Будь моим... оборотнем (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 19

Слез не осталось. Только пустота и давящее осознание того, что Ричард в сотый раз спас меня от гибели. Но в этот раз цена оказалась слишком велика.

Я заглядывала в чьи-то глаза, и их обладатели хмурились и отворачивались. Никто не подходил ко мне, не скручивал меня. Сбоку послышалось тихое:

— Отпусти его. — Этот некогда сильный, но уже потухший голос принадлежал той самой старушке, с помощью которой я смогла войти в Столицу.

Я бессильно моргала. Старушка попыталась взять меня под локоть, но я вырвалась и вновь упала перед Ричардом. Кадры воспоминаний мешались в голове, сливались в теплые улыбки, а потом вдруг появилось кое-что другое, никак не относящееся к нему и мне.

Булавка колола шею под воротником. Я выхватила её и, примерившись к указательному пальцу, без жалости и раздумий ткнула. Капля крови выступила на коже. Затем ещё и ещё. Рука онемела, сотни раскаленных игл пронзили тело. Несколько секунд казались вечностью, а потом божества смилостивились и подарили мне забытье.

Солнечные лучи ослепляли. Я натянула одеяло до лба и попыталась вернуться ко сну. Одеяло пахло травами.

Осознание пришло много позже, вырвало из меня клещами воспоминания. Итак, я мертва? Но палец болел — значит, жива. Просьба не сработала? Жертва оказалась недостаточной? И Ричард мертв?..

В этой комнатушке было больше жизни, чем во всем замке королевы. Добротные шкаф и стол, резной стул, прикроватный столик, заваленный склянками. Всё деревянное и простое, но настоящее.

Так и не сумев подняться, я обессиленно упала обратно на льняные простыни. Глянула на палец — перебинтован. Где я и что происходит?

— Эй! — крикнула, прочистив горло. — Кто-нибудь!

— Иду-иду! — донеслось заполошное.

Старушка на ходу вытирала ладони о юбку. Увидев меня, она заулыбалась так по-доброму, что я даже смутилась.

— Наконец-то ты проснулась! — всплеснула руками. — Я уж и не чаяла, одним богам молилась. Вроде ни ран, ни царапин — один укол, а в бреду ты металась восемь суток кряду.

И всё-таки нам суждено познакомиться.

— Анна, — чуть кивнула.

— Маделин.

В её лучистых, совсем не старческих глазах плясали огоньки.

— Меня казнят? — не стала медлить я.

Кровавое пятно на великолепном платье и мертвые глаза королевы. Что ж, я уже была мертва — второй раз гибнуть не страшно.

— У нашей королевы нашлось куда больше врагов, нежели приспешников. — Маделин покачала головой. — Враждебно настроенные группы быстро вырвали трон из рук ничего не понимающей стражи и тройки советников. Правление по праву перешло наследнику королевского рода, он, насколько ходят слухи, уже выдвинулся в путь к Столице. Анна, тебя готовы носить на руках, сюда целые паломничества ходят, — она неодобрительно цокнула, — дабы чтобы высказать слова благодарности. Жить спокойно не дают.

Маделин смочила кусок тряпицы в желтоватом вязком настое, который стоял в миске тут же, на другом конце стола. Схватила меня за руку и принялась развязывать палец. Из незаживающей раны тонкой струйкой потекла кровь. Маделин прикоснулась тряпицей к следу укола, и тот обожгло спасительным холодом.

— Эта женщина держала в страхе всю страну. Мы разорвали связи с иными государствами из-за её вечного страха быть пойманной. Закрыли границы, ограничили поставки. Люди издыхали от голода, а она была счастлива. Но боги услышали наши мольбы!

— И кто теперь будет править? — В горле застрял предательский колючий комок, и я с трудом проглотила его, пытаясь смотреть в глаза женщины со спокойствием.

— Очень далекий, но единственный родственник королевской семьи. Честно скажу, крови от наших королей в нем практически нет, но больше у нас никого не имеется. Думаю, когда он доберется, непременно подпишет указ о твоей награде.

Да сдалась она мне. У меня украли прошлое и лишили будущего, вся моя жизнь оказалась фальшивкой.

Мы помолчали. Маделин дышала тяжело, по-старушечьи, но её глаза были ясны. Молодая женщина в теле старухи. Наконец, она, помяв край одеяла, спросила:

— Откуда ты взяла ту иглу?

— Мне её отдали… — я кратко, не вдаваясь в подробности, рассказала Маделин про Прейю.

— Такие подарки не дарятся простыми людьми. Это вещь, от которой исходила темная магия. Даже я, необученная бабка, почувствовала гнилую вонь. Ты могла умереть…

— Пускай.

— Но ты выстояла. И тот, за кого ты боролась, тоже ожил.

— Ричард жив?! — хрипло воскликнула я.

— Да… И за его жизнь я поблагодарю тебя лично. Я его бабушка, — улыбка озарила морщинистое лицо. — Вряд ли он вспоминал обо мне.

Пришлось уверить, что не только вспоминал, но и поделился всем со мной. И что бабушку свою, несмотря ни на что, он любил.

В животе растекалась горячая жидкость. Она разливалась по венам, текла к кончикам пальцев. Во мне вновь зарождалась жизнь. Сердце выстукивало в одном ритме: «Он жив!»

— И вот, миновало десять лет разлуки, и я увидела своего мальчика связанным. Тот охотник провел его через площадь как какую-то дворнягу на привязи… — Она сморщилась. — Я никак не могла ему помочь. Смотрела ему вслед и плакала. — Маделин протерла сухие глаза рукавом вязаной кофты. — А потом появилась ты. Не менее изнуренная, грязная, ослабшая. Анна, я запомнила твой взгляд. Я прочитала в твоих глазах всё.

В этом слове был особенным смысл. Всё? Весь страх или что-то другое, гораздо глубже запрятанное?

Маделин все-таки заплакала. Одинокая слеза прочертила путь до подбородка.

— Я тебя отпустила. Должна была запереть дома и не выпускать, потому что знала — ты погибнешь. И он уже обречен. А я отпустила… Ну а дальше ты сама знаешь… Благо, мой дом стоит у самого дворца. Когда ты уколола палец, сердце Ричарда забилось — я прислонилась к его груди и слышала всё лично. Вас срочно доставили ко мне. Сейчас мой мальчик очень слаб, но он выкарабкается. Благодаря тебе. Спасибо тебе, милая Анна… — и она разрыдалась, опрокинув лицо в ладони.

Мне не хватало слов. Игла приняла жертву, Ричард остался жив, он находится где-то рядом со мной. И он, наконец-то, сможет повидать бабушку, а той не придется горевать по потере внука. И больше мне ничего не надо в этом мире.

— А куда делась игла?

— Затерялась где-то среди камней и людей. Уверена, она отыщет нового хозяина. Боги, да на тебе лица нет! — Она всплеснула руками. — Извини, что потревожила своими разговорами. Отдыхай.

— Спасибо вам, — с блаженной улыбкой на губах шепнула я.

Маделин аккуратно прикрыла за собой дверь.

Я лежала, уставившись в потолок, а по глазам текли слезы счастья.

Три дня я безвылазно провела в постели. Ходить не могла, двигаться — тоже. Тошнота не отступала, и каждый шаг давался с таким трудом, будто из меня высосали все соки (возможно, и высосали), но я упрямо ползла по стенке от окна к двери, тренировала ноги, делала зарядку.

И вот, на четвертый день я смогла добрести до другой комнаты, той, где лежал Ричард. Маделин как-то обмолвилась, что он тоже слаб и постоянно спит. Артефакт вернул ему жизнь, но не исцелил раны. Но меня совершенно не интересовало, может ли мой друг общаться. Я мечтала увидеть его.

Это была комната его детства. Уютная и простая, удобная как сам Ричард. В ней дышалось легче. Я присела на краешек кровати, всматриваясь в бледное худое лицо с четкими серыми кругами под закрытыми глазами. Сейчас он больше всего походил на свою вторую ипостась. Несносная челка спадала на один глаз, острые черты лица разгладились. Он спокойно спал.

Я пожелала Ричарду самых теплых снов и быстрым движением, похожим на то, которым это делал он сам, убрала с его глаз челку. Длинные ресницы вздрогнули, но мой друг не проснулся. Его волосы оказались невесомыми, словно пух, и мягкими, легкими. Да, раньше Ричард казался мне взрослым мужчиной, теперь же я видела совсем юнца, мальчишку всего на пару лет старше меня. И таким он нравился мне даже больше.

— Знаешь, я ведь не соврала. Мы спаслись, — заговорила я, касаясь ледяного лба.