа стоял большой рабочий стол с двумя табуретками. На столе — лампа. А вся столешница — заставлена баночками и банками, бумажными пакетами неизвестного происхождения.

«AudreyBlackmanPorcelain».

Краска надглазурная «FERRO».

«Вата каолиновая муллитокремнеземистая».

Это можно было прочитать, чуть приблизившись.

Рисунки — эскизы? Целая коллекция гипсовых мордочек на подоконнике. И одна — особо крупная и перекошенная, почти как у Джокера или Гуинплена, тоже на столе.

В углу — светлый металлический цилиндр, крышка которого приоткрыта. Недолго догадаться. Печь.

Перебирая рисунки, Денис с удивлением думал, как эту инопланетянку занесло в часть. И если даже предположить, что ради стабильной зарплаты, то связи между созданием кукол и пожарной криминалистикой он совершенно не находил.

— Где логика? — спросил он у одной из уродливых мордочек, взяв ее в руки.

— У меня сестра сгорела, — услышал он за спиной Олин надтреснутый голос.

Басаргин быстро обернулся, взгляд его метнулся по всей ее фигуре. Она стояла перед ним в тонкой хлопковой пижаме из футболки и брючек, сжимая в руках большой свитер объемной вязки, с растрепанными, неожиданно начавшими подкручиваться волосами.

— Давно? — спросил Денис.

Оля шагнула в мастерскую. Медленно прошла к нему, кажется, еще теснее прижимая к себе одежду. И сказала: