Коридор в 1937-й год (СИ) - Солнцева Ольга М. - Страница 20

– Двенадцатое, кажется. Да, точно, двенадцатое.

– А месяц? И год?

Сашина рука почему-то дрогнула:

– Почему ты спрашиваешь? Тебе настолько плохо?

– Какой год, Саша?

– 1937-й. А что?..

Рита поняла, что она сошла с ума…

Легко воображать перед девчонкой, показывая свои таланты. Ну, то есть умение быстро, как циркач, забираться на дерево. Другое дело, когда перед тобой стоит вопрос жизни или смерти.

Артем почувствовал, как сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда перемахивал через металлическое решетчатое ограждение. А прозвучавший звук выстрела, как пинок, ускорил его движение: он бросился на проезжую часть, не глядя по сторонам, и только потому, что увидел трамвай, тормозивший на остановке в центре дороги.

С двух сторон послышались недовольные звуки клаксонов, скрежет тормозов, даже ругательства от высунувшихся из окон водителей. Артему было всё равно. Он видел, как остановившийся трамвай уже стал принимать пассажиров в его железное червеобразное «пузо». Сейчас ему казалось, что там, внутри, единственное место – спастись. Для него было важно – убежать подальше от тех, кто мог продолжить преследование. А потом видно будет, что делать дальше.

Он заскочил на подножку, и вагон тут же тронулся…

Как оказалось, все непросто было и в трамвае.

К парню сразу приклеились взгляды пассажиров – к его рваным джинсам, к мелированным, не чесанным сутки, волосам, к грязной майке и тату на плече. Он никак не мог сообразить, куда бы встать, чтобы избавиться от липких любопытных взглядов. Кто их знает? Примут его за вражеского лазутчика, скрутят и опять отправят в милицию.

А тут еще одна проблемка нарисовалась. Артем замер, заметив, как по вагону с противоположного конца трамвая, к нему заспешил кондуктор. Ой-ёй! Сейчас, поняв, что платить парню нечем, подымет шум. А то и хуже. Как у них тут принято? Может, с помощью общественности берут в плен «зайцев» и доставляют в отделение?

Вряд ли кондуктор из моей истории улыбался Артему так же, как эта женщина.

Но в этот раз парню повезло. Кондуктор все время отвлекался по пути к Артему на вновь зашедших пассажиров, продавал им билетики, то одному, то другому. В результате не успел: трамвай остановился раньше, чем он смог добраться до безденежного пассажира.

Чтобы избежать неприятностей, как только трамвай притормозил, парень выскочил из него, как ошпаренный. По ходу своего скоропалительного бегства ненароком растолкал тех, кто жаждал стать пассажирами трамвая…

Стараясь не привлекать к себе внимание, Артем торопливо шагал по улице. Но такое было невозможно – люди без особых церемоний пялились на его необычную одежду. Да, рваные джинсы и волосы по последнему писку моды здесь были, как красная тряпка для быков.…

«Надо бы что-то придумать, чтобы так в глаза не бросаться!»

А пока мысль, как это сделать, в голову не пришла, он проскочил в проход между двумя домами и оказался в тишине городского дворика. Слава Богу, ему хотя бы тут удалось ни с кем не столкнуться. Особенно с людьми военной профессии. Он торопливо шмыгнул в кусты и уже оттуда стал оценивать окружающую обстановку.

Спокойно, тихо. Слышны звуки из открытых окон: звон посуды, чьи-то разговоры, лай собаки. Но вокруг ни души.

Двор старенький. Брат-близнец тому, в котором они недавно прятались с Ниночкой… Лавочки у подъезда, сарайчики в углу двора. Песочница для детей, толстая столешница стола, уложенная на пенек, и множество столбиков, на которых привязаны паутины-веревки для сушки белья. Кто-то особо трудолюбивый, уже успел с утра пораньше осуществить стирку, и теперь на веревке висела женская одежда гигантских размеров: широкая длинная юбка, жакет, платок, еще что-то.

Решение пришло в голову Артёма мгновенно. Он оглядел двор, скользнул взглядом по поблескивавшим на солнце стеклам окон… Кажется, все спокойно. Никто за ним не подсматривает. Артём вылез из кустов, неторопливым шагом пошел к одежде. Вроде как идет себе человек по своим делам, никого не трогает. Такая видимость была как бы оболочка, на самом деле внутри у него все дрожало. Никогда в жизни он не делал того, что задумал осуществить сейчас. Эх, жизнь-жестянка!

Артем протянул руку к юбке, всеми молекулами своего тела ожидая окрика.

Нет, по-прежнему было тихо. Если не считать, что птицы вдруг как нарочно запели громче обычного. А может, были подкормлены милицией и вели свою опасную службу: следили за строгим соблюдением закона гражданами страны?

Артём торопливо дернул юбку на себя. Две деревянные прищепки, державшие ее на веревке, разлетелись в разные стороны, словно вспугнутые мухи со вкусного лакомства. Одна из них щелкнула по деревянной опоре, нарушив обычную тишину. Слегка нарушив. Но для парня это был как гром среди ясного неба: он испуганно стрельнул глазами по сторонам. Во второй раз – когда снимал жакет и платок – поступил благоразумнее: отцепил сначала прищепки, которые держали на веревке одежду. Механически сунул их в карманы джинсов. Смотал одежду вместе, в гигантский клубок и, уже не глядя по сторонам, бросился в знакомые кусты.

Там он натянул на себя широкую юбку. Та не желала менять «хозяйку» и норовила свалиться с тонкой талии Артёма.

– Не женщина, а бронепоезд! – пробурчал Артём, снимая ремень с джинсов и затягивая его на своей талии поверх этого полузанавеса, полупарашюта.

В гигантских размерах юбки неожиданно нашелся плюс: низ брюк был не виден. Но Артём перестраховался: применив усилие, закатал грубую ткань на один подгиб вверх. Больше бы у него и не получилось – джинсовый материал не очень податливый на такие преобразования.

Надеть жакет проблем не составило. Он был просторным, как будто его шили сразу на двоих человек – неразлучных близнецов. А вот с платком опять пришлось повозиться. Артём со школы играл в самодеятельности и не раз изображал старушек. Но ему всегда помогали девчонки надеть на голову это изобретение швейного мастерства. К тому же, платок нужно было накрутить на голову без зеркала, да так, чтобы спрятать выросшую за ночь щетину на щеках. К счастью, (впервые в жизни Артём подумал, что это – «к счастью»), борода у него росла светлая, прямо сказать, белобрысая, и не придавала ему нисколько мужественности. Поэтому молодой человек однажды решил для себя, что он из породы «вечно безбородых мужчин», и растительность на подбородке ему противопоказана. Но сейчас эта, хм…, особенность была ему на руку: пару-тройку дней никто не заметит мужской щетины на подбородке.

Два-три дня! Бог мой! Неужели он уже готов застрять здесь надолго? Но что делать? Как выбраться из создавшейся ситуации? Как попасть обратно, в родное, милое сердцу настоящее? Надо подумать об этом, когда он наконец окажется в совершенно безопасном месте.

Мысли Артёма путались: то возвращались к одежде, в которой ему сейчас предстоит выйти в люди, то пытались проанализировать ситуацию, в которой он оказался.

Наконец, одевшись, он выскочил из кустов. Надо было торопиться, пока двор пуст. Парень направился по тропинке туда, где обозначился просвет между двумя домами. Из-за кустов, с того места, где находился Артем, была видна проезжая часть с периодически мелькавшими машинами.

Вдруг в проходе появилась женщина: крупная, статная, высокая. Особа, как корабль, шла с высоко поднятой головой навстречу Артёму. В ее руке висела авоська, сквозь веревочные бока которой проглядывала картошка.

«Женщина-броненосец!» – восхитился про себя парень. И тут же с ужасом подумал, что, возможно, навстречу ему сейчас плывет хозяйка надетой на него одежды.