Новые сказки (2-е издание) - Бехштейн Людвиг - Страница 20

— Носи же дрова на мой костер, ты, благородное существо! Прокладывай их сухим папоротником и раздувай искры своими крыльями, чтобы костер запылал ярким пламенем! Этим ты прославишься, и тебя, как убийцу ворона, долго будут воспевать в геройских песнях.

— Нет, ты не сгоришь, — сказал царь орлов, — но и не обратишься в подобного нам; мы обладаем еще большей силой отомстить твоим и нашим врагам, чем мстить тебе одному. Живите все в мире!

Месть и коварство воронов

тарый ворон долго прожил при дворе царя орлов; он сделался членом тайного совета, знал все решения орлов касательно воронов и подслушал все их тайны. Первый советник царя вышел в отставку и, покидая свой пост, сказал:

— Кто не принимает совета, тому и помочь нельзя. Как истинный верноподданный, я говорил, предостерегал, — моя совесть чиста. О, одураченный властелин, легковерный государь! вспомнишь ты меня, когда уже будет поздно! — И он улетел далеко в горы, чтобы в сельской тиши, вдали от царского двора с его беспокойной жизнью мирно окончить свои дни.

Между тем король воронов долго и спокойно выжидал возвращения своего верного советника, а все другие уже думали, что его давно нет в живых; король старательно хранил свою тайну, так что даже самые близкие к нему ничего не подозревали. Вдруг в один прекрасный вечер ворон вернулся, и все страшно удивились и поразились, не зная, верить ли глазам своим, когда король так радушно и даже сердечно принял его после того, как прежде перед всеми показал ему свою немилость.

Старый мудрый ворон обратился к своему государю с такою речью:

— Я принес тебе хорошие вести и провозглашаю победу и радость! Небо предает врага в наши руки. В настоящее время орлы поселились в ущелье скалы, недоступной ни для кого; там они живут все вместе, потому что внутри скалы находится большое пустое пространство, сухое, защищенное от дождя и жгучего солнца и никем не охраняемое, так как ни зверь, ни человек даже не могут близко подойти к узкому входу в ущелье. Но мы можем сделать это; поэтому не медли, государь, поднимись, — поднимитесь все вы, храбрые и верные вороны! Пусть каждый возьмет сухой сук дерева, такой величины, как он только в силах снести в когтях и в клюве, я же полечу вперед и захвачу с собой горящую головню.

С согласия короля все последовали совету старого ворона. Вся стая полетела за предводителем; каждый бросил свой сучок у входа в ущелье, где поселились орлы, а старый ворон подложил свою тлеющую головню; затем все птицы стали усиленно махать крыльями, и вскоре сухие сучья запылали ярким пламенем.

Смертельный ужас объял орлов и их царя, когда они пробудились после первого сна. Они засуетились, толкали друг друга и подняли отчаянный крик. Между тем дым и угар внутри ущелья увеличивались, орлы, судорожно подергивая крылями, падали один за другим. Погибая вместе со своими верноподданными, царь орлов в последнюю минуту воскликнул:

— Какой глупец тот, кто спасает врага и пренебрегает советом своего верноподданного!

Таков был конец царству орлов и их вражде к воронам. И если бы тот мудрый советник не удалился в горы со своим семейством, то порода орлов вообще прекратилась бы, их и так очень мало. Воронов же видишь всюду, их число значительно увеличилось; при случае они и теперь все еще держат длинные речи и все еще ненавидят орлов.

Русалка

(Предание)

лиз Ауэрбаха, за милю от Лорша, на зеленой лужайке пас маленький пастушок коров своего отца, стоял, ничего не делая и не думая ни о чем. Вдруг ему почудилось, что какая-то мягкая рука погладила его по щеке. Когда он испуганно оглянулся, то увидел перед собой деву чудной красоты, всю закутанную в белое покрывало. Она только что раскрыла рот, чтобы заговорить с ним, как мальчик закричал со страху, точно его укололи чем-нибудь острым, и пустился бежать к Ауэрбаху.

Через некоторое время он снова пас свое стадо на той же лужайке и в самый полдень стоял задумавшись у опушки леса. Вот в траве что-то зашумело, словно ящерица проскользнула в куст терновника. Мальчик взглянул туда и увидел маленькую змейку, которая держала во рту голубой цветочек и сказала:

— Добрый мальчик! спаси меня! Этим цветочком ты откроешь подземелье в старом замке Ауэрбаха, там лежат бочки, полные золота, — они будут твои! Возьми цветочек! возьми цветочек!

Но мальчику стало так жутко и страшно, — он никогда не слыхивал, чтобы змея говорила, — и он пустился бежать, как будто охотник гнался за ним, как за зайцем.

Пришла глубокая осень, и тот же мальчик опять пас свое стадо на том же самом месте, и опять ему почудилось, что нежная ручка погладила его по щеке, он оглянулся, и опять та же дева стояла перед ним и говорила умоляющим голосом:

— Спаси меня! спаси меня! Я дам тебе богатство и счастье. Лишь ты один можешь освободить меня. Я заколдована и должна столько времени блуждать по свету и не находить себе покоя, пока из вишневого зернышка, брошенного птичкой, не вырастет вишневого дерева, и пока оно не станет настолько толстым, чтобы из ствола его можно было сделать колыбельку. Вот, то первое дитя, которое качалось в этой колыбельке, и может освободить меня, если оно с этим голубым цветочком, который я держу, взберется к тому высокому замку и достанет его подземные клады. Ты-то и есть то самое дитя, которое качалось в вишневой колыбельке!

Как только мальчик услыхал эти речи, он весь затрясся, и мороз побежал по его телу, — у мальчика не было сердца, а раз человек бессердечен, он ничто. Мальчик только крестился да качал головой в знак отказа.

— О горе мне! Горе мне! — воскликнула дева. — Итак, я опять должна блуждать по свету и ждать целых сто лет. Горе и тебе! У тебя нет сердца, и ты нигде не найдешь его! — Тут она издала страшный болезненный вопль и исчезла.

С этого дня мальчик стал тих и бледен. Ничто на свете не радовало его больше, перед его глазами всегда мелькало грустное лицо печальной девы. Медленно стал он чахнуть и зачах совсем.

Пряха на луне

(Предание)

деревне, близ местечка Зальцведель, жила бедная старуха со своей единственной дочкой, по имени Марией, очень расторопной девушкой, которая, насколько сил хватало, помогала матери справляться с нуждой. Мария могла выпрясть ежедневно до двух пачек пряжи, и нитка ее была чрезвычайно ровная и тонкая. При всем том Мария любила и повеселиться; особенно, когда вечером прялки отставлялись в сторону, и начинались танцы, Мария была самой веселой, и танцы кончались обыкновенно очень поздно. Матери, конечно, вовсе не нравилось, что ее дочка прыгает частенько за полночь и не слушает ее увещеваний, но она терпеливо переносила это, так как дочь неустанно пряла весь день.

И вот зима приходила к концу, а Мария в эту зиму работала особенно много; наступил вечер того полнолуния, которое зовется Марииным. Этим вечером пряхи заканчивали свою зимнюю работу и в последний раз собирались в прядильную. Когда Мария брала свою прялку, мать сказала ей:

— Милое дитя, сегодня день святой Марии, сегодня ни один ребенок не смеет ослушаться своих родителей, а не то Господь тотчас же накажет его. Обещай мне, что ты вернешься домой до полуночи, и что ты не пойдешь танцевать. Будь послушна, Мария, я надеюсь на тебя.