Свидетель канона (СИ) - Бобров Михаил Григорьевич - Страница 81

От самого первого моего визита, от года тысяча девятьсот восемьдесят второго, осталась готовность Союза и Штатов к термоядерной войне с эскадрами Алых Линкоров. По этой-то причине что Ангелов, что Туманный Флот люди встретили изо всех калибров, и загнать хомо сапиенсов под лавку не вышло.

С этой ветки знакомая мне история пошла кувырком, и больше я уже ничего не узнавал, и только глазами хлопал, когда нити прошлого переплетались с нитями будущего, и в такт мыслям заполошно гремела вокруг вселенная, когда готовое плетение раскаленным змеем билось изнутри в невидимые границы, каждым толчком расширяя их на неизмеримое, лишь ощутимое чуть-чуть.

Из веток четвертого тысячелетия, из мира Эффекта Массы, пришла квантовая теория струн. Она-то и позволила мне влиять на гравитацию, а через массу уже на время. Отрицательная масса допускает сверхсвет, а сверхсвет по Специальной Теории Относительности и есть готовая машина времени.

Вот оно, шило мое каленое, вот ниточка, швырявшая меня по временам и событиям, вот что нашла и бережно расправила серьезная малышка-Дзуйкаку, аватара самого могущественного корабля Тумана.

Из веток девятого тысячелетия, из мира затопленной Земли, из мира Потопа и ковчегов, прорвалось, выгребло против течения времени жуткое, отчаянное желание выправить историю. Вот почему в Evangelion'e библейский фон, вот почему ядро Ангела похоже на мозг человека, вот откуда точность Свитков Мертвого Моря. Стало мне интересно: почему спасателей сразу не послали в две тысячи пятнадцатый год? И сразу же я понял, что сработало то самое правило качелей, по которому я шел в будущее крюком через прошлое. Только, в силу большей дистанции, Ангелы отрикошетили на одиннадцать тысяч лет назад от нужного момента, когда и возникли сразу по всей планете Геофронты, здоровенные подземные капсулы для путешествий сквозь время.

В целевую эпоху попал один лишь приводной маяк. Его и нарыли в Антарктиде сперва немцы из "Аненербе", а потом американский адмирал Берд. Наконец, отыскала экспедиция профессора Кацураги.

И включила – как сумела.

Первый Ангел проснулся, потянулся, за неимением дверного звонка вострубил, и протянул мне товарно-транспортную накладную: флагманское оборудование выведено на орбиту, комплект ядер получите, распишитесь за доставку. В полном ошеломлении что-то там нацарапал я в клеточке, и сделал вид, что мне каждый день Ангелы привозят весь Туманный Флот комплектом для самостоятельной сборки, и тогда только поинтересовался с нарочитой небрежностью: "А что за шум?"

Помялся Ангел, почесал титанический затылок с хрустом на всю Вселенную: "Местные наш маяк из Антарктиды вынесли, в Токио-три запрятали. Пока это еще шеф перезвонил, пока еще уточнил ваши новые координаты… Мы так бы и стучались в Токио-три до Рагнарека. Короче, распишитесь в получении."

Из этой ветки вынырнул я со счастливым выдохом. Понятно теперь, почему шаманы не всегда возвращаются из Верхней Тундры, и откуда берется творчество душевнобольных.

Прибавились в копилке – эти самые Ангелы, Евангелионы, сам квантовый сумбур; ну и то маленькое обстоятельство, что Туман, по канону две тысячи пятьдесят шестого года, появился вдруг раньше даже две тысячи пятнадцатого и принял участие в Войне Ангелов…

Нет, не могу больше.

Сейчас голова к черту взорвется!

– Точно взорвется, – усмехнулась Киришима неожиданно близко и внезапно тепло, – резонанс же.

– А ты откуда здесь?

– Ты мне сам разрешил экраном управлять. Помнишь, на Сиину? А потом канал не закрыл. Типичная, кстати, ошибка новичка. Ну, а мне любопытно. Как можно удержаться!

– Сейчас я тебе объясню, как, – прошелестел сердитый голосок маленькой аватары, и все исчезло: переплетенные мировые нити, голоса и шутки, тьма и свет, сам я исчез…

У корабля, как у комплексного числа, две части. Действительная: сам корабль. Мнимая: берег, на котором его ждут, на котором тот корабль хоть кому-нибудь нужен.

У человека, как у комплексного числа, две части. Действительная: сам человек. И мнимая: отражение в глазах окружающих. Ведь ради этого представления, ради того, чтобы хорошо выглядеть в глазах знакомых и близких, человек совершает многое, без чего сам бы прекрасно обошелся.

Сейчас все четыре части сошлись.

Грохот исполинского сердца оборвался.

Точка сборки.

Фуга!

– Фуга!

Виктор Павлович наливается молодой силой, живот его перетекает в плечи; Витька Корнеев шмыгает носом уважительно и восхищенно:

– Точно, фуга. Впервые вижу!

Хлоп – и первый ноутбук вырубается с легким дымком. Как раз на такой случай пишутся два потока, два дисковых массива, ну и опрос регистраторов тоже сдвоен.

Что там регистраторы, когда вокруг двоится мир!

Дрожит, расплывается, рвется строчкой контур малого храма Ясукуни, за ним проступают зеленые свечи камфарных деревьев, а потом тают и они, и видно вокруг бескрайнее, удивительное для Японии, поле. Период Асука, когда нынешняя столица еще только плыла сквозь поля маленькой рыбацкой деревушкой, когда не привезли еще из Китая ни новой религии, ни законов.

Звезды в небе – настоящие, привычные – на миг заменяются то рисунком чужого неба, то вовсе искуственными звездами-символами чужих судеб.

Сейчас можно.

Сделай шаг – и ты окажешься там.

Неважно, где именно. Важно, что уже не здесь.

Все, что происходит во Вселенной, происходит сейчас и здесь, под управлением руны Беркана. Миг замыкания путей, отраженный во все миры, все времена, повторяемый где-то новогодней звездой, Вифлеемской сверхновой на макушке елочки; а где-то мостом из птичьих крыльев на седьмой день седьмого месяца; а где-то попросту днем рождения; а где-то грохотом стальных колонн парада; а где-то, где-то, где-то… Меркурий, бог путешествий, высунул из-за грани пять пальцев. Мизинец сто лет назад, средний сейчас, большой на сто лет вперед, а безымянный и указательный пальцы где-то между. Но все – пальцы одной руки. Все это одно большое Событие, дробью прошивающее историю.

Так и межвременной объект сквозь реальность не движется, а протаивает. Сегодня он призрак, тень, туман, расхожая шутка, строка в летописи. Завтра уже контур, старая полуразвалившаяся башня, копия великой знаменитой постройки. А послезавтра уже сама эта постройка, во всей силе и славе своей.

Сделай шаг – и ты у подножия воплощенной своей мечты.

Но…

Мало кто носит с собой действительно все.

И уж точно никто не носит при себе вторую часть комплексного числа: свое отражение в душах близких людей. Потому что нужно тогда носить с собой и самих этих людей.

Пока ты ждешь и решаешься, контуры снова расплываются. И вот уже на месте сверкающего, новенького блестящего, скажем, Геофронта – его грубая копия из базальтовых блоков, правда, отесанных с точностью лазерного инструмента, и чем сложенных друг на друга – вовсе загадка археологам. А потом просто зыбкий контур, а потом только упоминания в книгах, а потом уже и самое слово пропало из языка, и все.

Дверь закрыта.

До следующего раза. До следующей вспышки Большой Октябрьской Звезды, до следующего Прокола, до следующей дробинки События, до нахально болтающегося среднего пальца бога путешествий, а еще воров, а еще обманщиков…

Над головой снова привычный земной Орион, вокруг Токио-три, двор малого храма Ясукуни, "Святилища Путей". Рядом сопит Виктор Павлович Корнеев, от Витьки Корнеева только и осталась в нем ковбойская клетка на брюхе.

Виктор Павлович уже в состоянии проверить регистраторы в вершинах звезды, а научный руководитель Александр Иванович Привалов глотнул желтый шарик сердечного и уже смотрит на небо через фоторегистратор, но наводку не трогает: если не понимаешь, что искать, лучше просто слушать и писать все подряд.

Вот уцелевший ноутбук и пишет, гонит собранные циферки в два потока на два массива. Магнитное поле прыгнуло, электрическое поленилось. Это как вообще? Они же по теории единое целое? Гравитационное завилось штопором; без детекторов совместной с Туманом разработки хрен бы заметили… Спектры излучений остались в норме, тоже загадка, не открываются порталы в смертельные для людей миры. Опять антропный принцип, или причиной тому пока непонятая, но реальная физика? Конечно, все оно связано – только что, с чем и как?