Юся и эльф (СИ) - - Страница 30

Итак…

Внизу Мервтое эхо.

Предупредить о таком стоит.

Я почесала себя за ухом, пытаясь выдернуть правильную мысль. Все же письмо мне давалось крайне редко…

…ага, если так?

Гномы приносят жертвы.

Мы в Тирдахе, восстанавливаем оранжерею.

…а заодно беседуем с нежитью. Но об этом писать не стоит.

Я скрутила листочек и, подумав, сунула маншулу в пасть. А что? Есть ему не надо, орать он не орет… всяко надежней.

— Иди, — сказала я, вздохнув. — Отнеси…

Кому?

В Гильдию? Письмо выкинут и забудут, а маншула упокоят, так, на всякий случай. Эльфячьей матери? До нее путь неблизкий и, сомневаюсь, что маншул его преодолеет.

Папеньку искать?

Грету?

Что-то есть у меня подозрения, что гномы появлению этого пропадальца рады не будут. Да и папенька… помнится, в прежние времена ему выдержки порой не хватало. Вдруг да начнет гномов обвинять, а те разобидятся и спровадят ненужных свидетелей прямиком в подземелья.

— Эльфу, — решилась я. — Найди кого-нибудь из ихней братии…

— Их, — просипел Эль, приходя в сознание.

— Их братии… и отдай.

…если получится.

Маншул махнул хвостом и исчез. А я посмотрела на жениха, выглядевшего именно так, как должен выглядеть эльф, в одиночку дерзнувший восстановить древнюю оранжерею.

— Жив?

— Как ни странно, — он сел и потрогал голову. — Я думал, будет хуже… все-таки… здесь… много энергии и… не знаю, как выразиться, она доступна. А потому…

…потому мы, быть может, не успеем умереть от голода. Вон то деревце, подозрительно напоминающее с виду яблоню, в цвету стоит. Этак пару часов и яблоки появятся.

…апельсины.

Экая настойчивая нежить.

Апельсины… а неплохо бы… я постаралась отрешиться от голода, но не получилось… апельсинку бы… круглую, оранжевую, с неровной корочкой, которая была бы мягка и плотна.

Отламывается кусочками.

А под ней тоненькая пленочка белая… она еще под ногти забивается, окрашивая их в оранжевый цвет. Запах апельсина стал почти явен.

И я ощутила в руке тяжесть его.

Сок, текущий по пальцам.

Мякоть…

…и сладость.

Сок был.

Тек по пальцам. И апельсин имелся. И… кажется, это уже галлюцинации, но пускай себе. Я разделила галлюцинацию пополам, и половину протянула Элю.

— Держи.

А он почему-то не удивился, но взял, предупредив:

— Косточки не ешь. Я не уверен, что здесь есть апельсиновые деревья.

Конечно.

Косточки я выковыряла и, подумав, сразу воткнула в траву. А они взяли и проросли, причем быстро так, будто только и ждали.

Галлюцинации, они такие, своеобразные.

Апельсин был именно таким, как должно, сладким, но с небольшой кислинкой, которая заставила меня счастливо жмуриться. И даже чувство голода попритихло, а на апельсиновых деревцах появились цветы…

— Знаешь, — я вытянула ноги, разглядывая еще одно чудо, — а здесь очень даже мило…

…мило, мило…

Деревца переплелись ветвями, сродняясь в некое подобие беседки. И стоило сказать, что смотрелась она по-эльфийски утонченной.

Извращенной.

Потому что листья у апельсиновых деревец были кленовыми, яркого алого оттенка.

— Бывает, — сказал Эль, поднимаясь на ноги. И руку протянул. Прислушался к чему-то. Кивнул. И сказал: — Я согласен.

На что это?

Я вот категорически против, потому что…

…поднявшийся откуда-то ветер закружил меня в вихре белоснежных лепестков. А они… это что, платье? Поверх моего запыленного костюма, который… белое, мать его, платье, из лепестков сотканное.

И смех нежити.

Апельсин у нее имелся. Теперь она хотела свадьбу.

…из подземелий мы выбрались.

Сколько времени прошло? Понятия не имею.

Но мы выбрались.

Была узкая дорога, пролегающая сквозь джунгли, ибо одной оранжереей Эхо не ограничилось, и весь общественный сад проклятого города зазеленел с небывалой силой.

Была река.

И древняя лодка, которая грозила рассыпаться от прикосновения, но спуск — удивительное дело — выдержала.

Узкая нора.

Кости под ногами.

Сокровищница, слегка запыленная, но меж тем роскошная… мы шли по золоту, и я любовалась переливами драгоценных камней, но почему-то не возникало ни малейшего желания взять хоть один.

…взять, взять…

Эхо следовало за нами.

Оно наблюдало.

Направляло.

И в тот единственный раз, когда камень вдруг обернулся хищным пожорником, просто выпило тварь, для упокоения которой требовалась полная звезда некромантов.

…взять…

Шепот раздавался в голове, и я… я смотрела.

На венцы, достойные любого короля, на ожерелья небывалой красоты и умопомрачительной стоимости. Что уж проще, сунь такое в карман и остаток жизни забот знать не будешь.

Россыпи колец.

Ковры из украшений, столь тесно сплетенных друг с другом, что они все вместе казались чем-то единым, неразделимым…

Я зачерпнула горсть черных алмазов и позволила камням падать сквозь пальцы.

— Спасибо, но…

…на них не было проклятья, того, которое можно было бы снять, пусть и изрядно попотев. Но сами по себе эти камни впитали боль и одиночество Тирдаха. А потому не стоило их трогать.

Просто не стоило.

И Эль был со мной согласен. А вот Эхо огорчилось…

…огорчилось, огорчилось…

Тогда я ее и заметила, тонкую былинку, протянувшуюся поперек древнего амулета. Золотая бляха, украшенная выводком огненных опалов была роскошна, как и все здесь, а вот былинка… полупрозрачное тельце, нити-корешки, которые торопливо обвили мой палец, словно бы растение — надеюсь, что это все же растение — опасалось, что мы уйдем, бросив его.

…эльфячьей маме подарю, если у меня не приживется.

Былинка быстро выплюнула ряд тонких стебельков, а после вовсе скрутилась в плотный шар.

Надеюсь, оно не хищное.

…хищное, хищное.

Что ж…

…тогда точно маме подарю.

Нежить, кажется, рассмеялась.

А мы все-таки выбрались, пусть последние часы пришлось ползти на четвереньках. Солнечный свет ослепил, а ветер показался упоительно сладким. Порыв его будто стер всю грязь и вонь подземелья, заставив нас очнуться.

И…

— Мы же никому не скажем? — без особой надежды поинтересовалась я.

Платье из лепестков апельсина дрожало на ветру, но осыпаться не собиралось. Оно вообще оказалось на диво прочным, любые дыры моментально срастались, грязь к нему не липла, а паутину, которой затянуло нору хода, платье, по-моему, просто сожрало.

Как-то вот…

— Боюсь, придется… — Эль щурился, глядя на солнце, и улыбался.

Так улыбался, что и мне захотелось смеяться.

Да что там смеяться: хохотать и плясать, кружится на этом треклятом камне, и плевать, что нависает он над пропастью и вообще… спуск выглядел весьма сомнительным. В том плане, что сомнительно было, что нам вообще удастся спуститься.

— Ты никогда не задумывалась, откуда берутся боги?

Я покосилась на своего… гм, мужа… надо привыкать, похоже… или не стоит? Его матушка, надеюсь, сумеет разрешить проблему…

…или нет?

Если вдуматься, Эль — не худший вариант.

И…

…платье у меня было, водопад из белых лепестков тоже имелся… музыка, звучавшая в голове и смутно так знакомая, будто кто-то взял мелодию и перепел ее на свой лад…

Кольца.

Правда, сплетенные Элем из двух стебельков травы, но, глядя на хрупкое свое платье — в столице за этакую красоту удавились бы — я испытывала некоторые сомнения. Вот сдавалось мне, что стебельки эти и огонь с водой выдержат, и проклятий пару в придачу, причем без особого для себя ущерба.

— Это Мертвое эхо…

— Уже нет, — он присел на валун и вытянул ноги, откинулся, опираясь спиной на заиндевевшую скалу. — Оно… уже разумно. И способно к разговору. Оно осознало себя. И осознает мир вокруг. Оно обладает силой достаточной для воплощения…

Это он про апельсины, да?

— Созданное им несет отпечаток… высшей силы, — Эль поднял на ладони кружевной подол.