Не гореть! (СИ) - Светлая et Jk - Страница 25

— Сигнал подашь?

Он наблюдал за ней с напускной расслабленностью и твердой убежденностью. Лучше вымотать ее на базе, чтоб неповадно было соваться на вызовы.

— Три, два, один, — быстро отсчитал Денис и демонстративно включил секундомер.

И Оля помчалась вперед. Бег был не самой сильной ее стороной, но она брала упорством и добивалась успеха. Да и выносливости ей не занимать. А тут — всего-то стометровка. Она носилась на беговой дорожке как угорелая с того момента, как решила, кем хочет стать. Тогда еще на школьном дворе.

Первые двадцать три метра на разгон. Двухметровый забор — почти что перелетела. А приземлившись, подхватила оба пожарных рукава по пять килограммов в каждом. Да вообще раз плюнуть! С ними и пробежала по длинному бревну, чуть не съехав на другом его конце — за годы использования на базе оно стало почти глянцевым. Но удержалась. Спрыгнула удачно. Еще несколько метров. Один рукав — к разветвлению. Меньше секунды. Второй — к стволу за спиной.

Финиш.

Выдох.

Дэн.

— Зачтено.

И широкая Басаргинская спина в двери.

— Сколько? — крикнула ему вслед Надёжкина.

Без толку.

Ответа не прозвучало.

Азарт, охвативший ее, схлынул, уступив место чему-то такому, чего ранее она не испытывала — мучительное напряжение до судорог сжимающее то место под ребрами, где должно быть, размещается душа, почти причиняло боль. И она не понимала, откуда берется боль такого рода. Знала только, что надо было догнать его и, в конце концов, поговорить. Потому что не может тянуться до бесконечности не дающая спать по ночам неопределенность.

В морг она вернулась, когда на часах было начало седьмого. Оставалось продержаться два часа.

Два часа, чтобы потом следующие три дня дома метаться по всему пространству, представляющему собой когда-то любимые комнаты. Зависать на втором этаже в спортзале, доводя себя до крайности от нагрузок, торчать на крыльце и курить, досадуя на то, что раньше ей это было совсем не нужно, а теперь, выходит, скатилась. И зависать в мастерской, над слепком квазимордой головки, перекочевавшей с наброска на гипс, чтобы потом заиграть жизнью в фарфоре. Маленький уродец — он весной обязательно поселится рядом с гномом в саду, который совсем скоро станет чужим.

Оля пыхтела, создавая его тельце, обжигая детали в печи, — печь была еще бабушкина, но сравнительно новая. Этого знатного японца Олька подарила ей, поднакопив за первый год своего диспетчерства с настоящей зарплатой. Но сама юзала поболее Леонилы Арсентьевны.

А когда дело дошло до нанесения красок, резко отбросила к черту всю работу и схватилась за телефон, снова не выдерживая одной ночи до смены.

«Мне нравится наше с тобой общение, — быстро написала она. — То стометровка, то игнор. Завтра продолжишь издеваться?»

Ответ прилетел в 5-35 следующего утра.

«Пока еще не начинал».

И не успела она переступить порог части, как была осчастливлена стопкой папок с документами. Торжественное вручение сопровождалось напутственным словом:

— Порядок наведи, чтоб даже Пирогов не подкопался.

— Эточегойта? — ошалело выдала, что греха таить, невыспавшаяся и не особо покладистая именно в тот день Надёжкина. К тому же планировавшая, раз уж от Дэна фиг дождешься нормальных заданий, заниматься исключительно отчетом, сделанным ровно наполовину.

— Вот и разберешься, — усмехнулся Басаргин.

— Там, говорят, интересного много, — вставил и свои пять копеек появившийся рядом Лёха. Не то чтоб злорадно, но жизнерадостно настолько, что хотелось хорошенько треснуть его по физии, чтобы сбить это несанкционированное веселье.

— Вообще-то, моя практика предполагала участие в операциях по тушению пожаров, — сквозь зубы процедила Оля, стараясь не обращать внимания на Грищенко и мрачно разглядывая довольную морду Дениса.

— Бумаги страшнее любого пожара, — пояснил несмышленышу прописную истину Басаргин и свалил в диспетчерскую под Лёхин хохот. И, наверное, если бы не этот идиот, она прямо сейчас зарядила бы Денису одной из папок по башке, но веселящийся Грищенко почему-то раздражал сильнее. В итоге самая верхняя картонка с документами без лишних сомнений была обрушена на его бритую голову.

— Ну ладно! — фыркнула Оля и, подхватив бумаги, протопала в учебный класс, поутру пустовавший. А значит, хоть там можно уединиться.

Тратить дохрена времени на этот бред, который даже Басаргину нужен не был, она не собиралась. Но доверенную работу привыкла выполнять со всей ответственностью. А ответственности ей было не занимать.

Она так и сказала себе: «О — Ответственность!» — усаживаясь за компьютер и открывая первый талмуд с формулярами, заполненными красивым уверенным размашистым почерком. И почему-то задумалась, это Денис так пишет? Или еще кого эксплуатирует? У нее-то буквы и цифры скачут, как хотят.

— Ну, погнали.

К полудню бо́льшая часть бумаг оказалась разложена в хронологическом и алфавитном порядках и пронумерована постранично в папках. Ближе к вечеру Оля набрала титульные листы с содержанием под каждую. Работала без перекуров, периодически щипая в течение всего дня единственную булочку и тщетно пытаясь игнорировать каждый сигнал из диспетчерской. А те сыпались один за другим, не давая расчету ни пары часов свободы. Затихло только под ночь. И незадолго до отбоя она сунулась в морг, к Денису.

Там, на удивление, оказались только Басаргин и Каланча, резавшиеся в нарды. Остальные, видимо, зависли в кухне, не смущаясь утверждением, что жрать перед сном — вредно.

— Шило есть? — мрачно спросила Надёжкина.

— Холодное оружие детям не игрушка, — подняв голову, сказал Дэн.

— Твои журналы разваливаются. Я прошью, — пропустив мимо ушей его остроту сомнительного толка, ледяным тоном ответила Оля.

— Тогда тебе к Вареньке.

— У нее, в отличие от меня, рабочий день закончился. И придет она к восьми.

— Значит, у тебя есть дело и на следующую смену, — подытожил Басаргин и вернулся взглядом к доске.

Оля не ответила. Просто вышла из морга, направившись обратно в класс. Хотелось собрать его чертовы журналы и повыдирать из них каждую пятую страницу. Вот бы Пирогов потом обрадовался.

Но вместо этого она заставила себя выдохнуть. Такое тоже надо перекурить. И через две минуты сидела на подоконнике, совсем как Дэн в тот день, когда ему ее навязали, и крутила в руках сигарету.

— Много курить вредно, — услышала она минут через пять.

Прислонившись к стене у двери, Басаргин весело рассматривал Олю.

— Я первый раз за сегодня, — пробормотала она, не глядя на него.

— Ужинала?

— Нет. Хотела скорее закончить.

— Чтобы я тебе еще бумаг подкинул? — усмехнулся Дэн.

— А у тебя еще есть?

— Для тебя — найду!

— А смысл?

— Чтобы с базы не рыпалась.

Оля резко подняла на него глаза, прищуренные, но все равно пропускающие огонь сквозь ресницы, и зло спросила:

— Мстишь?

— Странное у тебя чувство юмора, — рассмеялся Басаргин.

Но Надёжкиной было совсем не до смеха. Она и без того с трудом держалась. И, прекрасно понимая, что не права, запальчиво проговорила:

— А я не шучу. Как же! Денису Басаргину отказали! И кто? Диспетчерша безмозглая.

Дэн удивленно вскинул брови, продолжая улыбаться.

— Если быть точным, то ты мне не отказывала, — проговорил он, почесывая лоб. — Это я уехал, не воспользовавшись твоим предложением.

— Дурак.

— Что не воспользовался?

Оля сердито долбанула ладонью по подоконнику и… вдруг хохотнула.

Смешно.

Осталось только начать препираться по этому поводу. Она достала зажигалку и все-таки закурила. Глянула на него. И, продолжая посмеиваться, начала новый виток убалтывания:

— Мне для отчета нужен материал, понимаешь? Я тебе больше скажу. Отчет — это вторая глава моего диплома. Ты хочешь, чтобы я пошла Пирогову жаловаться? Ты же знаешь, что он тебе устроит. И не потому что так уж за меня переживает, а потому что ты у него Ингу увел. Или как там ее…