Выбери любимый жанр

История очевидца иных миров (СИ) - "Bunny Munro" - Страница 13


Изменить размер шрифта:

13

Из размышлений его вырвал голос Джен:

— Скажи, Крю, скажи мне — почему нам нужно расставаться?

— Что ты, милая! Разве я говорил о расставании? Мне кажется, нам просто нужно провести какое-то время наедине с собою. Мне — точно нужно. Ты же видишь, у меня случился какой-то внутренний разлад. Я просто боюсь сделать что-то дурное. Боюсь, в первую очередь, навредить тебе, моя радость. Нет, не подумай, не физически — я никогда не смог бы поднять на тебя руку (он заметил сомнение в её глазах, как напоминание о рассказе Карла о несчастном Льюисе). Но в эмоциональном плане я сейчас представляю собой не самый лучший образчик спутника жизни ("Чего уж, говори прямо — отличное сырье для психиатра!”) Мне просто нужно прийти в себя, может быть развеяться, навестить маму. Короче, очистить “кэш”. - он невесело улыбнулся.

— Крю, я всё равно не понимаю — что с тобой случилось? Тебе и раньше приходилось перерабатывать…

— Но раньше было не так, как сейчас. Наверное, напряжение копилось очень долго, месяцы, может даже годы. Критическая масса превышена, и — на тебе — нервный срыв. Я боюсь, Джен, боюсь, что если не отдохну, свихнусь — как пить дать, свихнусь…

Креван хотя и старался быть как можно более честным с подругой, сказать всю правду не мог. Да и не собирался. Сумасшествие, как он считал, штука интимная, маленький личный секрет.

— Хорошо… Если ты считаешь, что так будет лучше тебе, мы сделаем, как ты хочешь. Я уеду к родителям. Не пожить, а просто навестить, ты понимаешь? Две недели, Крю, не больше. Потом я приеду, и мне плевать — чем ты тогда будешь! Если тебе не станет лучше, я буду приводить тебя в порядок сама, и, будь уверен, у меня получится! Знаешь, я помню тот разговор о наших чувствах и отношениях. Так вот, хотя мы, наверное, и вправду уже не те, что раньше. И чувства наши постарели вместе с нами. Но я точно знаю, что люблю тебя, как и прежде. И мне не наплевать на то, что с тобой происходит!

Закончив, она выдохнула и закусила нижнюю губу, в глазах блестели слезы. Потрясенный Креван сидел, не шелохнувшись и почти не дыша. Слова Джен тяжелым камнем упали на дно его души. Он не знал, что и думать. С одной стороны, было очень приятно сознавать, что был неправ по поводу её чувств, радостно оттого, что по-прежнему небезразличен ей. С другой, хотя Джен и расставила все точки над “i” в вопросе своего отношения к Кревану, сказать то же про себя он не мог. Это было особенно грустно. Креван выдавил улыбку:

— Милая, не надо плакать… Две недели — пустяк! Не успеешь оглянуться, как мы снова будем вместе: ты и твой старый добрый Крю.

Он привстал, потянулся через стол и легким поцелуем, полным нежности и грусти, поставил точку в истории любви Кревана Фланагана и Дженнифер Гудман на планете Земля.

И вот, спустя три дня после отъезда Джен в “гости” к родителям, Креван лежал на чуть продавленной тахте и пытался навести хоть какой-то порядок в голове. Да, он и вправду надеялся, что в одиночестве ему станет лучше, но надежда эта умерла вчера утром. Когда несколько дней назад в голове Кревана внезапно заработал радиоприёмник, он решил, что “ад на Земле” — не художественный образ, а вполне реальное состояние человеческого индивидуума. Вчера ему срочно пришлось пересмотреть трактовку этого самого “ада на Земле”. В общем-то, к музыке, звукам и голосам можно привыкнуть, даже не замечать их, держа на периферии сознания. А вот, что делать с чувством, возникшим накануне, Креван не знал. Он даже не смог бы внятно описать, что он чувствует. Наверное, ближе всего это было к неврозу: Креван каждое мгновение бодрствования сходил с ума от практически физического ощущения того, что ему необходимо сделать что-то и сделать это (что?) нужно как можно быстрее, пока ещё не поздно (не поздно для чего?). Позже, эта озабоченность и впрямь переросла в сильнейший невроз. Фланаган раз за разом обнаруживал себя проверяющим краны в ванной и на кухне, хотя уже два дня не выходил на улицу и шум льющейся воды услышал бы и так. Каждые пятнадцать минут он шёл проверять конфорки на газовой плите, хотя перекрыл вентиль подачи газа на входе ещё вчера. Вентиль, впрочем, он тоже проверял. Дверь в небольшую кладовочку пришлось оставить открытой — иначе, Креван постоянно думал бы, что оставил не выключенным свет в этой кладовочке. А вот соседнюю комнату, прихожую, ванную, туалет и кухню приходилось обходить каждые полчаса, и даже выключи он основной рубильник электропитания, помогло бы это едва ли. Вечером становилось чуть легче, свет можно заметить, не выходя из комнаты. А ещё в квартире было слишком много окон. Зато, лишь одна входная дверь.

Сейчас Креван, мучимый вопросом, не оставил ли он зажжённой духовку (какого чёрта? Он ведь в жизни ею не пользовался!), пытался одновременно припомнить ещё кое-что. Что-то, несомненно, относящееся к чувству и вскользь промелькнувшее в их последнем с Джен вечернем разговоре… “Ну же!” — подстегивал себя Креван: “Вспоминай! Это что-то простое, элементарное, как помыть руки. Оно лежит прямо перед тобой — наклонись и возьми его!” Но память крепко держала это почему-то такое важное знание в своих лапах, и отпускать не собиралась. Вконец замотанный бесконечной беготней по квартире, поужинав чем-то холодным и не имевшим вкуса, Креван решил лечь спать. И стоило лишь на секунду смежить веки, перед внутренним взором тут же возникла фраза, которую он вспоминал весь день. Фланаган даже опешил — настолько просто это получилось, точно память или подсознание ждало конкретного момента, чтобы явить нужную информацию, как приз за усердие и настойчивость в поисках. В голове зазвучало, как будто было произнесено только что:

— Мне просто нужно прийти в себя, может быть навестить маму. Короче, очистить кэш…

Навестить маму, вот что имело значение. Креван только сейчас осознал, как сильно, давно уже желает поехать в родную деревню, которая хранила память о лучших моментах жизни семьи Фланаганов, когда ещё был жив отец, а мать не ушла в себя, в кокон, сплетённый из представлений о несправедливости жизни и жалости к себе. Креван не задумывался о том, почему эта прекрасная идея пришла в голову только сейчас, спустя чуть ли не десятилетие после последнего своего визита в Бушмилс (мать, увлеченная своими церковными заботами, похоже, и вовсе забыла всех своих близких — она ни разу не навестила Кревана и близнецов, когда они ещё жили вместе, не приезжала она и когда дети разъехались).

Креван понимал, что их отношения с матерью, мягко говоря, оставляют желать лучшего, что он терпеть не может её религиозный угар, в который переходил практически каждый разговор, ненавидит её придурковатых подружек по секте, весело щебечущих о Сыне Божьем, как о старом приятеле, с которым так здорово было зажигать на школьных вечеринках. Брида, мать Кревана, в свою очередь, считала, что сын из милого ангелочка превратился в надменного и циничного дикаря, до которого никак не дойдёт свет Истинной Веры Церкви Пятидесятничества, но шансы ещё оставались. Потому-то прошлый визит Кревана и продлился всего два дня, на неделю меньше, чем планировалось. Он был не в силах выносить перманентные нравоучения, посредством цитирования Книги (Креван подозревал, что многие цитаты использовались для противоположных по содержанию случаев, а передёргивание и изворотливость — есть вторая натура большинства прихожан Церкви Пятидесятников), при непосредственном участии очередных кумушек-подружек (“Сынок, познакомься: Барбара и Конни — я тебе про них писала…”). Как-то за обедом он спровоцировал псевдонаучный диспут, переросший в теологический скандал, после чего, не слишком терзаясь угрызениями совести, убрался восвояси.

Не то, чтобы он был воинствующим атеистом, вовсе нет. Креван был крещён в католическую веру, в детстве регулярно посещал местную церковь и даже получал от этого удовольствие. Но с годами, особенно с началом самостоятельной жизни, вера отошла на второй план. Она не умерла, скорее, стала чем-то более личным, скрытым от взглядов окружающих. Именно поэтому Креван на дух не переносил Церковь Пятидесятников (он не называл её церковью — всегда только сектой), он не терпел вторжения в личное пространство, тем паче в столь интимное, как пространство веры.

13
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело