Цена спокойствия (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка" - Страница 47

Родион мало что понял, но на всякий случай кивнул.

— Твоя наставница скорешилась с Мораной. Весь Вырай на ушах стоит. Морана, чувак, не просто элита, это основа, исток, хозяйка. Богиня. С ней никто не справится. Я противопоставить ей ничего не смогу. Да и не только я — собери хоть сотню Высших, пальцем щёлкнет — и нет их.

— Тем более. Что мы можем сделать? Проще смириться и попробовать приспособиться. Слушай, мне и правда, идти надо.

— А если я скажу, что Прасковья собирается вами заплатить Моране? Что никто из школы ведьмовства и колдовства отсюда живым не уйдёт? Побежишь встречать? Тогда давай, вперёд, ещё и цветов нарви. Вот, другое дело, — радостно хрюкнул Веня, увидев испуг на лице собеседника, — в общем, я покумекал и решил, что нужно мужа звать.

— Кого?!

— Морана богиня, конечно, но женщина. А кто может остановить женщину, если она задумала вселенскую дурь? Только муж, и то, если он не подкаблучник. Чернобог как раз такой. Мы его позовём, он придёт, наведёт шороху, жёнушку свою за косы домой уволочёт и отобьёт всякое желание глупостями заниматься. Хотя бы временно.

— Говоришь, Чернобог? Черный бог? А он разве сам не будет рад тому, что миры перемешаются?

— Нет, конечно, — захрюкал Веня. — Он консерватор. Должно быть два мира, и точка. Точнее, три, но про Правь уже давно все забыли. Не суть. Чернобог стопудово не обрадуется планам двух дур. Говорят, Морана постоянно пытается людям навредить, но муженёк приводит её в чувства. Думаю, и в этот раз навешает люлей, может даже, Прасковья под горячую руку попадётся.

— Было бы круто, — оживился ведьмак, — если ты правду говоришь, конечно.

— Я почти никогда не вру, — оскорбился Вениамин, — бывает, не договариваю, иногда фантазирую, но в данной ситуации… И вообще, мы должны доверять друг другу!

Глядя в честные свиные глазки чёрта, Родион почувствовал, как в душе шевельнулось беспокойство. Но решил, что он достаточно умён, чтобы распознать подвох:

— Допустим, я согласен. Какова тогда моя роль?

Нечистый озабоченно почесал голову меж рогов:

— Высшим сюда ход тяжело открыть. А уж элите элит — тем более. Обычно нужен идол, осколок сущности. Но ты представь — пока мы туда сквозь Вырай, пока объясним, пока назад вернёмся, пока место для установки маяка найдём… Мой покойный босс и ему подобные способны незаметно приходить, профессия обязывает, но им всё равно нужен вектор направления. А вот о появлении такого, как Чернобог, пространство сообщит заранее. Так что Морана успеет сбежать, поняв, кто к ней направляется. Сделает вид, что из дома не выходила даже, и привет. Но есть другой способ. Человек добровольно становится временным сосудом и проносит бога в себе. Ты для сосуда подходишь идеально.

— Чего?! — Родион вскочил и заорал: — С ума сошёл? Не буду я в себя всяких стрёмных богов подселять!

— Да чего ты кипишуешь! Ничего такого в этом нет, как только окажемся на месте, Чернобог твою тушку снимет, она ему нафиг не сдалась! Ни красоты, ни ума, ни обаяния, о силёнках и говорить нечего.

— И? И что со мной потом будет?

Веня равнодушно пожал плечами:

— Ничего неожиданного. Любой нормальный колдун знает, чем кончаются такие забавы. Или вы не проходили ещё?

— Нет. — буркнул боевой маг.

— Ну-у-у, если коротко, для тебя роль сосуда останется самым ярким и познавательным впечатлением в жизни. Ты не думай, я договор с тобой подпишу, вот! — Вениамин щёлкнул пальцами, в его руках появился тетрадный листок в клеточку. — Читай. Читай, читай, мне скрывать нечего. Даже мелкого шрифта нет, видишь? Всё прозрачно.

Родион прокашлялся:

— Я, нижеподписавшийся Родион Довлатов, обязуюсь добровольно предоставить своё тело во временное пользование Чернобогу. Взамен моему телу предоставляются знания и Сила, сопоставимые с божественными, до самой моей смерти. Договор завизирован чёртом Вениамином.

— Ну? Нормальная сделка?

Ведьмак ошарашенно спросил:

— Ты это серьёзно? Про знания и Силу?

— Я в договорах не вру. Если совру, в Тумане растворюсь. Так что не переживай, подписывай.

Чёрт протянул тяжёлую, усыпанную драгоценными камнями, ручку.

— А почему не кровью?

— Как ты мне надоел! — воскликнул Чёрт. — Потому что кровью договор подписывают со мной, а в этом случае я просто посредник! Подписывай, сколько можно уже!

Родион вздрогнул, услышав в голосе Вени раскаты грома, и торопливо поставил подпись.

— Вот, молодчага, — вмиг подобрел козлоногий и встал на четвереньки, — садись.

— В смысле? Куда садиться?

Веня застонал:

— На меня, недоумок! Туда, куда мы собираемся, на машине не добраться, придётся по старинке, на своём горбу тебя везти. Садись, хватайся за шею и держись. Рога трогать не смей, сброшу и разорву контракт в одностороннем порядке.

Родион сделал несколько глубоких вдохов, залез на чёрта. Схватился за мерзко пахнущую, поросшую густой щетиной шею и еле сдержал крик, когда нечистый, словно пуля, взмыл в небо.

Игнат Шевченко со злостью пнул мёртвое, вяло шевелящееся тело и воскликнул:

— Как такое может быть? Викторовна перед уходом проверила защитную борозду, она отлично работала!

— Не знаю. И придержи свои ноги, это может быть чей-то прадедушка! — рявкнул Семашко.

— Извини, Иваныч, не сдержался.

Семашко не ответил — он сосредоточенно чертил полесский круг внушительных размеров. Шестеро мертвяков лежали кучкой и никак этому не препятствовали — у каждого в теле торчал осиновый кол.

— Давай бензин, маг. Только с умом трать! — председатель чуть не плакал, настолько жалел дефицитное топливо. Но это был самый действенный и быстрый способ избавиться от нежити.

Шевченко бережно, тонкой струйкой полил живые трупы. Семашко чиркнул зажигалкой, горестно вздохнул и бросил её к мертвякам. Огонь занялся мгновенно, через секунду зажигалка взорвалась, и над околицей поднялся чёрный дым.

— Пойдём. Надо обсудить происходящее.

— С кем? Все по округе носятся, упырей отлавливают.

— Со всеми, кого найдём! Телефон на что? — заорал Артём Иванович, но тут же осадил себя: — Прости, Игнат, не обижайся. Маринки нет, я не знаю, куда кидаться и что в первую очередь делать.

Всё началось с костомахов — Виктор Сычков пришёл навестить могилу жены, и увидел, как испуганный крыжатик мечется среди могил и каркает на восставшие скелеты. Те на него реагировали довольно вяло, впрочем, как и на самого Виктора. Увидев вместо последнего пристанища супруги развороченную яму, мужчина выругался, сел на велосипед и поехал в Красноселье. По дороге встретился с мертвяком — существо уже успело где-то съесть мясо и частично обросло плотью, но отцу приреченской колдуньи повезло — для того, чтобы войти в полную силу, нежити нужно было сожрать минимум корову. Сычков не стал тратить время, объехал медленно двигающееся существо и поспешил в сельсовет. И вот уже второй день приреченцы ловили нежить по полям и оврагам. То, что некоторые «гости» проникли непосредственно на территорию деревни, наплевав на защитную борозду, оказалось полной неожиданностью для всех.

Артём и Игнат в сельсовете нашли только Данилу Молотова, который сидел на телефоне и методично записывал все сообщения. Увидев мужчин, парень схватил листок и стал зачитывать:

— В Яблоневке спокойно, в Потаповке поймали одного упыря, сожгли. Полчаса назад здесь побывали пацаны, сказали, что упокоили четырнадцать мертвяков.

— У нас шестеро. Запиши. — Семашко подошёл к ведру с водой, схватил кружку и принялся жадно пить.

Дверь резко открылась, ударившись о косяк, и на метле в холл влетела Хромушка. Она так и не научилась нормально приземляться, поэтому шлёпнулась на линолеум. Игнат подскочил и помог ей подняться.

— Костомахов можно оставить напоследок, это самые безобидные и спокойные создания на свете, — прошипела она, потирая ушибленное бедро, — и вообще, у нас другая проблема есть.

Дверь снова распахнулась, в помещение вбежала запыхавшаяся знахарка: