Укротить ловеласа (СИ) - Сойфер Дарья - Страница 52

К счастью, работа помогла ей избавиться от лишнего мандража, и Надя смогла спокойно переодеться и навести марафет. Да, она все еще не могла контролировать эмоции и не знала, куда ее заведут отношения с Платоном, но, по крайней мере, выглядеть хорошо ей никто не запрещал. Что бы ни случилось потом, Надя знала: первое свидание со знойным виолончелистом и, по совместительству, ее лучшим другом останется в ее памяти навсегда, а потому приложила все усилия, чтобы сделать это воспоминание идеальным.

Подкрасилась, надела легкое коктейльное платье из крепдешина, которое выгуливала всего пару раз на важные мероприятия, застегнула на запястье колье с серебряными черепашками, — подарок Платона на прошлый ее день рождения, — и вызвала такси.

Она намеренно не стала предупреждать Платона о своем приезде, ей показалось, что сюрприз будет гораздо романтичнее. Поколебавшись немного, заскочила в ближайший магазин за шампанским. И пусть ее отношения с этим напитком не заладились еще в Вене, может, все дело в том, что тогда она не стала делиться с Платоном? На закуску Надя выбрала свежий ананас. Шоколада ей, конечно, хотелось больше, но искушать Платона, который только-только вернулся в русло правильного питания и здорового образа жизни, было бы бесчеловечно.

В который раз она поднялась к знакомой двери, однако впервые эта дверь отделяла ее от чего-то пронзительно прекрасного. Надя чувствовала себя путешественником во времени, готового совершить шаг в будущее. Будет ли оно светлым или закончится, едва начавшись, Надя не знала. Но Юля была права: не рискнуть сейчас значит жалеть потом об этом всю жизнь.

На мгновение перед Надей возникли призраки прошлого, окутали удушливым туманом. Будто наяву она услышала девичьи стоны, учуяла запахи бурной ночи и увидела обнаженные тела на смятых простынях. Неужели однажды ей придется снова столкнуться с этой картиной? Неужели когда она снова станет выпроваживать левую девицу с телячьими глазами из постели Платона, слова «я — его жена» будут не ложью, а горькой правдой?

Надя решительно тряхнула головой, прогоняя пугающие образы. Сейчас — или никогда. Пусть судьба пошлет ей знак. Если Платон обжимается с кем-то на своем королевском матрасе, если где-то в подушках найдется очередная сережка Ларионовой, — что ж, так тому и быть. Тогда Надя уйдет и больше не вернется уже никогда. Она даст шанс Платону и их любви, но лишь до первого промаха. Ведь раньше она считала его беспомощным мамсиком, а он показал, что способен измениться. Быть может, и с похождениями сумеет завязать?

Она хотела уже достать свой ключ, чтобы сделать Платону сюрприз, — или чтобы застукать врасплох, в зависимости от обстоятельств, но вспомнила, что вернула его. Потянулась к кнопке звонка — и застыла. Из-за двери послышался густой и звучный голос виолончели.

«Гроза». Платон играл «Грозу». Не просто играл: разучивал. Запнулся на сложном пассаже, остановился, повторил медленнее. Еще раз. Сыграл пассаж отдельно, потом начал с первого такта. Тщательно и методично разбирал пьесу, будто впервые, пробовал новые штрихи, пару раз до Нади даже долетали ругательства. Она не помнила, когда он занимался с таким усердием, и не понимала, почему вдруг решил вернуться к Вивальди.

Послушав немного, Надя улучила момент тишины и, наконец, позвонила в дверь.

— Ты?.. — он растерянно замер на пороге и нервно пригладил взъерошенную шевелюру. — Но я не ждал…

— Можно? — она протянула пакет с шампанским и ананасом.

— У нас праздник? — Платон отступил в коридор, пропуская ее внутрь.

Надя вошла, разулась и заперла за собой дверь. Казалось бы: возьми и скажи, что тоже любишь его, повисни на шее, поцелуй, как давно мечтала. Что может быть проще? Но неловкость сковала ее по рукам и ногам невидимыми тугими путами, а голосовые связки слиплись, не пропуская ни единого звука.

— Все в порядке? — Платон озабоченно заглянул ей в глаза.

— Ты… — выдавила она и кашлянула, заставляя себя собраться. — Ты играешь Вивальди?

Дура! Еще бы про погоду сказала!

— Мне звонил Игорь, — Платон опустил пакет на пол. — Сказал, ты хочешь, чтобы мы играли дуэтом.

— Но… Я не просила его…

— Он просто хотел обсудить условия. Чтобы мы при тебе не выясняли отношения… Я подумал, ты боишься звонить мне… Ну, после всего. И не стал сам давить. Так что если ты принесла шампанское, чтобы меня умаслить, то это ни к чему. Я и так согласен и сделаю все, что ты скажешь. А пить мне сейчас не стоит, надо заниматься, — он окинул ее задумчивым взглядом. — У тебя, наверное, планы на вечер, так что можешь не тратить на меня время…

— Вообще-то, — и Надя поправила подол, — планы у меня на тебя. И шампанское я принесла по другому поводу.

— Вот как? И по какому? — Платон, казалось, совершенно не собирается облегчить ей задачу. Нет бы первым полез целоваться, тогда бы признаться было куда проще…

— Я… — начала она, но все заготовленные слова вылетели из головы, и вместо них с языка посыпался всякий бред. — Я знаю, у тебя было много девушек. Ты любишь развлекаться, в этом ничего такого, я не осуждаю. У нас тогда ничего не было, так что ты имел полное право. Ты, вроде как, взрослый мужчина, всякие там потребности…

— Вроде как?! — Платон озадаченно сдвинул брови. — Слушай, Надь, хочешь мне отказать, просто скажи «нет».

— Нет, — выпалила она, и тут же осеклась, увидев, как вытянулось его лицо. — Не в том смысле «нет», что я тебе хочу сказать «нет», а в смысле, что я не хочу отказать…

— Ты что, пила? — он с подозрением принюхался.

— Господи, ну почему все так сложно?! — простонала она, схватившись за виски. — Короче, я готова забыть все, что у тебя было с другими. Ясно? И с Ларионовой, и остальными…

— С Ларионовой? У меня с Олей ничего не было, она даже не в моем вкусе.

— Давай без этого, а? — не выдержала Надя. — Я все могу понять, только не надо начинать со лжи…

— Да клянусь тебе! Хочешь, спроси у нее. Я пришел домой после фотосессии и нашел ее сережку в чехле, наверное, выпала… Понятия не имею, откуда она взялась. Я позвонил Оле, она обрадовалась, потому что эти серьги стоят бешеных денег. «Картье», кажется. Я собирался ей занести, потом ты пришла…

— Я люблю тебя! — крикнула Надя, прервав бесконечный поток оправданий.

Сама не знала, почему сделала это именно теперь, но терпежу больше не хватило ждать. То ли внутри все оборвалось от облегчения, что с Ларионовой Платон не спал, ведь это значило, что у него никого не было с самой Вены, то ли подействовала дурманящая близость Платона.

Он замолчал, заморгал как-то странно, потом раскрыл рот, будто собирался что-то сказать, но вместо этого громко чихнул в ладони.

— Будь здоров, — машинально пробормотала Надя.

— И правда любишь… — Платон сосредоточенно осмотрел свои руки, словно там, в следах его чиха, скрывалась расшифровка детектора лжи.

— Ты поверил только потому, что чихнул?

— Да нет, просто… — смутился он. — Погоди, я сейчас.

Он метнулся в ванную, захлопнул дверь, оставив Надю наедине с самой собой и полнейшим недоумением. С минуту до нее доносился шум воды, загадочное хлюпанье и бульканье, потом все стихло. Не такой реакции ждала Надя на свое признание, впрочем, Платон Барабаш всегда умел ее удивлять.

Вскоре он появился в коридоре снова, лицо его влажно блестело, футболку покрывали брызги воды, и Надя ощутила едва уловимый запах мяты.

— Ты что, зубы чистил? — удивленно спросила она.

— Ага, — просиял он. — Теперь я готов.

— К чему?..

Вместо ответа Платон поцеловал ее. Даже не так: жадно припал к ее рту, будто мечтал об этом всю жизнь, будто после этого поцелуя ему предстояло сесть в поезд и умчаться на фронт. У Нади дыхание перехватило, а голова закружилась, — столько страсти было в каждом его прикосновении.

Конечно, собираясь к Платону, она надела свой лучший комплект белья, но все же не была до конца уверена, что они переспят прямо сегодня. Вообще говоря, Надя планировала провести полноценное свидание, выпить шампанского при свечах, обсудить, что торопиться пока не стоит, ведь они слишком долго были просто друзьями, и лучше для начала просто привыкнуть к новому статусу. Однако Платон оставил от ее планов лишь мокрое место.