Cloud Nine (СИ) - "Элинор Л" - Страница 34

— Да, да, разумеется, я понимаю все, — Рецу нежно улыбнулась ему. — Я так скучала по тебе.

— Я знаю, — Ода снова провел рукой по ее щеке. — Я люблю тебя до сих пор, мой свет.

Ком встал в горле, и Рецу поняла, что попала в ловушку. Она знала, что Какаши где-то рядом и все это слышит, и Токугава готова была от стыда провалиться на месте за то, что ему приходится глотать все это. Она осторожно выскользнула из объятий Оды. От одного его прикосновения кожа начинала гореть, словно ее поливают расплавленным свинцом. Рецу съежилась, обнимая себя руками.

— Что с тобой? — Ода нахмурился, наклоняясь к ней ближе.

— Я понимаю теперь, почему ты инсценировал свою смерть, почему оставил все мне. Но для чего было похищать меня? Сорок миллионов рё! Это немыслимые деньги. Откуда они у тебя?

— Ты представляешь, сколько шума было бы, если бы я заявился к тебе средь бела дня? Слишком опасно. А заплатить кучке наемников намного проще. Они никогда не раскроют своего рта, потому что зачастую сами находятся вне закона.

— Ты себе даже не представляешь, что мне пришлось пережить из-за этого, — мелкая дрожь прошла по всему телу Рецу от страшных воспоминаний. — И все ради того, чтобы…

— Я снова мог быть с тобой, — он медово улыбнулся.

Рецу готова была разорвать свое сердце на части, когда увидела эту улыбку. Зачем она поступила так опрометчиво, позволив себе слабость влюбиться в Какаши? Что она теперь скажет ему, когда он соизволит выйти? Но он не появлялся, он не собирался бороться за нее, отстаивать свои права. Какаши знал, что у него нет никаких прав, а Рецу вольна сама выбирать, с кем ей быть и как поступать. И от этого становилось еще сложнее. Токугаве вдруг захотелось побыть инфантильной глупышкой, поднять ручки и позволить мужчинам самим все решить. Но Какаши не выходил из укрытия. Она чувствовала, что он где-то рядом, и ждет от нее каких-то вразумительных реплик и действий. Намерения Оды очевидны, он уже второй раз практически прямым текстом заявляет, что не собирается ее отпускать. Но Рецу смотрела на него и будто видела пройденный этап своей жизни. Токугава достаточно настрадалась из-за его «смерти» и давно перевернула эту страницу.

— Послушай, — Рецу собралась с мыслями и приготовилась впервые в жизни дать отпор тому единственному мужчине, кто всегда был для нее авторитетом. — За эти годы многое изменилось…

— Я знаю, что у тебя были… фавориты, Рецу, и я не виню тебя. Такие глупости я готов тебе простить, — Ода сорвал с себя улыбку и стал говорить серьезным тоном. Снова эти низкие раскаты грома, будто предвещающие бурю. — Но для начала у меня кое-что есть. Это очень важно. — Он вскрыл кейс, в котором были аккуратно сложены купюры, а поверх них лежала стопка бумаг. Он протянул их ей и снова закрыл кейс.

— Что это? — Рецу удивленно смотрела на него, упорно отказываясь взглянуть на бумаги.

— Можешь прочитать, — сказал он, и Токугава начала быстро бегать глазами по строкам. — Дело в том, что с моим старым именем мне пришлось расстаться, потому что Нобуя Ода умер семь лет назад. Теперь меня зовут Тоётоми Саджин, я стал крупным землевладельцем в другой стране, а теперь переезжаю в эту.

— Здесь сказано… — Рецу уже стала забывать завесу своей вины, начиная прозревать перед истиной, которая вывалилась на нее как ушат ледяной воды после горячей ванны.

— Да, это договор, согласно которому ты передашь мне весь тот бизнес, что у тебя есть, — сказал Ода и, сорвав виноградинку, проглотил ее. — Как когда-то передал тебе его я.

Рецу издала нервный смешок. Теперь пазл сложился, а ведь как она не пыталась склеить его до этого, постоянно выпадали какие-то детали, оставались пробелы. Но теперь картинка цела и нерушима. Ода действительно оказался единственным, кто смог обхитрить Токугаву настолько, что спустя семь лет она смогла это понять лишь тогда, когда ее напрямую ткнули носом в злосчастный договор. Заботился о том, чтобы ее не убили, как собаку за его чертовы деньги? Нет. Боролся за свою собственную шкуру и богатства. Начал вести за Рецу прямую охоту лишь тогда, когда она устранила с пути его последнего конкурента, Миуру, завладев его рисовыми полями. Какая же она была глупая, раз изначально не видела этого притворства. Вся ее жизнь была построена на его манипуляции ею. «Отомстить за Оду, лишить их всего того, что дорого им, так же, как и они отняли у меня единственного родного человека!» Этим она жила долгие годы, разрушая себя ненавистью, корыстью и беспощадностью к другим. Но что было в действительности? Она марионетка хитроумного бизнесмена. Он видел, что она умна, хитра, обольстительна. И знал, насколько похотливы и глупы все его конкуренты. Ода действительно спасался от них бегством в другой стране, спихнув всю грязную работу на Рецу, которую никто опрометчиво не ставил в расчет. На самоотверженно влюбленную в него женщину, которая по своей наивности не видела своего очевидного положения.

— И теперь ты, хочешь получить свой бизнес назад, я правильно понимаю? — Токугава сменила свой беззаботно ласковый тон. В глазах сверкнули языки ненависти и обиды за причиненную боль. Ода глянул на нее с прищуром, ехидно улыбаясь.

— Какое это имеет значение для тебя? — Ода снова съел виноградинку. — Ты же любила каждый день наряжаться в роскошные кимоно, играть мне на сямисэне, танцевать, а ночами не давать спать. Так почему бы тебе и сейчас не заняться тем же самым, а, Рецу, пока ты еще молода и интересна мне? Брошенная девочка-гейша, никому не нужная, кроме своего боготворимого данна. Опасная в проницательности перед другими, но в то же время прекрасная в своей наивности передо мной. Напомнить тебе, откуда я тебя вытащил?

— Какие сладкие и ядовитые речи, — Токугава сделала тон ироничным, пытаясь спрятать за ним свое волнение. Как бы она сейчас не ненавидела его, но какой-то бесконтрольный страх перед всем его существом овладевал ею. Единственный мужчина, который смог ее победить. — Я искренне благодарна тебе за все, что ты для меня сделал, но дело все в том, что мне больше не нужны твои подачки. Мне не обязательно ублажать старика для того, чтобы чувствовать себя хоть кому-то нужной. Я уже не та, что была семь лет назад, кстати, тоже благодаря тебе. С тех пор, как твой никчемный умирающий бизнес перешел ко мне, я подняла его с колен, за все эти годы увеличив его в объеме почти в три раза. Так вот, — Рецу бросила бумаги на журнальный столик, а Ода выразительно поднял бровь вверх, — я могу вернуть тебе твою одну треть вложения, но все, чего я добилась сама… Ты этого не получишь.

— Маленькая зайка превратилась в кобру? — Ода посмеялся, собирая бумаги со столика. Он взглянул на нее исподлобья и резко схватил за загривок, сжав на нем пальцы. Рецу не то вскрикнула, не то усмехнулась, но свой упрямый вид не убрала. Больше она не станет прогибаться под ним, чего бы ей это не стоило. — Думаешь, на меня действует твой голос, вид? Стыдно признаться, но возможность безраздельно владеть тобой меня прельщает, но бизнес для меня намного важнее, мой свет. — Ода уже шипел ей на ухо. Рецу дергалась, пытаясь вырваться из захвата, но сил бороться с этим человеком у нее не было. — Без моей одной трети ты до сих пор разливала бы сакэ, а то и того хуже стала бы подстилкой при горячих источниках. Не хочешь подписывать, так вот у меня есть много способов заставить тебя это сделать.

Резкий свист сюрикена заставил Рецу скукожиться и зажмуриться. В следующий момент после вскрика Оды она ощутила вязкую теплую жидкость у себя на лице. Рецу открыла глаза, вытирая лицо. В руку, которой держал ее Ода, прилетел сюрикен, и кровь из раны попала ей на щеку. Сёдзи распахнулись, и на пороге стоял Асума в своем настоящем облике. Рецу заметила, что все самураи, что были в той комнате, теперь связаны и лежат без сознания.

Ода в гневе потянулся к Рецу, но ее тут же подхватили крепкие руки, утаскивая прочь. Токугава вжалась в Какаши, обреченно хватаясь за его водолазку. Он в несколько прыжков преодолел высокую ограду и заскочил в лес. Рецу уже думала, что он без разговоров тут же понесет ее подальше от этого места, но Какаши посадил ее на траву сразу, как только из поля зрения пропал злосчастный особняк.