Путём Александра Невского (Повесть) - Караев Георгий Николаевич - Страница 11

Это очень бедное определение. Может быть, кола действительно телега, но кола может быть и крепостью от врытых на валу вертикальных заостренных бревен, кольев, частокола. Имеется же старинное выражение «сесть колом». Это означает сесть крепко, намертво.

Известно выражение «колом в горле стало». Но ведь не телегой же?

Так вот, зная две крепости Колы, экспедиция, естественно, заинтересовалась названием Колы на Волхове.

Еще зимой написали в Новгородскую детскую туристскую станцию запрос о том, нет ли на притоке Волхова Коле древнего городища или селища. Вскоре был получен весьма любезный ответ о том, что станция консультировалась с новгородским музеем и там утверждают, что такой реки, притока Волхова, не существует.

Следовательно, надо выяснить самим, тем более что на картах в Чудском районе такое название имеется. Новгородцы, оказывается, могут и не знать своих рек.

После Краснофарфорного завода селений на берегах Волхова совсем не стало, но рыбаки на моторных лодках, главным образом ленинградцы, рассказывают о Коле и будто бы до нее не так уж и далеко.

В пути ребята заняты движением, но на привалах дает себя знать усталость от переходов, от непрерывного дождя. Чувствуется, что приближается переломный момент похода. После него, втянувшись, ребята будут легче переносить трудности и невзгоды.

А сейчас только и слышно:

— Хочешь по мозгам?

Или:

— Дать ему надо по мозгам!

Однажды Александр Сергеевич предложил дать по мозгам Евгению Георгиевичу.

Ребята удивились:

— Зачем же это?

— Да выбрал плохое место для привала. Видите, комаров сколько? Совсем зажирают. За это обязательно надо дать по мозгам.

Некоторое недоумение. Но после этого случая постоянно употреблявшееся выражение «дать по мозгам» потеряло смысл и совсем вышло из употребления.

К художнице, работавшей над этюдом, подошел Саша Копыл и, сплюнув по обыкновению, спросил:

— Что это вы, Тамара Мироновна, рисуете траву розовым цветом? Ведь она зеленая.

— Да, отдельные травинки зеленые. Но надо видеть весь пейзаж в целом. Не отдельные краски, а отношения света и цвета.

— Чудно все это…

Но он любил подходить к художнице и наблюдать за работой. Понемногу завязывалась и беседа. Но с трудом…

День этот был необычайно нудный. Мелкий противный дождь шел с самого утра не переставая. Все, даже самые непромокаемые одежды, вымокли насквозь. Холодно. Стараются грести энергичнее, чтобы хоть немного согреться, но и это мало помогает.

Река однообразная, поворот за поворотом, все те же кусты. Нет даже приличной площадки для лагеря.

Наконец на левом берегу небольшая поляна. Можно поставить палатки.

Подошла моторка с рыбаком.

— И охота вам тут мокнуть. В нескольких километрах ниже, на притоке Тигода, есть база. Там и переночуете в тепле и просушитесь.

Ребята сразу повеселели.

— А где Кола? — нетерпеливо спрашивает Александр Сергеевич.

— Да вот прямо напротив вас впадает в Волхов.

Ребята собираются отходить от берега, но Александр Сергеевич разгружает свою байдарку.

Был в отряде некий обычай, и установился он так:

— Александр Сергеевич, а сколько мы еще времени будем стоять здесь?

— Не знаю, как группа решит. У вас есть Семен, командир, его и спрашивайте.

— Ну, а ваше какое мнение? Когда пойдем?

— Не знаю. План вам известен, где и когда мы должны быть. Решайте сами.

Порой это была игра в демократию, рассчитанная на приобретение походных навыков и умение планировать свое время. Но бывало и так, что надо подойти к Семену и сказать, что барометр, мол, падает, надо бы пройти до дождя побольше, или — впереди большое селение, надо успеть купить хлеб. Иной раз с вечера обсуждается план на завтра, и решено выйти пораньше, тогда и руководителю приходится поторапливать отстающих. Надо приучать ребят выполнять собственные решения.

А тут перспектива, пройдя несколько километров, переночевать в тепле, просушить одежду. Общее желание, а Александр Сергеевич, даже ничего не сказав, выгрузил на берег рюкзаки, вытащил байдарку и ставит свою палатку.

Недоумение. Евгений Георгиевич вышел на берег и спрашивает:

— А может быть, и вправду дойдем до базы? Промокли ребята очень.

Александр Сергеевич в течение пяти лет мечтал побывать на Коле, и вот Кола на противоположной стороне! Он несколько раз рассказывал ребятам о том, как уже много раз, без группы собирался поехать в Новгород, пароходом добраться поближе к Коле и своими ногами исходить все эти места. И вот сейчас, перед самой Колой, когда она на противоположном берегу, услышать:

— Промокли, хотим на базу!

Да кто мы — туристы или не туристы? Накипело так, что не хотелось даже и разговаривать.

— Так вот, Евгений Георгиевич, — изысканно вежливо, так что даже самому страшно стало, говорит Александр Сергеевич, — если ребята не способны разбить лагерь, то ведите их на базу, а я остаюсь здесь. Завтра вечером встречаемся на базе.

— Ну, а как с продуктами?

— Ничего не надо. У меня имеется аварийный запас.

Никакого запаса, конечно, не было, но на том берегу Кола, а без еды вполне можно провести сутки.

Байдарки стоят у берега. Совещание. Через несколько минут байдарка Семена начинает разгрузку. За ней и остальные.

Но отношения напряженные. Все заняты своими делами. Поляна по идее должна быть сухой, но после непрерывного дождя под ногами хлюпает. Есть сухостойная ольха, лучшее топливо для костра, но подходить к ней надо в высокой, по пояс мокрой траве.

^{Сушка у костра.}

Неожиданно выглянуло солнышко. Сразу потеплело. Растянули веревки и даже успели просушить намокшие вещи.

За ужином Евгений Георгиевич спрашивает:

— Ну, кто завтра идет с Александром Сергеевичем на Колу?

Молчание.

После ужина Александр Сергеевич уходит в свою палатку. Надо перезарядить кассеты фотоаппаратов. Из-за дождя запущен дневник, следует на свежую память сделать записи. Нужно, наконец, обдумать создавшееся положение в группе.

Неожиданно у костра раздается дружное пение. До сих пор этого не было. Бренькала иногда гитара. Один-два человека напевали что-то, но так, дружно — это в первый раз.

Сперва мысль, что конфликт с руководителем объединил ребят. Потом это отпало. Поют не грубо, не вызывающе, а задушевно, и это сразу чувствуется. Сразу стало легче на душе, спокойнее.

И вдруг голос Евгения Георгиевича:

— Александр Сергеевич отдыхает, а вы поете. Шли бы спать по палаткам!

Пение оборвалось, и опять стало не по себе. Ну хорошо, сходить на Колу нетрудно и одному. Пусть ребята отдохнут день в лагере. Евгений Георгиевич поговорит с ними на досуге. Ладно! Обойдется!

Вообще лагерные вечера изменили свой характер. Сперва были рассказы у костра. Цель их была — объединить группу, поближе познакомиться. Потом стали мешать вечерние дожди, да и неудобно же руководителю одному рассказывать каждый вечер, хоть и есть о чем. А заставить ребят рассказывать — немыслимое занятие. Почти каждый может рассказать многое, но перед группой, у костра — стесняются, молчат. Обычно просто обсуждается завтрашний день и подводятся итоги пройденному.

Утром Александр Сергеевич спускает на воду байдарку, но неожиданно на воде оказывается еще несколько судов. Моросит мелкий дождь, но чуть ли не весь лагерь хочет идти на Колу. Пришлось отбирать самых сильных, а главное — надежно одетых ребят.

В итоге на Колу ушло четыре байдарки — половина всего отряда.

Выход на Колу окончился неудачей. Это совсем небольшая речка. Течет она в низменной местности и образует восемнадцать озер. Сперва у Колы сухие с дубравой берега, но затем знак: «Стоп. Глуши мотор!»

На берегу домик. Это охотничье хозяйство. Один из егерей, работающий здесь уже не один десяток лет, дал подробное описание расположения всех озер и проток, даже изобразил их на схеме. Но никаких возвышенностей, которые могли бы быть городищем или просто селением, на Коле нет. На картах речка эта действительно Кола, но есть у нее и местные названия: Протока, как сообщение между озерами, и Кольская река. Последнее название он объясняет тем, что когда-то из-за обилия рыбы, водящейся в озерах, на реке ставили заколы для ловли.