Ночь без конца - Кристи Агата - Страница 2

– Если вам цыгане понадобились, дак тут, конечно, старая миссис Ли живет. Майор ей коттедж дает, чтоб жить было где.

– Какой майор? – спросил я.

Старик ответил голосом, полным возмущенного удивления:

– Дак майор Филпот, кто ж еще?

Казалось, он ужасно расстроился, что это мне неизвестно! Я сообразил, что майор Филпот был, по-видимому, местным Богом. Миссис Ли, очевидно, каким-то образом от него зависела и жила на его попечении. Представлялось, что Филпоты живут здесь всю жизнь и, так или иначе, управляют жизнью деревни.

Когда я попрощался с моим стариком, пожелав ему хорошего дня, и направился прочь, он сказал:

– У нее последний дом в конце улицы. Вы, может, ее там, у дома, и увидите. Не любит внутри домов сидеть. Как у кого цыганская кровь есть, дак они это не любят.

Вот так я и пошел вниз по дороге, тихонько насвистывая и думая о Земле цыгана. Я успел почти забыть о том, что мне было сказано, когда увидел высокую черноволосую старую женщину, пристально глядящую на меня поверх живой изгороди сада. Я тотчас понял, что это не может быть кто иная, как миссис Ли.

– Говорят, вы можете рассказать мне о Земле цыгана, что там, вверх по дороге.

Женщина уставилась на меня сквозь спутанную челку густых черных волос и проговорила:

– Нечего тебе с этим делом вязаться, молодой человек. Лучше меня послушайся. Забудь о ней. Ты – красивый парень. На Земле цыгана никогда ничего хорошего не видали, и ничего хорошего от нее ждать не приходится.

– Я вижу, она продается, – произнес я.

– Ага, верно, и большим дураком будет тот, кто ее купит.

– И кто же может ее купить?

– А строитель какой-то собирается, да и не один. Она ведь задешево пойдет. Сам увидишь.

– Отчего же задешево? – с удивлением спросил я. – Такое прекрасное место…

На это женщина не захотела ответить.

– Допустим, строитель купит ее задешево, что он там станет делать?

Она усмехнулась тихонько, вроде бы про себя. Смешок прозвучал как-то неприятно, зловеще.

– Снесет старые развалины и, конечно, станет строить. Может, двадцать, может, тридцать домов построит, и каждый – с проклятием на нем.

Я пропустил мимо ушей последнюю часть предложения и откликнулся прежде, чем успел себя остановить:

– А ведь жалко будет. Очень жалко.

– А тебе-то что за печаль? Вот уж им-то радоваться не придется, тем, кто эту землю купит, и тем, кто кирпичи и раствор будет класть. Какой-то дурень на лестнице оскользнется, какой-то грузовик с грузом разобьется, какая-то черепица с крыши дома свалится и попадет куда надо. Да и деревья тоже, может, станут валиться под порывами ветра… Ох, вот увидишь! Никто ничего хорошего не получит от Земли цыгана! Им всем лучше оставить ее в покое.

Женщина энергично покачала головой, потом тихо, как бы про себя, повторила:

– Не видать удачи тем, кто сунется на Землю цыгана. И так было всегда.

Я рассмеялся. Она вдруг заговорила очень резко:

– Не смейся, молодой человек. Может случиться так, что смех твой слезами обернется. Никогда там не было счастья – ни в доме, ни на земле.

– А что случилось с домом? – поинтересовался я. – Почему он пустовал так долго? Почему дали ему разрушиться?

– Те, кто жили в нем последними, поумирали. Все умерли.

– От чего они умерли? – полюбопытствовал я.

– Лучше это не ворошить, не поднимать об этом разговор. Только после этого никто не хотел приехать сюда, чтобы в нем жить. И он был оставлен во власти плесени и гнили. Теперь про всё это забыто, да так оно и лучше.

– Но вы могли бы рассказать мне его историю, – произнес я, пытаясь к ней подольститься. – Вы же всё знаете.

– Я не рассказываю сплетни про Землю цыгана. – Тут ее тон изменился, она заговорила хнычущим голосом нищей уличной гадалки: – Я скажу тебе, что тебя ждет, мой красавчик; посеребри мне ручку, и я предскажу твою судьбу. Ты – из тех, кто вскорости далеко пойдет.

– Да не верю я в эту чепуху про предсказания судьбы, – ответил я, – и серебра у меня нет, во всяком случае, лишнего.

Она подошла ко мне поближе и сказала льстивым тоном:

– Дай сейчас шесть пенсов, всего шесть пенсов. Я сделаю это для тебя, красавчик. Как это? Совсем нет ничего? Я сделаю это за монетку в шесть пенсов – ты такой красивый мальчик, и язык у тебя на месте, и обращение хорошее… И может быть, ты далеко пойдешь.

Я выудил из кармана шестипенсовик – не потому, что вдруг поверил в ее дурацкие суеверия, но оттого, что мне почему-то нравилась старая плутовка, хоть я и видел ее насквозь. Миссис Ли выхватила у меня монетку и сказала:

– Теперь давай сюда руку. Обе.

Взяв обе мои руки в свои иссохшие морщинистые клешни, она уставилась на мои раскрытые ладони. Минуты две женщина молчала, не сводя с них неподвижного взгляда. Затем резко выпустила мои руки, чуть ли не отталкивая их от себя, отошла на шаг и резко заговорила:

– Если ты понимаешь, что для тебя хорошо, а что – плохо, ты уберешься подальше от Земли цыгана сейчас же и навсегда. Никогда сюда не возвращайся. Это самый лучший совет, какой я могу тебе дать. Не возвращайся.

– Почему – нет? Почему – не возвращаться?

– Потому что, если вернешься, тебя здесь могут ждать горе, утраты, опасность. Забудь, что когда-то ты видел это место. Я тебя предупреждаю.

– Ох, ради всего…

Но она уже отвернулась от меня и шла прочь, к своему дому. Вошла внутрь и захлопнула дверь.

Я не суеверен. Я, конечно, верю в удачу – а кто не верит? Но только не в кучу предрассудков насчет старых развалин и проклятий на них. И все-таки у меня осталось неприятное чувство, что зловещая старуха действительно разглядела что-то на моих ладонях. Я раскрыл их перед собой и внимательно на них посмотрел. Что мог кто бы то ни было «прочесть» на ладонях чьих бы то ни было рук? Сущая чепуха эти предсказания судьбы – просто трюк, с целью выманить у тебя деньги, плату за твое дурацкое легковерие. Я поднял взгляд к небу. Солнце скрылось, погода, казалось, стала теперь совсем другой. Какая-то появилась тень, что-то опасное. «Вроде бы приближается гроза», – подумал я. Задувал ветер, листья на деревьях показывали свою изнанку. Я засвистел, чтобы поднять настроение, и зашагал по дороге через деревню.

Еще раз я взглянул на объявление, возвещающее продажу с молотка поместья «Башни». Даже записал дату аукциона. Мне еще никогда в жизни не приходилось бывать на аукционах, где продавалась недвижимость, и я про себя решил приехать на этот. Будет интересно посмотреть, кто купит «Башни». То есть интересно посмотреть, кто станет владельцем Земли цыгана. Да, думаю, именно тут все и началось. В моей голове зародилось фантастическое представление. Я приеду и притворюсь перед самим собой, что стану принимать участие в торгах, предлагая свою цену за Землю цыгана. Стану бороться за нее с местными строителями! Они все отвалятся, потеряв надежду купить поместье «задешево». Я сам его куплю и отправлюсь к Рудольфу Сантониксу и скажу: «Построй мне дом. Я купил для тебя участок. И я найду девушку – замечательную девушку, и мы с ней будем жить там долго и счастливо».

У меня часто бывали такие мечты. Естественно, никогда ни к чему реальному они не приводили, но забавляли и приносили радость. Радость! Радость – боже мой… Если б только мог я знать!..

По соседству с Землей цыгана я в тот день оказался по чистой случайности. Я вел арендованную машину – вез пассажиров из Лондона на аукцион, где продавался не дом, а его содержимое. Дом был огромный. Он стоял на окраине городка и был как-то по-особому уродлив. Я вез туда пожилую пару; из того, что я расслышал из их разговора, их заинтересовала там коллекция папье-маше, что бы это папье-маше собой ни представляло. Единственным случаем, когда мне пришлось слышать это слово, было упоминание о папье-маше моей матери, связанное с мытьем посуды. Она тогда сказала, что миска для мытья посуды, сделанная из папье-маше, гораздо лучше пластмассовой – в любой день и час. Казалось таким странным то, что богатые люди вдруг захотели поехать куда-то далеко специально, чтобы покупать такие вещи.