Новые сказки (2-е издание) - Бехштейн Людвиг - Страница 15

— Могущественнейший король и повелитель! Древние мудрецы уже давно высказали то мнение, которое я дозволю себе повторить теперь: когда враг имеет перевес силы над тобою, и ты не можешь противостоять ему, то уступи и не дерзай, побужденный тщеславным и гордым сердцем, бороться с ним, иначе ты понесешь убытки еще большие, чем когда-либо.

Король отлично уразумел смысл этих слов, но не высказал своего мнения, а обратился к следующему советнику, спросив его:

— Что ты скажешь?

— Всемилостивейший король и господин! — отвечал тот. — Я не разделяю мнения говорившего до меня. Может ли послужить к благу, когда мы без дальнейшего рассуждения объявим себя побежденными и откажемся от всякой попытки защищать свое отечество? — Нет! Лучше будем готовиться к мужественному восстанию. Пошлем шпионов и лазутчиков, пусть они разведают и потом расскажут нам, каковы намерения орлов; и если последние придут опять и нападут на нас, как враги, мы со всеми своими силами храбро двинемся им навстречу! Позорно было бы отдать им на хищение эти священные леса и наши жилища, достояние отцов наших! Будем же бороться за все это на жизнь и на смерть! Для постыдного отступления найдется еще достаточно времени и тогда, когда мы не устоим в бою.

Молча выслушал король и этот совет и передал слово третьему из своих советников, который с достоинством поднял свою опущенную голову, медленно открыл клюв и объявил следующее:

— Всемилостивейший король и господин! Почтенные ораторы, говорившие до меня, высказали свои искренние личные, хотя и противоположные, взгляды на наше общее дело. Мне кажется, что в борьбе с орлами трудно надеяться на победу, так как орлы очевидно сильнее, воинственнее и могущественнее нас; однако, и я не подам голоса за позорное бегство и добровольное изгнание. Пошли, государь, к орлам мудрого, красноречивого доверенного человека; пусть он спросит их короля, знал ли тот о нападении, что могло быть причиной такого поступка, чем мы вызвали его, в чем провинились? Может-быть, рассматривая этот факт, как недоразумение, возможно будет покончить дело полюбовно, путем переговоров. Может-быть, возможно будет откупиться от орлов, чтобы нам-то остаться спокойно в своем отечестве. Ибо существует слово древних мудрецов: мир лучше войны, и не позорно заплатить дань непобедимому врагу!

Оратор замолчал, а король обратился за словом к четвертому советнику. Тот был моложе других, браво поднял голову и сказал торжественным голосом:

— Древние мудрецы говорят также: кто покоряется врагу, тот помогает ему. До сих пор никто из уважаемых советников не выяснил еще, что было бы для нас самое полезное! Я протестую против мысли покинуть насиженное нами место; я протестую против неравной борьбы, которая окончится нашим поражением и постыдным рабством; я иду против переговоров с недостойными орлами, а, главным образом, против дани, которая также подчиняет нас им! Мой совет, не в указ вам будь сказано, — временно уступить, приобрести союзников в других государствах и тогда, как бы нечаянно, двинуться с целой военной силой, сотворить с орлами то, что они сотворили с нами, вернуть все то, что они забрали от нас!

Король задумчиво покачивал головой, он взвешивал в своих мыслях все сказанное и сделал знак пятому из своих советников, чтобы тот говорил.

— По моему мнению, — начал пятый советник, — ни один из данных советов не послужит к нашей пользе. Действительно, я также не могу согласиться с тем, чтобы начать борьбу с врагом, превосходящим нас силою. Хищники наводят на меня страх, да и вообще никто не должен пренебрегать своим врагом! А все-таки, ни позорный побег, ни позорная дань, а еще менее того наше почетное посольство, которое обязательно будет осмеяно, не могут быть одобрены мною. Мой совет и мое предложение следующее: действовать хитро и осторожно, посмотреть, что предпримут орлы далее, не выражать перед ними страха, но и не вызывать их ни на что решительное. Мудрец уже вперед видит свой ущерб и предохраняет себя от него заранее посредством легкого противодействия, хитрости и ума. Действуя так, и мы уклонимся, вероятно, и от войны и от рабства.

Тут король стал спрашивать последнего оратора:

— Как понимать твои слова? О какой хитрости ты говоришь? Как поступить с орлами? Выскажи все, что у тебя на уме!

— Слушай меня, государь мой и повелитель! — сказал тот. — Во-первых, следует успокоиться после того впечатления, которое произвел на нас испуг от неожиданного нападения врага, и тогда только мы, нравственно подкрепленные, можем принять какое-нибудь решение; во-вторых, нам должна быть вполне ясна причина этого нападения, как и вообще причина вражды орлов к нам, — вражды, которая началась еще в глубокой древности. Не зная этой причины и не взвесив всего, нам невозможно принять никакого разумного решения.

— Но где же нам искать эту причину? — спросил король.

— Она уже найдена, — я знаю ее, государь, — ответил оратор.

— Так открой ее нам! — приказал король.

— Это тайна, мой высочайший повелитель! — возразил мудрый оратор. — Древние мудрецы загадывали такую прекрасную загадку: чтó мало для одного человека, достаточно для двух и слишком много для троих? — Разгадка на это: тайна, и то, что я хочу сказать тебе, годится только для двух языков и для четырех ушей.

После этих слов король объявил заседание своего совета закрытым, попросил мудрого советника последовать за собой в другую комнату и там спросил его: «Что же известно тебе о причине такой открытой ненависти орлов к нам?»

— Корень всего зла, государь, кроется в той речи, которую однажды держал один ворон, — сказал советник.

— Так расскажи, в чем дело! — сказал король, и советник стал рассказывать.

Заяц и царь слонов

обрались все породы птиц, чтобы сообща избрать нового царя, так как их прежний царь умер; все согласились выбрать орла своим повелителем. Выбор уже должен был последовать и быть утвержденным, как заметили, что издали летит ворон, опоздавший явиться вовремя; тут некоторые из собравшихся заговорили: «Хорошо, что ворон летит, мы услышим еще и его мнение». Когда же ворон спустился, все обратились к нему: «Отлично, что ты явился, чтобы подать свой голос, как и все мы, призванные на это по праву; охотно выслушаем твое мнение, хотя уж большинство из нас и остановилось на выборе орла своим царем».

— «На это ворон возразил: „Если выбор уже сделан, то я примыкаю к меньшинству; и хотя мне вперед известно, что число противных голосов превысит меньшинство, я все же на ваше решение говорю „нет“. Если бы даже среди птиц не существовали такие благородные породы, как коршуны, соколы, цапли и священные ибисы, лебеди и райские птицы, — а существовали бы только: голуби, воробьи, совы, дрозды и тому подобные породы, — я все же не подал бы голоса за орла, как нашего главу. Орлом управляют злые побуждения, цвет его перьев неопределенный, какой-то пятнисто-коричневый; языком орел плохо владеет, сказать хорошую речь, как мы, мудрые вороны, он совершенно не в состоянии, а это так важно для правителя. Орел умом недалек, во всем его существе и в его природе нет благородства, нет даже того, что мы называем благородной выдержкой. Благоразумием он вовсе не обладает, зато ярость, жестокость, быстрый гнев, немилосердное, безжалостное тиранство — вот его главные качества. Весь род орлиный уже издавна пользуется дурной славой; делать зло и коварно вредить другим — излюбленное дело орлов; все они так полны злобы, что на это и слов нет. Вот почему я и говорю вам: не выбирайте орла, ищите себе другого царя, не беда, если он и не будет достаточно умен и проницателен. Благородное простодушие нрава важнее ловкого и хитрого ума. Ибо, пусть правитель будет в этом отношении и несколько ограничен умом: если ему помогают умные министры и благонравные советники, государство его устоит всегда; примером такого правителя может служить король зайцев. Он не отличался особенным умом и мудростью, но следовал советам умных советников, что и послужило к его благу“».