Властитель ледяного сердца (СИ) - Александрова Марина - Страница 76

— Посмотри, — достаточно громко сказал он, — в глаза тем, кто осиротел и овдовел по твоей вине. Смотри, — достаточно грубо встряхнул он женщину, — я простил твою ложь о твоем ребёнке. Я был мягок. Но ни ты, ни твой отец не оценили этого. Твоей жизни срок я, как Властитель Грозового Перевала, отмеряю длинной в два года. Ты сможешь выкормить дитя, что у тебя под сердцем, но это всё. Твой отец, предавший Север, уйдет когда закончится траур по тем, кого он убил.

Йолинь слушала то, что говорит Рик, и вопреки всякой логике перед её мысленным взором рождались картины её собственного прошлого. Смерть той, кого она считала матерью. Эта боль, ужас, страх, кошмар, о котором ей не суждено забыть никогда! Это не отпустит её, такое не забывают! И, да, возможно ребёнок Марсии будет слишком мал, чтобы осознать всё это в полной степени, но однажды…

Йолинь резко вздохнула.

А, она… она сама… не должны ли её судить так, как эту женщину? Их преступления так похожи. Они равнозначны. И Йолинь и та, которую она так ненавидела всего мгновение назад, были так похожи в своих мотивах! А, если бы не Дэй, смогла бы сама Йолинь сейчас стоять по другую сторону вины, возомнив, что у неё есть право винить?

Неожиданно, она вспомнила слова своей подруги, что та однажды сказала ей:

«— Порой, людям не хватает сердца?

— В смысле? — искренне не понимая, о чем говорит Дайли, поинтересовалась Йолинь. — В том смысле, что порой им не хватает сердца, чтобы простить себя, простить других… Наверное, это понимаем только мы, Тени, людям кажется, что стены вокруг их сердец защищают их, на самом деле они делают их одинокими».

Странные мысли, которые раньше даже не возникли бы у неё в голове, вдруг захватили её. Да, за любым преступлением должно следовать наказание, она знала это очень хорошо. Особенно, когда дело касалось преступлений против правящей системы или государства, это было тем знанием, которое ей прививали с рождения. Рик, как Властитель этой земли, не имел права прощать подобное, иначе он бы не был тем, кто он есть. Погибли люди изза жадности и алчности этой женщины. Йолинь, как никто другой чувствовала истинные причины поступков Марсии и её отца. Она не ощущала ни раскаянья, ни желания все изменить, лишь гнев и злобу, что черными щупальцами оплетали сердце женщины, что стояла сейчас перед ней. Но, было кое-что ещё, что заставляло принцессу сомневаться и переживать. Тот ребёнок, которого носила под сердцем Марсия был невинным. И именно тот свет, что исходил от второй жизни, которая только лишь формировалась в чреве женщины, заставлял Йолинь испытывать острую потребность помочь.

«Я была такой же и что было бы со мной, если бы тогда мне никто не протянул руку помощи?»

Она молча смотрела на то, как несколько крепких мужчин уводят Марсию с берега реки. Принцесса не пыталась открыто выступить в её поддержку, это было бы глупо и слишком расходилось с её воспитанием. Аирцы никогда не ищут прямых путей. Она найдет способ и если почувствует, что Марсия готова к тому, чтобы начать жить по-другому, то поможет ей. Если нет, то она возьмет ответственность за ту жизнь, что вот-вот должна прийти в этот мир.

Когда Марсию увели, а похроны продолжились несмотря на то, что Рик и Крайс оказались живы, были и те, кто уже никогда не вернется домой. Для северян было очень важным правильно соблюсти все ритуалы, когда приходило время проводить своих воинов, женщин, детей или стариков к Богам. Причем, каждая прослойка общества имела свои особенности погребения. Погибших в сражении всегда сжигали, спуская ладьи с телами и вещами умерших по реке, сопровождая этот ритуал громким плачем и песнопениями жрецов или жриц храма Кхмир, богини-проводника, которая находила умершего на той стороне и благодаря песням своих жрецов, провожала его на суд Богов.

Люди вокруг немного успокоились и вновь разнёсся нестройный женский плачь над побережьем, а к самому краю берега вышла женщина в простой домотканой рубахе, с распущенными русыми волосами и с венком из засохших цветов на голове. Девушка глубоко вздохнула и запела. Её песня, казалось проникала под самую кожу Йолинь. Звук, его вибрация, казался каким-то потусторонним, печальным и тягучим. Она не могла понять ни слова из того, что пела девушка, но это не мешало слушать её так, словно она погружалась в странный гипнотический транс. Даже Суми проникся звучанием этой песни, лег на траву и прикрыл глаза. Время, что они провели на берегу, было целиком и полностью посвещано скорби. Сейчас, каждый из тех, кто знал, любил, и имел связь с погибшими должен был выплеснуть всё своё горе, чтобы Кхмир непременно нашла душу погибшего среди озер и туманов загробного мира.

Йолинь казалось, что песнь жрицы бесконечна. Девушка пела и пела, словно уводя всех присутствующих вслед за своей песнью. Но с последним языком пламени, что с шипением растворился в водах Тирты, она замолчала. Взгляд девушки казался расфокусированным, она словно смотрела сквозь окружающих её людей, и только в этот момент Йолинь поняла, что жрица просто не видит никого вокруг. К слепой подошла маленькая девочка из толпы, взяла её за руку и повела куда-то прочь.

— Пойдем, нам пора, — тихо сказал Рик, беря принцессу за руку и решительно покидая берег.

Только, когда они взошли на холм, принцесса поняла, что они идут вовсе не по направлению к их дому, а куда-то непосредственно в город. След в след за ними ступали люди. Таким образом, Йолинь начинала понимать, что это ещё далеко не конец.

— Куда мы?

Спросила она Рика, покорно следуя за своим мужем и делая вид, что всё так, как и должно быть.

— Мы оплакали их, теперь должны порадоваться за них.

— Порадоваться? — непонимающе спросила принцесса.

Рик лишь согласно кивнул, но всё же решил объяснить.

— Мы верим, что когда душа только идет по дороге к Богам, мы должны своей болью и плачем помочь Кхмир найти её. Но когда душа уже у Богов, она может оглянуться на мир, оставленный ею, и если кто-то будет плакать по ней и показывать, как тяжело и невозможно жить без усопшего, то она захочет вернуться и остаться на земле неупокоенным духом. Потому, сегодня вечером мы все будем показывать свою радость…

Йолинь молча выслушала своего мужа, ничего не поняла, но решила, что раз так положено, значит, она должна уважать традиции страны, где теперь её дом.

То, что было дальше, принцесса и представить себе не могла!

Она так вымоталась за все то время, что ей пришлось провести в пути, что, несмотря на то, что давно мечтала оказаться в самом городе, что простирался у подножья дома Рика, сейчас не могла найти в себе сил толком оглядеться и оценить, насколько Грозовой Перевал отличается от той же Аранты. Их процессия двигалась по широкой объездной дороге, которая опоясывала город вокруг, и лишь в какой-то момент свернула на одну из улиц, где стали появляться жилые дома, торговые лавки, таверны и прочие признаки жизни города. Но, по большому счету, улица была совершенно обычной, достаточно широкой и чистой. Конечно, северные города мало походил на тот Каишим, столицу её родины. Там каждый двор имел свою индивидуальность, каждое строение отличалось, и в то же время было похоже друг на друга. Парящие изогнутые крыши домов, изящная, деликатная красота парков и садов, где каждое растение было готово поведать тебе целую историю жизни семьи. Север был другим. Порой, Йолинь казалось, что северяне просто делали что-то потому, что им это нравилось. Без всякого потаённого смысла или намека. Особенно это бросалось ей в глаза, когда она видела нечто недопустимое в своих краях и совершенно обычное здесь. Она невольно скосила взгляд на маленькие голубые цветочки высаженные перед одним из домов. У неё на родине они назывались сям ке или «ночное приглашение». Не трудно догадаться, какой смысл имел этот цветок. А, тут, просто взяли и посадили под окнами…

Принцесса невольно усмехнулась, представив такую клумбу под своими окнами.