Император и Сталин (СИ) - Васильев Сергей Викторович - Страница 11

Ну и как же народное благосостояние? Как мы собираемся обеспечить рост обрабатывающей, да и любой другой промышленности, если в приведённом мной примере они вообще никак не задействованы?

— Да… но…Ваше величество, — уже просто отбивался Витте, — взрывной рост экономики и благосостояния должны обеспечить иностранные инвестиции, которые находят наш золотой рубль крайне привлекательным и перспективным…

— На какой экономический рост вы рассчитываете? — уже сердито спросил император, упёршись взглядом в Витте. — Как этот рост спрягается с нашими возможностями наращивать золотой запас? Откуда будем брать золото для обеспечения эмиссии, господин министр, при вашем взрывном росте? У нас ежегодно добывается этого драгоценного металла на сумму от 40 до 46 миллионов рублей. И это при миллиардном бюджете! Этого недостаточно даже на обеспечения существующей денежной массы, куда уж тут до «взрывной»… Или опять кредиты?

Сергей Юльевич почувствовал, как по спине сползает мерзкая холодная капля. Если император заговорил про кредиты, это уже совсем горячо… А цифры, неприятные, гадкие цифры продолжали сыпаться на министра, как из рога изобилия.

— Есть, конечно, другой источник пополнения золотого запаса — внешняя торговля. За 1897–1900 год Россия имела положительный торговый платёжный баланс, за исключением лишь 1899 года. Но за счёт уплаты процентов по заграничным займам, процентов на иностранные капиталы и с учётом сумм, расходуемых нашими подданными, а также военным и морским ведомствами за границей, общий баланс составил миллиард с четвертью рублей не в пользу России. Этот, уже неполный миллиард, мы и увидим потом в иностранных инвестициях, не так ли?

Витте сглотнул несуществующую слюну и закашлялся. Император улыбнулся, налил воды из графина и, заботливо протянув министру, продолжил, слушая, как стучат о стекло зубы Сергея Юльевича.

— За всё время реформ Россия уплатила процентов и срочных погашений по государственным и частнопромышленным бумагам 4,4 млрд рублей. Если к этому добавить расходы русских за границей — 1,37 млрд рублей, то окажется, что Россия за период с 1882 до 1900 год перевела на Запад без малого 6 миллиардов рублей, и не абы в чём, а в золоте! А сколько получила в обмен инвестиций? Аж 788 млн рублей — 590 в акции и 198 — в облигации! Вам не кажется, что такой обмен сложно назвать равноценным? Таким образом, — вздохнул император, доставая последний листок с цифрами, — за неполные 10 лет экономика России потеряла пять миллиардов двести двенадцать миллионов золотых рублей — больше, чем Франция заплатила Германии репараций за поражение в войне 1870 года и на которые Германия с успехом провела у себя индустриализацию… Вы не хотите никак прокомментировать баланс этих цифр, господин министр, а заодно назвать основных выгодополучателей, которые так прибыльно инвестируют в нас наши же деньги?

Витте почувствовал, как стены кабинета теряют свои чёткие очертания и расплываются. А, ведь день так хорошо начинался…

— Сергей Юльевич, — откуда-то издалека донёсся голос самодержца, и этот голос был отчётливо ироничен.

«Чёрт, да он издевается! — птицей в клетке метались в голове Витте сумбурные мысли, — надо собраться! Собраться и дать отпор! Не молчать! Только не молчать! Говорить всё, что угодно, лишь бы отвлечь… Хотя нет, отвлечь не удастся… А, может быть, тогда упасть без чувств и сослаться на качку?»

— Сергей Юльевич, господин министр, — прозвучало ещё раз уже в непосредственной близости. Витте усилием воли сфокусировал зрение и отпрянул — на него смотрели глаза чьи-угодно, но только не хорошо знакомые глаза Николая II — голубые, скучающе-рассеянные глаза великовозрастного гедониста. Сейчас об этот взгляд можно было порезаться.

— Я не давал команды падать без чувств, господин министр, — сухим глухим голосом продолжил император, — я скажу, когда это надо будет делать, когда это будет правильно и даже необходимо, а пока не соблаговолите ли прояснить, чья была идея — приравнять долг в серебре к эквиваленту в золоте, да ещё по такому курсу, что наши обязательства увеличились сразу на 50 %?

Сердце Витте ухнуло в преисподнюю. Эта «идея» материализовалась, когда при переходе на золото Россия перевела на новый золотой рубль и все свои прежние долговые обязательства, заключенные в серебряных рублях. Один только государственный долг по внутренним займам, перешедший большей частью в руки Ротшильдов, составлял в 1897 году 3 млрд рублей — в весе слитков серебра это 70 312 тонн. Переводя же этот трехмиллиардный долг на новый золотой рубль без оговорки, его вес в серебре увеличили на 25 304 тонны. Именно после этой операции Витте стал рукопожатным лицом среди банкиров, а вот теперь имеет риск стать своим среди каторжников.

Остаток разговора Сергей Юльевич помнил смутно. Встряхнулся он только в конце, когда император, насмешливо глядя ему в переносицу, попросил никуда не отлучаться и зайти ещё раз — на этот раз с министром путей сообщения для доклада, почему первоначальная смета Транссиба в 300 млн рублей уже сейчас превышена более чем в два раза?

Теперь министр финансов Российской империи Сергей Юльевич Витте сидел в приёмной и ему было дурно. Точно так же дурно было и сидящему рядом с ним управляющему министерством на Певческом мосту — Владимиру Николаевичу Ламздорфу. Вопрос «что делает МИД для урегулирования отношений с Китаем после восстания ихэтуаней, какую выгоду извлечёт Россия из участия в коалиции?» поставил дипломата в тупик, а контрольным выстрелом в голову оказался следующий: «Что делает МИД для сбора информации о зверствах британцев в Южной Африке и каким образом он планирует использовать информацию о тактике выжженной земли, концлагерях и прочих нецивилизованных методах войны против буров?»

А император в это время сидел за рабочим столом и сотый раз обводил карандашом написанное во весь лист слово «тезаврация» — накопление золота частными лицами в качестве сокровища. Он уже проходил эту историю, причём два раза. Первый — с николаевскими золотыми червонцами, второй — с советскими. И оба раза вместо того, чтобы быть инвестированными в экономику, золотые деньги переходили в карманы частных лиц и там благополучно оседали. До самого тридцать шестого года носили наши граждане в торгсин заначенные в начале XX века николаевские золотые десятки. Кроме того, тезаврированное золото тоннами уходило за границу в карманах представителей вырождающегося дворянства и нарождающейся буржуазии — и те, и другие, как известно, любили прожигать жизнь в Париже или в Ницце. Да и простой мещанин не гнушался тем, чтобы смастерить из червонца зубные протезы или оправу для пенсне. Крестьяне же и заводские сплошь и рядом делали из червонцев обручальные кольца.

А в это время экономика задыхалась от недостатка оборотных средств. На 1 января 1901 года денежных знаков в России было всего по 37 франков (в пересчёте с рубля) на каждого жителя. В том же году в остальных государствах денежных знаков на каждого жителя приходилось (в пересчете на франки):

в Австрии — 50 франков

в Италии — 51 франк

в Германии — 112 франков

в США — 115 франков

в Англии — 136 франков

во Франции — 218 франков

Простое население России, включая мелких чиновников и младших офицеров отнюдь не жировало и накоплений не делало. На одного жителя приходилось 9 руб. 84 коп. вкладов, а во Франции (в пересчете) 45 руб., в Австрии 67 руб., в Германии 87 руб., в Дании 158 руб.