Мой домовой — сводник (СИ) - Горышина Ольга - Страница 49

— Ты ничего не хочешь нам объяснить?

Я выдержала взгляд. Я даже улыбнулась. Хотя меня трясло, как в электричке. Я только лишь на месте не подпрыгивала!

— Что именно я должна объяснять?

У нее за спиной, на дорожке, стояла Арина и подавала странные знаки, которые мне очень хотелось интерпретировать по-своему: типа, она молчала про своего шефа. И я рискнула:

— Мам, что ты так на меня смотришь? Что я сделала? Может, скажешь прямо?

— Кто этот мистер Эй и где Вадим? Почему ты мне врешь?

— Я тебе не вру…

Вот дела, я еще даже ничего не сказала. И не буду говорить без свидетелей, чтобы не повторять дважды и трижды. Где все? И отец, и Андрей, и дети… В доме? Аришка, тихая не ко времени, никого не позвала встречать редкого дачного гостя! Мужского рода! Я не хотела чувствовать себя гостьей! Бабу все норовят сразу же уложить в постель к какому-нибудь мужику!

— Вадим повез мать на дачу, — отвечала я абсолютно спокойным голосом. — Рассада и всякое такое…

— А ты?

Мам, елы-палы? Я так и буду стоять у калитки?

— А что я? — Я говорила с вызовом. — Я к ним на дачу не езжу.

— Тебе некогда, да?

— Мне не хочется. Потому у меня были другие планы. Я была Мэри Поппинс. И тут все вопросы лишние. Это была игра такая… Типа "Мафии"…

Да, это была игра, в которую кто-то заигрался… Или изначально планировал уложить меня в постель. Карина-то надоела! Чего не разнообразить досуг с той, которая не претендует ни на его свободу, ни на его кошелек. Ну или вообще ему реально нужна была баба на одну ночь, чтобы успокоить нервы. Мать Глеба попортит их ему еще не мало. На своего нынешнего мужа она смотрит сверху вниз из-за маленького роста Аркадия, а на Веселкина в отместку, пользуясь его безграничной любовью к сыну. Но мной пользоваться я не позволю. Никому! Ни на одну ночь, ни на одно воскресенье. У кого-то явно съехала крыша и этот кто-то не я!

— Игра? — мать мне не верила, чего и следовало ожидать. — Я читала комментарии к фотографии…

Я состроила невинные глаза.

— А я нет, так что понятия не имею, о чем ты говоришь.

Нет, я догадывалась. И мать подтвердила догадку. Там было и "Горько!" и прочее. Потому пришлось рассмеяться, чтобы не заплакать.

— Ну так и это часть игры… — Я ведь говорила почти правду! Только из этой игры я вышла, возможно, с огромными потерями на личном фронте, но вышла. — Мам, я бы, наверное, рассказала тебе, что сменила жениха, как ты думаешь?

Я не знаю, что она думала. Кроме как:

— Ты мне никогда ничего не рассказываешь!

Но знала наверняка, что у Арины сейчас мозг вскипит. Надо срочно остудить его мытьем фруктов, которые я притащила. И Арина действительно поплелась со мной к раковине под навесом у летней кухни.

— Он не знает, что мы сестры, не переживай, — сказала я, оставаясь к сестре спиной.

— А я теперь совсем не уверена, что мы сестры…

Я обернулась. Сейчас красноту щек легко было списать на злость.

— Елы-палы, Арина, я сказала правду! Какая к черту невеста, если он женат? Ты-то знаешь, кто такой этот Мистер Эй! Мне только Карины с ее ревностью теперь не хватало!

Я говорила и краснела еще больше… И Арина не верила мне. Ни на слово!

— А Вадим?

Я быстро отвернулась. Арина подступила ко мне вплотную и включила в кране воду. Мои губы оказались рядом с ухом сестры: я могла без страха сказать правду:

— Не знаю.

Да, да, это была самая что ни на есть настоящая горькая правда!

— Не спрашивай, — добавила я тут же, боясь элементарных вопросов. — Я пошла на эту игру, чтобы отвлечься.

Пусть это действительно останется игрой, которая закончена и убрана в чулан!

— Впрочем, — Арина не отступила от раковины, и мне надо было продолжать говорить. Хоть что-то. Или правду, которую я больше не могла держать в себе! — Официально мы помирились, но ехать после всей этой дури с котом к ним на дачу оказалось выше моих сил. Да и вообще все это выше моих сил… Как-то я не готова есть кашу, которую сама же заварила. Я не готова к кольцу на пальце, а его мамаша подступила ко мне с ножом к горлу с внуками.

Арина выключила воду и встряхнула дуршлаг с виноградом, чтобы тут же обдать из бидона родниковой водой.

— Думаешь, она не увидит эту фотографию?

Нет, я так не думала. Я просто не хотела думать. Ни сейчас. Но сестра смотрела мне в глаза.

— Что будет, то и будет. Я скажу правду и оправдываться не стану. Я не верблюд. Если Вадим, как и мать, посчитает, что я могу залезть в постель к первому встречному, то у нас с ним ничего не выйдет. Между супругами должно быть доверие.

Лицо сестры сделалось каменным. Я нечаянно швырнул камень в ее огород. Андрей вон тоже сразу решил, что его женушка спала с начальником. У мистера Эя талант производить впечатление ловеласа. На ровном месте. Ну ни рожи ж, ни кожи! Весь его мачизм в банковском счете! Его, наверное, и видят наши мужики… Зарабатывайте больше, кто ж вам мешает в поднятии самооценки! Я вот не беру себе четырех выходных! И собираюсь завтра с утра сесть на электричку на Санкт- Петербург!

— На его месте, — Арина скривила губы, — я бы тебе тоже не особо доверяла…

Ах, вот как! Я понизила голос до шипения:

— А на твоем месте я бы начала работать с удвоенной силой, чтобы удержаться на рабочем месте. Господин Веселкин считает, что его новая секретарша жуткая копуша!

Арина сжала губы и так сильно встряхнула виноград, что окатила меня брызгами с ног до головы — спасибо маме, что не дала мне возможности снять куртку!

— С какого перепугу вы меня обсуждали?

Я расправила плечи: да пошли вы все к черту, родственники!

— Да потому что он предложил мне работу!

Лицо Арины пошло пятнами. Зелеными!

— Я отказалась. А другая, возможно, и схватится за такое предложение. Так что работай с полной отдачей. Тебе когда в офис?

— Вообще-то в пятницу. Мне разрешили побыть с детьми. Но весь народ выходит завтра…

Я выдержала ее взгляд.

— Езжай-ка ты в контору, красотка, а то он действительно подыщет тебе замену. Если завтра в твое рабочее кресло сядет Карина, она из него не встанет!

— Он и о Карине с тобой говорил? — голос Арина дрожал.

— Нет.

У меня дрожало все внутри. Я чуть не стала заменой Карине. Пусть и на одну ночь. Какое счастье, что он забрал у меня тот бокал. Дурак, сам засыпал яму, которую умело вырыл!

— О Карине, — продолжила я, поняв, что сестра так и будет молчать, — говорила ты.

Больше говорить нам не дали отец и Андрей. О решении уехать Арина сообщила лишь за ужином, и я потом шепотом поинтересовалась, действительно ли Веселкин прислал ей эсэмэску с требованием выйти завтра на работу. Нет, на нее подействовали мои слова. Я говорила их от всего сердца. Рвение на работе еще никому не мешало.

Мы уехали утром на шестичасовой электричке, но пытались не говорить друг с другом. Даже не смотреть в лицо. На вокзале мы поехали на метро в разные стороны: она домой переодеться, а я домой к коту.

Но кот меня не ждал. Привольная жизнь пришлась ему по душе. Он раскидал по всей ванной комнате наполнитель для своего туалета и скинул с батареи мои кружева и привел их в непотребный вид. Я сгребла их на совок и выкинула в мусорные ведро, даже не расстроившись — туда им и дорога! Но вот переворачивать миску с едой было лишним! И разрывать пакет с печеньем…

— Чихунь, ну что за фигня? У тебя что, совести вообще нет?

Кот сидел в коридоре и смотрел на меня отсутствующим взглядом.

— Ревнуешь, да? Я у родителей на даче была!

Я закрыла лицо ладонями — что я делаю? Оправдываюсь перед котом…

Я вытащила из холодильника йогурт и стала завтракать. Потом проверила тесты и начала собираться на частные уроки.

— Веди себя хорошо, — пригрозили я коту.

Кот гордо прошел в комнату на разобранных диван. Я вернулась на кухню приоткрыть окно на проветривание, и за секунду до выхода из квартиры пришла эсэмэска от сестры: "Теперь тебя знает в лицо весь офис. Зато Карина у нас больше не работает. Дверь как-то удержалась на петлях. Но Виктор уже два часа отсутствует…" Я бросила телефон на стол, но он снова звякнул. Арина просто обнаглела: "Сестренка, он не у тебя случайно? А то мы всем офисом за него переживаем…"