Механический Зверь. Часть 4. Мастер тысячи форм (СИ) - Розин Юрий - Страница 27

Однако не следовало думать, что Люпс был единственным известным человечеству континентом. Если сесть на корабль, отбывающий от берегов Танильского Каганата и двигаться строго на юг, то спустя две-три недели на горизонте покажется земля, и не просто какой-то остров, а самый настоящий, еще никем не изученный материк. И эта информация не так чтобы секретна, о ней можно узнать в школе на уроке географии или прочесть в какой-нибудь книжке.

Казалось бы: иная земля, новые, никому не принадлежащие земли, девственные леса, не тронутые запасы полезных ископаемых — рай для колонистов и лакомый кусочек для любой крупной державы. Тем более для Каганата, активно расширяющего свое влияние и, словно огромный спрут, пытающегося захватить все, до чего дотянутся его щупальца. Вот только южный континент имел один очень серьезный недостаток, справиться с которым на данный момент было невозможно. По крайней мере затраты на это не окупились бы, даже если прямо под ногами исследователей лежали бы золотые слитки. Что иронично, в каком-то смысле так и было.

Манящий лес, одна из главных достопримечательностей Кристории, был сильнейшим и крупнейшим из известных на Люпсе очагом распространения энергии Зверя. Настолько мощным, что приручение населяющих Манящий лес животных не было возможно, а материалы, добываемые там, ценились порой дороже золота. Весь южный континент целиком представлял из себя один огромный очаг этой энергии, минимум в десяток раз более мощный, чем в Манящем лесу.

Энергия Зверя в чистом виде, если подвергаться ее воздействию на постоянной основе долгое время, значительно повышала все характеристики организма, а заодно приводила к значительному увеличению агрессии. И чем больше были «дозы излучения», тем радикальнее и заметнее были все эти изменения. Не стоило думать, что Озерная империя выращивала сразу гигантских монстров. Местные маги много десятков лет занимались селекцией лучших образцов из подконтрольных аномальных зон, отбирая самых сильных, умных и, что самое главное, послушных зверей, затем им позволяли расти и развиваться, после чего снова производили выборку уже из следующего поколения. В аномальных зонах империи обычное животное за всю свою жизнь вряд ли бы смогло вырасти хотя бы вдвое по сравнению с нормой. В Манящем лесу уже было довольно просто встретить белку размером с хорошую собаку и волка, что будет крупнее тигра, однако по сравнению с южным континентом это были цветочки.

Влияние энергии Зверя там было таково, что животные зачастую даже близко не были похожи на то, какими их планировала природа. Страшные мутации нередко были несовместимы с жизнью, однако если животное выживало, то становилось настоящим монстром. Лишние конечности, дополнительные органы, невероятные размеры… восемь из десяти кораблей, отправленных в экспедиции на южный континент не возвращались и судя по всему даже не успевали высадиться на берег. Из оставшихся двух одну ждало поголовное истребление от клыков, когтей, рогов, шипов и яда местных тварей, причем все перечисленное вполне могло принадлежать всего одному существу. Последняя же, самая удачливая экспедиция, возвращалась, не успев провести на этой безумной земле даже трети запланированного срока, не досчитавшись трех четвертей экипажа. И единственным, что они привозили, были истории о творящихся на той земле ужасах…

— Ага, мы все это знаем.

Лицо Фауста, с таким спокойствием говорившего о желании нанять корабль для путешествия на южный континент, вызывало у старого капитана двоякое ощущение. С одной стороны хотелось заехать по улыбающейся харе кулаком, да посильнее, чтобы раз и навсегда выбить из этой головы всю подобную дурь. С другой же он понимал, что человек перед ним, несмотря на совершенное отсутствие инстинкта самосохранения, а может и благодаря этому, от своей идеи не откажется и если он не отвезет эту странную парочку к южному континенту, то это сделает кто-нибудь другой, а деньги были ну просто о-о-очень хорошими.

Но, когда он уже решил, что согласится на эту странную сделку и собирался начать торговаться, с берега послышался голос.

— Я вас отвезу! — Уже готовый к разборкам и даже состроивший для этого подходящую гримасу, развернувшись, капитан как-то резко сник и его лицо, до того выражавшее смесь негодования с праведным гневом, расплылось в подобострастной улыбке.

— Молодой господин… — под недоумевающими взглядами Фауста и Ронды, солидный мужчина, явно уже имевший внуков, а то и правнуков, все-таки это были южные острова, вдруг согнулся чуть ли не до земли, начав мести своей роскошной бородой палубу.

— Приветствую. — Парню на вид было лет двадцать пять, не слишком высокий, однако прекрасно сложенный, темноволосый, кареглазый, с идеальной улыбкой, он был тем, в кого без памяти влюблялись девушки и кому черной завистью завидовали парни. А его явно непростой статус лишь увеличивал количество тех и других. Что самое интересное, Ронда его узнала. И он ее, похоже, тоже.

— Ты!

— Я тебя помню!

И в этом не было ничего удивительного. Несмотря на то, что прошло уже целых шесть лет, забыть лицо человека, с которым сражался на глазах многотысячной толпы в магическом турнире Кристории было довольно сложно.

.

— И вот я услышал, что кто-то активно разыскивает корабль для путешествия к южному континенту.

Трое людей и один кот сидели на «местах для самых важных гостей» одной из множества городских едален. Одной из стен у заведения не было и внутрь задувал легкий ветерок, наполненный запахами моря и порта, поначалу не слишком приятных, но со временем все более и более родных и привычных. Широкий тканевый навес, в другую погоду как раз и исполнявший роль стены, создавал приятный тенек, так что даже с учетом вступившего в свои права лета, в едальне не было очень жарко. А потому разговор тек медленно и непринужденно, прерываясь на периодически обновляемые напитки и закуски, впрочем, никто из присутствующих никуда и не торопился.

— Мне всегда хотелось посмотреть, что там, но даже я понимаю, что в одиночку это самоубийство, а из моей команды никто не соглашается высаживаться на тот берег и в данном случае я не могу им приказывать. Так что я подумал, что стоит познакомиться и, если эти авантюристы окажутся достойными людьми, помочь им в их замыслах.

Мар Оль, представлявший на турнире островное государство Сатения, за прошедшие шесть лет сильно изменился. От того нетерпеливого и горячего молодого парня, искренне верившего, что ему суждено сразиться с воплощением темного бога, осталась лишь непреодолимая тяга к приключениям и бесконечный запас энтузиазма. Однако, как то, так и другое, теперь было заключено под спокойным и обстоятельным характером, так что о том, насколько его восхищает идея отправиться к южному континенту, можно было понять лишь по ярко горящим глазам.

И такие изменения имели под собой серьезные основания. Когда Мар вернулся домой после турнира, злой на себя и весь мир за то, что не сумел исполнить своего долга и «злой бог исчез до окончания турнира», его отец решил вправить сыну мозги довольно оригинальным образом. Спустя месяц Мар получил в свое полное распоряжение добротный корабль с командой, вот только всего остального, включая крышу над головой, получаемых от отца денег и даже своего статуса интдея (что-то вроде дворянского титула барона) молодой человек безвозвратно лишился.

«Ты, сынок, заигрался, возвращайся, когда поумнеешь». Единственное напутствие, полученное им от отца, стало девизом Мара на следующие три года. Корабль, который парень назвал Игривым, последовав по пути самоиронии, видел много разного, и хорошего и плохого. Но в итоге к двадцати двум годам, теперь уже официально капитан Мар Оль стал достаточно известным и уважаемым в столице Сотении человеком, чтобы под его флагом собралась целая маленькая флотилия. Они занимались всем, от рыболовства и перевоза грузов до сражений с пиратами и исследовательских компаний вглубь Пустого океана. Потом последовало признание отца и возвращение титула, а с учетом того, что Мар был великолепным магом, довольно скоро им заинтересовался и сам король Сотении. Несколько раз его флот получал личные приказы короны, а около года назад за прекрасную службу молодой человек и несколько его ближайших подчиненных удостоились большой чести — повышения своего титула, что в Сотении было довольно редким явлением.