Спасения не будет (СИ) - Белая Рина - Страница 24

Словно россыпью бриллиантов засияли каменные стены, усыпанные каплями росы, чистый свет которых тут же утонул в глубине подземной башни, а вслед за ним полный ужаса крик сорвался с моих уст, безвольно ухнул в зияющую черную дыру и, по капле истончаясь, угас в ее глубине. Затаив дыханье, я замерла у самой кромки лестничного пролета, содрогаясь от мысли, что сделай я еще один шаг, и осуществлю свою угрозу, поставив прочерк и сегодняшнее число после даты моего рождения. Шли минуты, а я все смотрела, смотрела вниз, прижав руку к груди, где болезненно щемило сердце. Наконец, собравшись с духом, я сделала решительный шаг… назад.

Я так и не смогла спуститься во тьму подземной башни, конца и края которой не было видно. Спуститься по лестнице, перилами которой служили редкие колонны. Мне не хватило духа. Тело била мелкая дрожь, ноги не желали слушаться и я аморфной массой сползла по стеночке. Идея на время отложить поиск королевы показалась мне лучиком света в этом темном царстве, дверь в которое я захлопнула на порядок громче, чем намеревалась.

«Струсила?!» — насмехался надо мной внутренний голос.

Я скосила взгляд на вход.

«Любой бы струсил!» — ответила я сама себе и решила вернуться в радушное тепло своих покоев. Для первого раза впечатлений достаточно…

Неожиданный хруст под ногами выдернул меня из водоворота мыслей. Осмотревшись, я поняла, что стою посреди мрамора разбитых статуй. Роспись трещин на стенах также говорила о том, что крыло, куда меня вывели ноги — не жилое. Тяжелые двери из вяза, словно былинные герои, затаив на живых обиду, свято хранили свои тайны. На мгновение тучи расступились, и зыбкий свет луны дотронулся до стеклянного купола, спустился через круглые пролеты верхних этажей, осыпав лунной пылью паутину резных перил.

Я стояла на дне светового колодца посреди пустого пространства, наполненного запыленным воздухом, и глядя на полотнище, больше напоминающее отрепья нищего, пыталась воссоздать в своем воображении когда-то красивую знаменную ткань.

Неожиданно со второго пролета соскочил один из осколков, и, пролетев от меня на расстоянии вытянутой руки, со звоном ударился об мозаичный пол. Не успела я обратить свои мысли в спасительном направлении, как кто-то темной птицей перемахнул через перила и приземлился прямо передо мной.

Осветив мое лицо активированным на ладони светочем, стражник склонился надо мной, словно отец над набедокурившим ребенком и сурово спросил:

— Известно ли тебе, что северное крыло посещать запрещено!?

«Запрещено, запрещено…» — ехидно повторило эхо.

Мгновение и я включилась в игру. Наполнив глаза несуществующими слезами, я виновато заломила руки, как заламывала их прислужница, встреченная мной в дворцовом лабиринте. Губы задрожали, и я заговорила сама с собой, неся околесицу про розы, вазы и неощипанные хвосты.

— Замолчи. Следуй за мной.

Шаги его были широкими, уверенными, мои — тихими, едва слышными. Подгадав момент, я осталась по ту сторону дверей, покрытых серебром, провожать взглядом две мрачные фигуры. Насторожившись, стражник обернулся, но увидев покорно следующую за ним прислужницу, вернее ее копию, успокоился.

Немного поплутав, я вышла к хранилищу книг, от которого без труда отыскала дорогу в свои покои.

Прикрыв за собой дверь, я припала к ней лбом и, медленно выдохнув, скинула иллюзию.

— У меня седых волос прибавилось, пока я тебя дождался, — послышалось недовольное. Разом вспыхнули светлячки, осветив сидящего в кресле Ориана.

— Мне нужен личный светлячок.

— Чтобы контролировать светлячка, его необходимо привязать к ауре…

— И-и?..

— Из болота проще вылезти, чем воздействовать на твою ауру, — гладя мне прямо в глаза, воин развел руками, давая понять, что ни одна его попытка не увенчалась успехом.

— Обойдусь и амулетом.

— Обойдешься, — сказал Ориан. — Любой амулет оставляет магический след. Активировав мой среди ночи неизвестно где, ты затянешь удавку на моей шее.

— Раз так, достань мне хоть что-нибудь, — приказала я, падая на кровать. — И потуши своих букашек.

— Как пожелаешь, — покорно угрожающе согласился Ориан.

На тренировочном поле, поправ наставления лекаря, Сайрос бился с магом воздуха. Даже мне, не сведущей в боевом искусстве, после нескольких выпадов воздушника стало понятно, на чьей стороне преимущество. Хитрый и этим опасный, он был еще и незабвенно красивым мужчиной, который, к слову, с легким пренебрежением относился к своим вещам — его дорогой камзол из белоснежного атласа валялся в стороне. Каждый его шаг, каждый взмах тонких чувственных рук, напоминали танец. Он мастерски играл потоками ветра: то разбивал огненный пульсар, и пока пылающие искры, затухая, осыпались, с силой толкал противника в спину, то хлестко бил Сайроса по ногам, то, словно малое дитя, ставил незримые подножки, по всей видимости, желая опрокинуть дознавателя на спину. Видимо это и было условием поединка. Сайрос защищался, из последних сил удерживая равновесие. Вдруг ветер, словно дворник, собрал сырые листья в охапку и свалил их в кучу прямо на Сайроса. Слабый взмах кистью; листья задымились и горячим пеплом взвились в небо. Этого мгновения вполне хватило, чтобы красавчик затянул вокруг щиколотки Сайроса воздушную петлю и с силой дернул. Не успела я моргнуть, как дознаватель уже валялся на спине, а победитель примирительно протягивал ему руку.

Мужчины подошли к нам и склонились в поклоне, один грациозно, другой едва держась на ногах.

— Ваша милость, вам плохо? — неожиданно обеспокоились помощницы.

Наблюдая за бледнеющей на глазах Ликерией, я поняла, что если так пойдет дальше, то вскоре ей действительно придется оплакивать любимого. Я не хотела вмешиваться, но не видела иного выхода как…

— Браво! — воскликнула я, перетягивая внимание на себя. — Мы желаем знать имя победителя!?

Незнакомец расплылся в обольстительной улыбке, которая дрогнула сразу, стоило ему скользнуть по мне поверхностным взглядом. Сдерживая улыбку, он снова поклонился, но на этот раз смотрел на меня уже с высокомерием и претенциозностью аристократа. Шейный платок из тонкого муслима, закатанные по локоть рукава накрахмаленной сорочки, золотые пуговицы, инкрустированные голубыми сапфирами — каждая вещь кричала о его высоком статусе и несметном богатстве.

— Ваша милость, — обратился он к будущей королеве, и в его преданном взгляде отразились лучи рассветного солнца, — позвольте представиться, Коммел Фонрант — ваш покорный слуга.

Замкнувшись на своих мыслях, Ликерия никак не отреагировала.

Его превосходный вкус, правильные черты лица… Стоп! Рассматривая его лицо у меня словно случилась легкая галлюцинация, которую я собиралась было списать на недосыпание, однако… Присмотревшись внимательнее, я поняла, что никакая это не галлюцинация. Это иллюзия! Вернее будет сказать морок, который словно вторая кожа искусно сглаживал все неровности, мелкие морщинки и даже скрывал родимое пятно кляксой сидящее на его подбородке.

— Веселую забаву вы себе придумали, господин Коммел! — не без доли ехидства сказала я. — Вы знаете толк в веселье и проводите время гораздо лучше, чем многие из нас.

— А как бы желали провести его вы, госпожа Ликерия? — удивительно приятным глубоким баритоном спросил красавчик Коммел.

Лика, наконец, соизволила отреагировать:

— Более всего я хочу сбежать от своих мыслей…

— И глотнуть воздух свободы? — легко подхватил Коммел, проникновенно глядя в глаза Ликерии.

— Умчаться за горизонт и забыть все это…

— …как страшный сон! — снова продолжил он.

Пара фраз, сказанных вовремя и к месту, произвели на Ликерию хорошее впечатление и она утвердительно кивнула. Что кается красавчика, то, думаю, ему не стоило особого труда порадовать будущую королеву, заверив, что она не одинока в своих мечтаниях. А то, что из представителей высшего света он примчался во дворец первым — глупым девчонкам знать вовсе не обязательно.