Тайная вампирша (СИ) - "Elza Mars" - Страница 7

Отец всегда умел преодолевать неприятности, он был лучшим борцом из тех, кто был знаком Пенни. А сейчас… У Пенни обнаружили рак…

Видимо, это действительно так. А если всё не так уж плохо? Отец потрясён, но это ведь понятно. Но не означает, что Пенни умрёт.

Современная медицина с ней. Девушка бормотала это и отдалялась от кабинета.

Ускоряла шаги, но до того, как зашла в палату, услышала голос отца, в котором слышалось мучение:

— Доченька, родная!

Пенни покрылась холодом.

Потом тембр Климентины разносся по коридору:

— Вы говорите, что поздно уже что-либо делать?

Пенни задержала дыхание, желание убежать усилилось, но она возвратилась к двери кабинета.

— Доктор Левтис — онколог, он занимается данным видом рака и получше объяснит вам, нежели я, — сказала доктор Франк.

Мужчина заговорил. Поначалу Пенни слышала обрывочные предложения, которые не понимала: третья стадия онкологии, прорастание опухоли, разрывы тканей…

Затем врач Левтис сказал:

— Говоря простым языком, опухоль увеличена. От неё уже расходятся метастазы в сердце и голову. Опухоль неоперабельна.

— Химио и радио-терапия… — начала Климентина.

— Можно провести смешанную терапию. Лучевую и химию. Результаты достигают высокий процент снижения метастаз и уменьшение опухоли. Мне не хочется подавать вам ложные надежды. При данном исходе такой подход продлит ей жизнь на несколько месяцев. При таком раскладе используем паллиативную помощь для уменьшения боли и чтобы хоть как-то скрасить последние дни жизни. Вам понятно?

Пенни расслышала шмыганье отца и не шевелилась. Ей казалось, что она слушает болтовню телевизора и говорят там не про неё, а про другого.

Доктор Франк сказала:

— В Южной Калифорнии проводят исследования по воздействию на опухоли, только…

— Чёрт возьми! — взорвалась Климентина. — Мы обсуждаем юную девушку! Как так вышло, что болезнь перешла в третью стадию и никто этого не заметил? Она ведь пару дней назад танцевала днями и ночами!

— Я сочувствую вам, миссис Хилгард, — доктор Левтис сказал это настолько тихо, что Пенни с трудом расслышала его слова, — но такой вид рака не спроста назван скрытым, ведь никак не проявляет себя до того времени, пока заболевание не зайдёт далеко. Потому и процент выличившихся небольшой. Должен заметить, что в моей практике Пенни вторая девушка с подобным заболеванием. Доктор Франк правильно провела обследование и верно поставила диагноз.

— Я должен был знать, я должен был вынудить её прийти раньше, я должен был, должен… — сипло твердил мистер Хилгард.

Послышался шум. Позабыв об осторожности, Пенни просунулась в дверную щель: отец стучал кулаками по столу. Климентина пыталась удержать его. Пенни отшатнулась от кабинета.

Боже, надо убегать скорее, не могу и не хочу всё это видеть и слышать!

Пенни шла по коридору. Как только ноги держали, непонятно. Обстановка была обычной.

Сумочка так и стояла на кресле возле окна. На полу паркет, над головой потолок. Ничего не поменялось. Почему? Почему не обрушились стены? Почему болтает телик в другой палате так мирно?

Я умру, — подумала Пенни.

Страшно не было. Она ощущала в себе какое-то удивление, всё растущее, сильнее поглощающее её.

Мысли роились беспорядочно, прерываясь этими словами:

Я умру. Моя вина, ведь я не пошла к доктору раньше. Я умру. Климентина ругалась, я не думала, что она настолько сильно любит меня. Я умру. — Мысли шевелились в голове. — Во мне что-то есть.

Пенни поклала ладони себе на грудь, потом оттопырила кофточку и посмотрела ниже. Кожа на груди была загорелой и гладкой. Боли Пенни не ощущала.

Я умру потому, что во мне что-то есть. Оно живёт внутри меня. Оно внутри моего тела. Я умру. Скоро. А когда именно? Они не говорили об этом. Мне нужно увидеть Джей.

Пенни ринулась к телефону молниеносно.

Набрав номер, она твердила:

— Прошу, ответь, ну же, ответь мне.

Призыв не сработал на сей раз. Гудки раздавались монотонно.

Включился автоответчик и Пенни проговорила:

— Джей, позвони мне в больницу.

Повесив трубку, она невидящими глазами смотрела на графин с водой, который стоял около стола.

Она приедет позднее, — думала Пенни, — и позвонит мне. Надо дождаться.

Пенни сама не знала, что заставило её ждать звонка от Джей. Надо держаться до её звонка.

Не думать больше о другом. Ждать. Джей скажет, что с ней будет и как теперь быть.

Дверь открылась. Пенни обернулась: в палату вошли отец с Климентиной. Девушка по их лицам поняла, что те плакали. У мистера Хилгарда глаза покраснели, как и у Климентины. Впридачу её макияж растёкся от слёз, а отец вдобавок выглядел помятым и бледным.

Боже, они что, намерены сообщить мне про это? Пускай лучше молчат, не говорят.

Пенни захотела убежать. Паника накрывала её.

Папа сказал:

— Милая, к тебе пришли подруги. Фиона позвонила им и рассказала, что ты в больнице. Они моментально приехали.

Это Джей, — подумала Пенни и нечто осчастливило её внутри.

Но среди подружек Джей не было. Явились одни друзья с колледжа.

Ладно, позвонит позднее. Не стоит думать об этом. Здесь столько людей, что невозможно про что-то думать. Так даже лучше.

Пенни удалось сидеть и болтать с подругами, а душа была от них далеко, но девушка отгоняла от себя мысли, волновавшие её сейчас сильнее прочего. Ни одна не догадалась, сколь серьёзно больна Пенни, даже Фиона, продемонстрировавшая сёстринскую любовь, нежная, внимательная. Девушки болтали о мелочах, дискотеках, катании на велосипеде, книжках, музыке. Это была прежняя жизнь, кончившаяся, казалось, лет сто назад.

Климентина тоже принимала участие в беседе и обращалась с падчерицей лучше, нежели когда встречалась с отцом. Когда подруги ушли, мачеха осталась. Она провела по голове Пенни чуть подрагивающей рукой.

Не знала бы я, что у меня страшная болезнь, — подумала Пенни, — то удивилась бы, что это мачеха так себя ведёт со мной не как всегда.

— Я сегодня заночую тут, — произнесла она. — Медсестра сообщила, что можно прилечь в приёмной. Думаю, может, стоить съездить домой и прихватить что-нибудь.

— Езжай, — сказала Пенни.

Больше одного слова выговорить она не могла, не выдав себя. Мачехе необходимо время побыть одной, успокоить нервы. Едва она ушла, зашла медсестра. Измерив Пенни давление с температурой, она покинула палату. Пенни осталась с другими пациентами. Уже стемнело.

Дверь палаты не закрывали на ночь и там виднелся тёмный коридор. Соседи по палате давно спали. В больнице стало тихо, только вделеке слышалась болтовня телевизора.

Пенни изнутри терзала боль: опухоль в груди не давала покоя. Девушка ощущала себя одинокой. Хуже было то, что Джей так и не позвонила. Как она могла? Разве не соображает, как нужна ей? Не думать о плохом.

Может, стоит поспать, забыться сном? Тогда ужасные мысли исчезнут. Она выключила лампочку возле тумбочки и сомкнула веки, когда неожиданно около затанцевали привидения в виде гробов и скелетов. И всё это происходило в бесконечной темноте.

Когда я умру, тут меня уже не будет. Где тогда я окажусь? Меня совсем не станет?

Небытьё… Оно хуже прочего. Пенни думала о смерти и не могла прекратить о ней думать.

Девушка теряла контроль над собой. Пенни сжирал ужас, вынуждая дрожать в поту под одеялом.

Я умру, я умру, я умру….

— Пенни…

Девушка раскрыла глаза и увидела фигуру в дверном проёме, но не сумела сообразить сначала, кто это. Пришла мысль, что Смерть явилась забрать её.

Девушка прошептала:

— Джей?

— Я не была уверена, что ты не спишь.

Пенни дотянулась до лампы, но Джей остановила её руку.

— Не стоит. Я тайно прошмыгнула через дежурных медсестёр, не хочу, чтобы меня вышвырнули из палаты.

Пенни стиснула руки на одеяле и тяжело сглотнула.

— Ладно, что ты пришла, — прошептала она, — я думала, не сумеешь.

Ей захотелось ринуться к ней в объятия и заплакать. Вместо этого она сидела на постели.