Неизменная любовь (СИ) - Горышина Ольга - Страница 4

— Зовите меня Паясо, сеньора, — сказал он поднимаясь. — Я же уже представился вам.

Настаивать я не стала. Инкогнито так инкогнито. Желания детей надо уважать. Особенно те, в которых они без причины упрямы. Но помимо упрямства у парня отлично работала соображалка. Он сразу предложил сходить за моим чемоданом.

Мы спустились в гараж, и мой клоун замер перед стендом с правилами, которые были только на испанском и каталонском. Никакого английского.

— Просто хотел убедиться, что здесь можно оставлять машину на всю ночь, — объяснил он свое промедление.

— Я умею читать по-испански, — улыбнулась я.

И под его снисходительным взглядом, наверное, покраснела. Благо в гараже было темновато. И мне действительно стало жарко в теплой шапке! Чтобы сделать диалог для себя менее обидным, я поинтересовалась, откуда Паясо так хорошо знает испанский язык.

— В школе выучил.

Браво! Браво! Браво! И на дуде ака флейта игрец, и все в школе! Я в шоке. Приятном. И от обхождения тоже.

Паясо сразу предложил не тащить весь чемодан, а переложить пару вещей ему в рюкзак. Я смерила рюкзак взглядом: тот не казался таким уж безразмерным; скорее даже очень надутым, и я взяла свой. В него влезла косметичка и мокрый купальник, который следовало выстирать. Саму меня тоже не мешало поскорее помыть: все же пляжный душ — это и не душ вовсе, а так… только чтобы глубже загнать песок в те места, где ему не рады. Смена белья, футболка, шорты, еще один сарафан… Воспитанный парень смотрел в сторону, хотя мне бы сейчас очень даже пригодилась его сообразительность на счет пижамы, которой у меня не было. Надеюсь, что в номере хотя бы полотенца имеются! У меня нет с собой даже пляжного. Рассчитывала взять из гостевых запасов в нашей квартире.

— Я готова.

Багажник захлопнут. Машина пикнула. А вот лично я все еще не была готова к ночи в четырех стенах с американским студентом.

Еще не совсем стемнело. Было даже вовсе светло. А если он не сразу уснет, хоть и говорит, что валится с ног? Надо же будет тогда найти какие-то общие темы для разговоров. Да даже сейчас, когда Паясо уставился в экран своего айфона, чтобы следить за гугл-мапс, идти молча с моей стороны было не очень вежливо. Будь бы это мой сын, я бы преспокойно молчала, но сейчас меня с головой накрыло чувство неловкости. Да, я предпочла бы на месте американца своего псевдоирландца Майкла. Нашего Мишаню…

— Для чего ты стал этим, как его там… — решила я начать хоть какой-то разговор. Лучше буду спрашивать я, чем он. — На ферму поехал? Ты же маркетолог. Разве не хотелось летом по профессии поработать?

Парень стрельнул в мою сторону глазами и, сверившись в очередной раз с маршрутом, махнул рукой в сторону перехода.

— Еще успею по профессии поработать. А вот вуфером побыть могу только сейчас. Вот вам лично разве никогда не хотелось обнять свинью?

Вот чего мне точно никогда не хотелось — так это обнять свинью!

— Вы просто никогда свинью не обнимали…

Наверное, ответил мой красноречивый взгляд, потому что рот до сих пор молчал. Глаза парня светились неподдельным счастьем. Что там Задорнов говорил про Америку? Страна непуганных идиотов…

— Они такие классные… Свиньи. Но пока не обнимешь их, не узнаешь.

Мое лицо сделалось каменным. Против воли я подошла к порогу дикого ржача. Наверное, пиво наконец смешалось с Сангрией и томатным соком. Я еле удержалась от хохота.

— А ты не подумал о том, что свинья не хотела с тобой обниматься? — спросила я совершенно серьезно, хотя серьезностью мои слова и не пахли. — А как же ваш пресловутый запрет на сексуальные домогательства на рабочем месте?

Паясо тоже сделался серьезным. Замигал глазами. Точно мозг его отказывался запроцессить мой вопрос. Дурацкий, конечно. Пиво ударило в голову не на шутку, похоже.

— Сейчас…

Он снова лихорадочно принялся тыкать пальцем в экран телефона, пока не протянул мне фотографию, на которой довольно симпатичный мальчик сидел нос к носу, вернее, к пяточку с огромной, размером с волкодава, если не больше, рыжей свиньей. С ее морды — как, впрочем, и с темной головы моего клоуна — свисали пучки соломы. Вокруг зеленела травка. За спиной белый заборчик. Идиллия. Самая настоящая деревенская пастораль.

— У нас со свиньей все было по обоюдному согласию, — наконец улыбнулся он. — А вот рабочих собак ласкать нельзя. Иначе они станут плохо выполнять свои обязанности. Они дурные — потому начнут лезть за лаской к любому человеку, вне зависимости, знают его или нет. И толку от них, как от охраны стада, не будет никакого.

Он говорил это уже не с улыбкой, а с ослепительным оскалом. Довольно серьезно защищался от моего обвинения. Чувство американского юмора явно уступает русскому. Даже пьяному. Так что больше шутить не буду. И чтобы выйти сухой из воды, то есть из этой неприятной ситуации, я призналась, что просто хотела пошутить.

— Да я понял, сеньора, — бросил Паясо как бы небрежно, но было видно, что моя шутка его не на шутку смутила, и в самом начале он воспринял мое заявление всерьез.

— Нам переходить через дорогу. Пошли. А то не успеем.

Я взяла его под локоть. Машинально. И не отпустила на другой стороне улицы. Парень не сопротивлялся, хотя и глянул на меня довольно удивленно. Ну, а что? Это же по обоюдному согласию! Чтобы на узких улочках не свалиться на проезжую часть. К тому же вот уже и нужный дом — я увидела название хостела. Улица сама страшная, хоть и центр города. Дома набраны из квадратных панелей тусклых цветов, окна зарешечены. В общем, эстетический кошмар… Но здесь все такое. Красиво только на пляже, если смотреть на море.

Здание хостела, впрочем, выбивалось из серой массы фасадом, исполненным в коричневых тонах. А вместо решеток были балконы с зеленью и пляжными полотенцами на просушке.

Обе полосы шли в нашу сторону, но сейчас здесь ни одной машины. Паясо дернул рукой, но я его не отпустила. Еще два шага под ручку, точно сын с мамочкой, мы можем пройти? Хотя в таком наряде мы можем хоть на голове стоять. Никто и не заметит, что что-то с нами не так.

Но «не так”началось у стойки регистрации. Хотя все было так… Мне следовало догадаться о намерениях американского мальчика после его финта ушами с пивом.

— Понимаете, сеньора…

Ну, конечно, я все понимаю, Паясо. Ты не раскручиваешь меня на деньги. Просто так получилось. Это не лохотрон, это тинейджерская дурь. Если бы у моего сына настолько поехала крыша, я была бы рада его встрече с женщиной, которая на время возьмет бедного за ручку и решит за него элементарные проблемы жилья и еды.

— Мы с ребятами не имеем права пользоваться кредитками. Мне пришлось дать номер своей карты, чтобы зарезервировать номер, но я не хочу, чтобы они списывали с нее деньги. Не могли бы вы заплатить за две ночи? Я завтра заработаю и верну свою часть наличными. Будьте так любезны, сеньора?

Он снова превратился в грустного клоуна, но белый рот сразу же вздрогнул в улыбке, когда я достала кредитную карту. Да не надо мне ничего возвращать. Ну что за ребенок…

В здание с нашим номером пришлось заходить с улицы, в узкую дверь, и подниматься по такой же узенькой лестнице. Я сначала, не задумываясь, шагнула первой, а потом решила все же пропустить парня вперед, потому что даже не узнала номера комнаты. А вот ее размеры прекрасно себе представляла: по меркам питерского центра, комната большая, даже огромная! Однако на фотографии в телефоне я не заметила раковины, которая оказалась прямо в центре пустой стены. Окей, чистить зубы придется в душе: все же мне не настолько плевать на то, как я буду выглядеть в глазах этого мальчика.

Паясо бросил рюкзак прямо на пол, а свой я опустила на большую кровать, застолбив тем самым место, которое все же, согласно здравому смыслу, было мне положено в силу финансового вложения в наш ночлег.

— Можно мне первым пойти в душ? — спросил парень и еще не договорив, схватил с раковины полотенце. — Я боюсь, что усну, если даже на минуту присяду на кровать. И мне не хотелось бы вас подгонять, сеньора.