Уязвимость (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 6

Опускает глаза.

— Ты извини, что ворвался…

Мне нечего на это сказать, и я просто молчу, тревожно разглядывая его лицо.

Достает из кармана пиджака мои перчатки и кладет на подлокотник кресла.

— А шарф ты забыла не у меня, Саш.

— Да?..

И я вспоминаю, что, действительно, развязывала его в холле фотостудии, когда ждала фотосет.

— Значит, в фотостудии потеряла… — бормочу я сама себе.

Прижимается губами к моей оголившейся коленки.

И это вдруг так интимно и близко, что я оказываюсь не готова к таким жестам от него.

— Я редко тебе говорю, — шепчет он. — Но сейчас хочу сказать.

Поднимает на меня глаза.

— Я люблю тебя.

И мне хочется сказать ему в ответ тоже эти слова, чтобы успокоить эту его негромкую неожиданную истерику. Но я не могу! Не могу!! Не потому, что не чувствую. А потому, что между нами давно, быть может с самого начала возведена какая-то стена из обид и недопонимания. И она не позволяет мне сказать ему это. Я просто не в состоянии произнести ни звука.

— А ты меня любишь, Саш? — опять срывается его голос.

Он ищет в моих глазах ответ. Меня начинает потрясывать следом за ним. Горло сводит и ощущение, что сейчас разревусь. Быть может, он первый раз касается меня так глубоко, и я вообще ощущаю его чувства. Не просто слышу о них или знаю. А именно ощущаю. Те чувства, которые могли бы наполнить пустоту внутри меня. Но я не могу их впустить…

Зажимаюсь, обнимая себя за плечи. Но пересиливая себя, киваю в ответ.

Если бы он спросил меня ТАК хотя бы год еще назад, наша стена была бы разрушена. Но он делал все это время что-то совсем другое. Противоположное. А теперь я уже так деформирована его перманентным цинизмом и поверхностностью, что не способна отреагировать на это так, как ему сейчас нужно. Я так долго этого хотела. А потом перестала хотеть, настроившись на его волну. А сейчас оказалась совершенно не способна принять. Это место внутри меня сломано…

- Я хочу тебя… — вглядывается он в мои глаза.

Едва заметно отрицательно кручу головой. Стоп. Хватит. Я не хочу больше этого обнажения. Я к нему не готова!

— Почему?

— Я легла час назад… убиралась… очень устала…

— Почему ночью?

Хмурюсь. Рассказывать не хочется. Но есть вопрос, наверное, должен быть ответ? Или не должен?

— Просто… — пожимаю плечами. — Не спалось.

— Ладно, — кивает он, опуская глаза. — Ладно… Ложись. Я поеду…

На работе появляюсь только к двенадцати. Вымокнув вся напрочь. Забыла зонт…

Из-за всего произошедшего поспать толком так и не удалось. Недосып сказывается чувством тошноты. Поэтому выпила только кофе, а сейчас, ближе к обеду очень хочется есть. Обслуживаю несколько забежавших покупателей. Просматриваю почту. Через пару кварталов отсюда кафешка, где я иногда обедаю. И я закрывая магазин, опять иду под моросящий дождь, накидывая на голову еще сырой капюшон.

Быстро пообедав бегу обратно. Пальто можно выжимать. Перед дверью в книжную лавку от неожиданности замираю. Дверь двойная, деревянная, старинная. На каждой половине массивная ручка. И вот на одной из них висит зонт-трость. А в нем букет…

Букет не обычный — аккуратный и симметричный, какие собирают в любом цветочном ларьке, а немного растрепанный, и, на первый взгляд, стихийный. Но в своем образе очень живой и трогающий. Лаванда, маргаритки, розмарин, несколько нежных пионов.

По наитию касаюсь пальчиком лепестков.

И вдруг прихожу в себя. Внутри опять вздрагивает знакомой тревогой.

Это просто букет, — пытаюсь успокоить я себя.

А ты пугливая истеричка, Александра! Возможно, он даже не тебе предназначен.

Снимаю капюшон. Оглядываюсь. Несколько людей торопясь идут мимо по противоположной стороне улицы. Припарковано пара машин. Обе, мне кажется, так и стояли с утра…

Так мне или не мне?…

Или кто-то просто оставил на этих дверях, не дождавшись своей девушки?

Непоправимо уже вымокнув даже под пальто, снимаю зонт и захожу с ним внутрь. Вешаю рядом с пальто на вешалку. Быть может, забыл кто-то и вернется.

Делаю какие-то текущие дела, доставляю пришедшие из редакций книги, развешиваю ценники. Но этот зонт с букетом не дает мне совершенно ни о чем думать. И вдруг в одну секунду бросив все на прилавок, я решительно иду к нему. Вытаскиваю букет. Он обвязан серебристой лентой.

И мгновенно я понимаю, что этот подарок от того же человека, то и шарф, духи…

Раскрываю подаренный зонт, чтобы высушить его. С внутренней стороны очень качественный принт ясного голубого неба. Мне подарили настроение и хорошую погоду?

Губы дергаются в улыбке.

Нет, нет…

Это всё крайне мило, пока не врывается в мою реальность настойчивее. Но ведь этот момент придет. Внутри я совершенно точно знаю, что не хочу этого. Не хочу никаких знакомств, ухаживаний. Ничего. И внутренне прошу, чтобы этот человек остановился.

Но, конечно же, ставлю цветы в вазочку и на окно. Периодически засовываю в букет нос, зажмуриваясь от суховатых пряных запахов лаванды и розмарина. И мне даже становится чуть суше самой. Завариваю чай. Отправляю в кипяток несколько листочков лаванды.

Открываю книгу и немного выпадаю из реальности.

Но вчитаться как следует мне не дает какое-то тяжелое ощущение в груди. Прислушиваюсь к нему. То есть, этот человек видел, что я мокну без зонта…

Он наблюдал за мной?!

Выглядываю в окно, рассматривая машины. Вот здесь с утра была какая-то черная, а сейчас синяя. А на той стороне тоже стояла. Но какая — не помню. И может быть тогда я слышала именно его шаги? Ведь я хорошо чувствовала, что кто-то словно провожал меня до дома…

Достаточно. Пусть это остановится!

На эмоциях набираю Стаса.

— Привет…

— Привет, Саша.

— Ты можешь меня сегодня забрать с работы?

— А ты действительно этого хочешь?

Ну вот опять!!! — отчаянно бью кулаком по витрине.

Неужели сложно просто отреагировать на мою просьбу. Без всех этих комментариев, уточнений. Необходимости убеждать его более усердно в том, что я нуждаюсь в нём и в его помощи!

— Саш?

— Извини, перезвоню, покупатели…

Бросая телефон, нервно стучу коготками по витрине.

А зачем эта паника? Разве человек, дарящий «небо» и розмарин, может быть маньяком?

Ну а что дарят маньяки своим жертвам, когда преследуют их? Не разделочный же нож!

Откуда мне знать логику незнакомого человека?

Меня преследуют?

Что за глупости… Всего лишь пара подарков и моя паранойя. Подарок — это не преследование.

Но я впечатлительная трусиха. И поэтому не нахожу ничего умнее, чем закрыть магазин еще до темноты и написать моему маньяку записку. Я пишу ее на открытке, которые тоже продаются в моей книжной лавке. Выбираю открытку в непромокаемой прозрачной упаковке на петельке.

Пишу, как чувствую, на порыве эмоций:

«Остановитесь, пожалуйста. Вы меня пугаете.»

Цветы оставляю в магазине. А зонт открываю, выходя на улицу. Замыкаю двери. На острый кончик дверной ручки надеваю маленькую открытку. Вряд ли, конечно, она попадет адресату. Ну а вдруг? Зонт же дождался меня.

Прячась под зонтом решаю немного прогуляться. И иду вдоль мостовой, разглядывая кипящие от капель дождя лужи. Покупаю на углу с собой Латте с макадамией. Он греет моё горло и радует ароматом. И становится еще гораздо уютнее. Опускаются сумерки…

А зонт, кстати, замечательный. Ни чета моему маленькому складному, который все пытается вывернуться от каждого порыва ветра. Ручка деревянная и удобная, с кожаной петлей. Поля — широкие. И даже капли косого дождя не долетают до меня. А когда поднимаешь глаза вверх, то…

Боже мой… — мои губы расплываются в улыбке. Небесный принт едва заметно светится в темноте!

Мне достался самый романтичный и заботливый маньяк? Прячу свою неуместную улыбку от прохожих, опуская зонт ниже. Под зонтом витает запах моих новых духов. И я почти что чувствую такое редкое в моей реальности, счастье.