История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro" - Страница 97

Дальше началось непредсказуемое. Лич уже разминулся и с педиком, и с первой кабинкой, из которой тот вышел. Шорох заставил старика сбиться с ковыляющего шага, судья попытался повернуть голову и разглядеть, что творится у него за спиной. Наконечник трости, подвинутый чьей-то ногой, со скрипом поехал по гладкому полу, сэр Хорас начал крениться вперёд. Он, стиснув зубы, ещё как-то попытался выровнять своё старое тело, светло-коричневые кафельные стены крутнулись перед его глазами, он начал заваливаться назад, ожидая неминуемого удара головой. Вместо этого крепкая рука подхватила старика в районе подмышек, столь же крепкая ладонь удержала готовый вырваться из глотки изумленный вопль. Рывок — и бывший судья оказался в первой от входа кабинке, где его ожидал персональный ад. Педик, бросив быстрый взгляд по сторонам, юркнул следом. Камера могла бы запечатлеть этот прелюбопытный случай, когда бы не рука неизвестного вандала, выдравшая её вместе с кронштейном накануне вечером. Охранная компания обещала прислать специалиста в понедельник утром. Выходные — какой спрос может быть даже с охранной компании?

Чуть отойдя от шока, Лич обнаружил, что сидит в кабинке на унитазе, что рот его заклеен скотчем, и что двое незнакомцев быстро и сноровисто снимают с него одежду. Секундой позже, судья узнал в одном из них того самого педика, а в другом… того же педика. Гротесковость ситуации усугублялась тем, что второй педик был совершенно обнажён… Хорас встрепенулся, попытался вырвать руки, но тут же получил жёсткий тычок поддых и на какое-то время отключился…

В себя пришел он всё в том же месте, нагим, со скованными за спиной руками. Костлявым задом Хорас ощутил холод сидения и что-то ещё. Скосив глаза вниз, он увидел, что нападавшие зачем-то подсунули под него полиэтиленовую пленку, много пленки. Тем временем один из педиков, тот, что покрупнее вытаскивал из принесённой с собою сумки платяные вешалки, зацепил их на крючки на стенках кабинки и начал аккуратно развешивать одежду бывшего судьи. Заметив, что жертва пришла в себя, он повернулся и подмигнул. В тот же миг к старику пришло узнавание, он побледнел от ужаса и сдавленно замычал. Второй, обнажённый нападавший, тотчас же нашарил в сумке какой-то предмет. Увидев, что появилось на свет Божий из сумки, Лич застонал и засучил ногами. Незнакомец кивнул головой Бреннану (этот сукин сын оказался куда проворнее своих предшественников и сумел-таки застать Хораса врасплох). Тот резко прижал старика к бачку, а обнажённый, сжимая в кулаке рукоятку длинного ножа, придвинулся ближе. На лице его не было никаких эмоций, а в глазах ни на йоту шанса на пощаду. Разве что жалость — но что с неё толку?

— Поверь, старик, я не держу на тебя никакого зла…

Эти слова, произнесённые безэмоционально, быстрым шёпотом звучали для бывшего судьи, как приговор судьи нынешнего. Снисхождения ждать не приходилось, Лич понял, зачем нужна пленка. Он выдохнул и обречённо закрыл глаза. Незнакомец говорил что-то ещё, но Хорас уже не слушал, он лишь ждал. И вот пришла боль: резкая, идущая откуда-то из-за ребер. Глаза распахнулись и тут же попали под прицел взгляда незнакомца. Тот, не прекращая говорить, крепко, но и как-то нежно сжимал плечи старика. А Хорас уже уходил. Одна часть его сознания медленно темнела, другая — проваливалась в тёмные зрачки незнакомца…

Наконец, обнажённый отпустил обмякшее тело и привалился к дверце. Его трясло, с ним происходили интереснейшие перемены, на которые упёртому материалисту и скептику сэру Хорасу Личу было бы интересно взглянуть. Но старый судья был уже далеко, и происходящее в прошлой жизни его уже мало интересовало…

***

02/01/2014 9:34 Ирландия, деревня Бушмилс

Так-то Майк Мёрфи никогда не был паинькой. В детстве задирал тех, кто поменьше, да послабее. Подрос — стал таскать мелочь из сумок одноклассников, за что не раз бывал бит. На какое-то время (надежда слабым светом замерцала во мраке безнадёги) Майк увлёкся спортом и даже вошёл в сборную школы по легкой атлетике. Но накануне выезда на межшкольные соревнования напился на дне рождения подруги и проспал время отъезда (свет надежды мигнул и угас навсегда). Потом были плохие компании, пьянки, кражи, задержания. Нет, ничего серьезного, по малолетству всё сходило Мёрфи с рук. Став постарше Майк поумерил свои аппетиты и обуздал желания, но не настолько, чтобы быть ожидаемым гостем даже в родных местах. Мёрфи относился к жизни легкомысленно, и совсем неудивительно, что она отвечала взаимностью. Именно поэтому Майк сейчас не сдавал экзамены в каком-нибудь захолустном университете, или не перекуривал с товарищем по работе, а бежал что есть духу, виляя между домишками Бушмилса. Он сам выбрал этот путь, и не на кого было обижаться за этот выбор…

А ещё Майк был пьян. Как был пьян вчера и за неделю до этого. Когда неделями сидишь в сонной деревушке, где событием месяца является сватовство почтенного сэра Родерика Каллагана шестидесяти трех лет к юной особе Молли Парсон, что моложе жениха на девять лет, тут даже психически состоятельный человек может запить. А что прикажете делать, когда в одночасье ты теряешь двух друзей, которые не давали свихнуться от тоски и ожидания неизбежного. Правда, трудно было назвать Маккуина и Кейси друзьями в том смысле, который вкладывают поэты в свои строки. Но в этом смысле друзей у Майка не было никогда, а с Билли и Хью всегда можно было здорово провести время.

За неимением лучшего Майк, уже употребивший пару пива, притащился к Робинсону. Тот никогда не был против свободных ушей, даже если их обладатель приходит ранним утром и требует стаканчик виски. Когда они с Джоуи торчали у порога входной двери, Мёрфи со стаканом, Робинсон с сигаретой, тогда всё и началось. Джоуи в десятый раз пересказывал заплесневелую байку не то из своей жизни, не то из жизни знакомого, Майк так и так прикидывал плюсы и минусы перспективы "бросить всё к чертям и свалить нафиг". Когда серый автомобиль с тонированными стёклами, без номеров свернул с боковой улицы и медленно двинулся в их сторону, Мёрфи почувствовал, что очень устал и начал медленно сползать по стенке. Секунду спустя тишину, нарушаемую лишь монотонным гудением истории Робинсона, разорвал резкий треск, будто ураганным ветром отломило довольно крепкую сухую ветку. Что-то ударило в стену дома совсем рядом с головой Майка, скулу обожгло осколком кирпича, где-то рядом Джоуи прервал своё повествование и начал хрипеть. Майк вдруг понял, что устал совсем не так сильно, как ему показалось, упал на четвереньки, а потом, словно вспомнив свой опыт бегуна, с низкого старта рванул вдоль по улице. Каждой клеткой своего тела он ощущал, что совершенно напрасно забросил спорт, что сейчас запросто мог бы готовиться к бразильской олимпиаде и даже претендовать на место на пьедестале. Ещё Майк подумал, что никогда не бегал так быстро, и было бы здорово тренировать национальную сборную, стимулируя спортсменов прицельными выстрелами в спину. Несмотря на серьёзность ситуации, мысль так рассмешила, что прямо на бегу он расхохотался и чуть не полетел носом в тротуарную плитку. Только тогда Мёрфи сообразил, что, убегая прямо по улице, представляет собой прекрасную мишень. В подтверждение, что-то ткнулось в кисть правой руки, а через пару секунд пришла боль. Майк взвыл и нырнул в боковую улочку, чуть не сбив с ног сутулого старика, толкавшего перед собой продуктовую тележку. Визг тормозов, хлопок дверцы, топот ещё двух пар ног — преследователи своё дело знали туго. Майк ещё раз свернул. В боку нестерпимо кололо, приток адреналина иссякал, надолго ли его хватит? И нужно же быть таким бараном, чтобы, участвуя в боевых действиях, выходить на улицу без оружия! И куда он бежит?! Кто ему поможет?! Ошибки, ошибки, одни ошибки. Майк неисправим и… Сутолока мыслей натолкнулась на незримое препятствие точно так же, как Мёрфи, сворачивая на очередную улочку, налетел на капот всё того же серого авто…

Не столь силён был удар, сколько оглушение осознанием того, что ему, Майку, не удалось уйти от погони. Тяжело дыша, он сидел возле переднего колеса и следил за тем, как высокая, затянутая в чёрное фигура в маске-балаклаве приближается, поигрывая массивным пистолетом. Подойдя, фигура открыла лицо. Мёрфи сглотнул: сегодня был явно не его день. Тяжёлое, совсем не женское лицо, опущенные уголки рта, колючие глаза. Очевидно, это сумасшедшая Лили, дочь самого старика Келли. Очень жаль.