Будешь моей! (СИ) - Лель Агата - Страница 1

— Мама, я доел.

— Нет, Женя, ты не доел.

Мне даже не нужно смотреть в его тарелку, я и так знаю, что сын привирает. Да и проверять совершенно нет времени — моя смена в "Голиафе" начнётся через какие-то сорок минут, а я ещё бегаю по квартире с одним накрашенным глазом и в домашнем халате.

— Доедай быстрее, нам уже пора собираться, а то мама опоздает на работу.

— А зачем тебе на работу?

— Чтобы у нас были деньги.

— А зачем нам деньги?

— Чтобы покупать тебе новые игрушки. Всё, ешь, не заговаривай мне зубы, — заглядываю на кухню и шутливо грожу пальцем. Сын, с выражением вселенской боли на лице, макает ложку в кашу и неохотно засовывает ту в рот, всем своим видом выражая ярый протест.

Смотрю на белобрысую макушку своего ребёнка, тоненькую шейку, острые плечики и всю меня, до кончиков пальцев заполняет всепоглощающая своей мощью нежность.

Какой же он ещё крошечный…

— Не люблю кашу.

— Я знаю, но больше из того, что тебе можно, у нас сейчас нет, — сажусь напротив и, перехватив из маленьких пальчиков ложку, набираю щедрую порцию овсянки. — На следующей неделе мы сходим к доктору, и если анализы покажут улучшение, то знаешь, какой тебя ждёт сюрприз?

— Шокола-ад? — зрачки ребёнка расширяются, а лицо озаряет поистине счастливая улыбка.

— Ну, шоколад вряд ли… а вот варенье-е… абрикосовое, — подмигиваю и, пользуясь детским замешательством, отправляю ложку с кашей в рот сына.

Кто бы мог подумать, что "обычный" атопический дерматит, который в норме дети перерастают в возрасте одного года, у нас затянется на целые четыре! И со временем становится только хуже, лечение практически не помогает, только лишь чуть-чуть убирает симптомы, но стоит ребёнку съесть что-то не то, как даёт о себе знать с новой силой. За спиной масса диет, препаратов, клиник, но всё это давало лишь временный эффект.

Если верить словам нашего лечащего врача, новая методика профессора Мухина из клиники "Розенталь" с вероятностью почти в сто процентов может помочь нам вытравить из организма все аллергены. Но, разумеется, это лечение стоит кучу денег… Мне, как матери-одиночке, совмещающей учёбу и работу ни за что не собрать эту сумму быстро.

Учёба, будь она неладна! Мне кажется, я только и делаю всю свою жизнь, что учусь!

Я забеременела Женей на четвёртом курсе и по состоянию здоровья незадолго до родов взяла академ, надеясь, самое большое через год снова приступить к занятиям. Но эта эпопея с дерматитом и постоянными простудами пресекла мои планы на корню — три с лишним года я была привязана к дому и ребёнку, и только в этом году смогла, наконец, восстановиться! Может, теперь хоть в этот раз получу диплом, смогу устроиться по профессии и мне не придётся работать официанткой.

Пять лет назад горничная, моющая чужие унитазы, сейчас принеси-подай…

Да, можно было бы устроиться куда-нибудь в мелкий офис секретаршей, но разве это деньги…

"Голиаф" едва ли не самый шикарный ресторан города, и хоть работа далека от предела мечтаний, но заработная плата там достойная, не говоря уже про щедрые чаевые. Эти деньги позволяют нам жить если не роскошно, то вполне прилично, особенно если учесть, что лямку тяну я одна. Впрочем, грех жаловаться, кому-то в этой жизни гораздо хуже.

— Женя! Я сейчас начну злиться! — хмурюсь, наблюдая, как сын с постным лицом еле-еле пережёвывает овсяную кашу. — Сейчас приедет дядя Вадим, и я всё ему расскажу, за это он не даст тебе порулить.

При упоминании машины ребёнок слегка воспрял духом, и следующая ложка скрылась во рту уже охотнее.

— Ма-ам, а давай его себе оставим? — с набитым ртом бурчит Женя, и я снова заглядываю на кухню, натягивая между делом чулок.

— Кого оставим?

— Дядю Вадима, — ещё одна ложка отправляется в рот.

— В смысле "оставим", Женя? Это же не котёнок!

— Но котёнка же ты тоже не разрешаешь! А дядя Вадим хороший, он обещал отвезти меня в зоопарк, посмотреть на верблюда. Можно, мам?

Движения мои чуть замедляются и я чувствую, как на лбу вырисовывается хмурая складка.

— Посмотрим, — ухожу от прямого ответа и натягиваю второй чулок.

Женя продолжает нахваливать дядю Вадима, а внутри меня разрастается что-то похожее на чувство вины, приправленное безысходностью.

Каждый ребёнок нуждается в отце, тем более мальчик, и Женя тоже хочет, чтобы у него был папа, как и у его друзей во дворе. Хочет ездить с ним на рыбалку и гонять мяч, и я ощущаю, что то, что у моего сына нет отца отчасти и моя вина тоже.

Так вышло, что я забеременела от неподходящего человека. Я очень сильно его полюбила и доверилась ему, а потом оказалось, что всё время нашего романа он был несвободен. Я была для него просто развлечением и только. Жаль, что я смотрела тогда на жизнь сквозь розовые очки, предпочитая утопать в иллюзиях. Увы, когда мои глаза, наконец, открылись, я осталась одна, с ребёнком под разбитым сердцем.

Вадим появился в моей жизни именно в тот самый сложный для меня момент. Взрослый состоявшийся мужчина старше меня на двадцать лет. Он, сын Лидии Сергеевны, женщины, которая пришла мне на выручку в тот непростой период. Она не оставила меня одну, предложила работать сиделкой у неё старенькой матери, предоставив тем самым заработок и крышу над головой. Я вынашивала Женю заботясь о престарелой женщине, и Вадим постоянно был рядом. Привозил продукты, лекарства, просто приезжал вечерами на чай… Мне тогда было всего лишь двадцать лет, но я понимала, что приезжает он не просто так. Не знаю, какие чувства он тогда ко мне испытывал, но это определённо была не просто дружба.

Я видела, как он на меня смотрит, какой нежностью были наполнены его редкие случайные прикосновения…

Мне было неловко принимать подобный интерес от взрослого мужчины: я была беременна от другого, да и сам Вадим был тогда в отношениях. Поэтому дальше обычных взглядов, ненавязчивой помощи с его стороны, и благодарности с моей, ничего между нами не заходило. Даже когда умерла мама Лидии Сергеевны и я съехала на съёмную квартиру, ремонт в которой помогал делать Вадим, мы так и не прекратили наше тёплое общение, но по-прежнему не переходя никаких приятельских рамок.

А несколько месяцев назад он расстался со своей подругой, и встречи наши стали происходить всё чаще: он стал звонить, приезжать в гости, играть с Женей и, видя, как мой сын радуется, гоняя в парке мяч с Вадимом, я снова и снова ощущала вину, что не могу ответить этому мужчине взаимностью.

Он хороший, добрый, он прекрасный человек, но… у меня нет к нему чувств. И дело не в разнице в возрасте, конечно, не в этом.

Психологи говорят: "любовь живёт три года". Какая чушь. Мне ли не знать, сколько живёт эта чёртова любовь…

— Ма-ам, в дверь звонят! — отвлекает от размышлений восторженный возглас Жени, и я, быстро пригладив ладонью ещё не причёсанные волосы, торопливо бегу открывать.

— Привет, ещё не собрались? — окинув меня быстрым взглядом, задержавшись чуть дольше положенного на ногах, Вадим не разуваясь заходит в прихожую и, вытянув шею, заглядывает на кухню: — Эй, разбойник, ты почему ещё не доел?

— А как ты догадался, что я не доел? — хитро щурится сын.

— Взрослые всё всегда знают! У тебя две минуты.

— Спасибо, — шепчу одними губами, поворачивая за спиной гостя дверной замок. — Я уже битый час заставляю его доесть эту несчастную кашу, — тоже оборачиваюсь на кухню и вижу, как Женя молниеносно уплетает овсянку. — С тобой явно дело пойдёт быстрее. Ты просто наш спаситель!

— Знал бы, приехал ещё раньше. Кстати, ты не опаздываешь?

— Ещё как! А у нас сегодня, как назло, сам хозяин с семьёй что-то в банкетном зале отмечает.

— Беги, собирайся! — наклоняется, чтобы рассшнуровать кроссовки.

— Но мне ещё Женю одеть надо…