Лесная ведунья. Книга 1 (СИ) - Звездная Елена - Страница 28

Красота в общем!

— С добрым утром. Как ты? — спросил маг, выпрямляясь.

— Спасибо, хорошо, — ответила улыбаясь.- Лешинька, ты сильно занят?

Суровый мой сотоварищ, посмотрел на чащу. Та, поначалу делала вид, что вообще ни разу намеков не понимает, но с лешим не забалуешь. Встала как миленькая, пошла бревно для охранябушки держать, но я ее взгляд на медведя перехватила, и вот клюкой поклясться могу — она сейчас медведя припашет. Чаща у меня та еще поганка.

Посмотрела на русалок, те улыбались во все зубы, счастливые такие… лысые.

— Русалочки, милые, а где волосы-то? — не удержалась я от вопроса.

— Утра доброго, госпожа лесная ведунья, — ответили они разом.

Потом вдруг засмущались, глаза опустили, и только Фати, она самая смелая из них, сказала:

— Нам чаща-матушка все поведала, ну об том, почему ж вас все страшной уродиной кличут, уж не сочтите за оскорбление, госпожа. Да только волосы же сейчас не в моде, особливо у магов. Им чистенькие, без волосика, девушки нравятся.

Ну… чаща!

Глянула на чащу — та улепетывала, бревно теперь медведь держал, грибы мне кот нес, а охранябушка, видать уже знал все, но лишь улыбку скрыть пытался, а говорить правду русалкам, видать, никто не собирался.

Даже я.

— Эм… красиво, — проговорила невнятно.

— Маслом натерли голову, чтобы блестела! — гордо сообщила Этин.

Ну чаща, ну ты у меня еще попляшешь.

Да только тут как раз леший подоспел, не то, чтобы он спешил, но подошел в самое время.

Я руку протянула, к его колючей щеке прикоснулась, и глаза закрывала уже, когда заметила — не пилил бревно больше мой охранябушка. Замер он, гневно глядя на лешего. С чего бы?

И глаза я закрыла, передавая другу верному все сведения о лесе, все что во время сна заметила, все что ему сделать надобно. Где подлесок прорядить, где муравьев угомонить, с каким волком побеседовать надо бы, а то повадился на оленят охотиться, мне Урог и раньше про него говорил, а вот сегодня сама увидела — волчара этот наглый, от стаи отбившись, караулил у водопоя не старых или болезных, а молодых оленят. Негоже это! У волков своя задача, а коли не выполняют — прочь из моего леса! В общем дел было много. И славно так, что леший у меня теперь есть, по началу все самой делать приходилось, я с ног сбивалась, все чаще где-нибудь под сосной спала, но может и к лучшему это, меня тогда только работа и спасала, берегла от дум страшных. И все же с лешим полегче стало, и я без него как без рук теперь.

Все передала, поручения дала, открыла глаза, улыбнулась другу верному, руку опустила.

— До заката управиться надо бы, лешенька, — попросила его.

— Я-то успею, а ты? — вопросил леший.

— Управлюсь. У меня выбора нет, вечером поспать нужно будет, ночь-то вся на охранябушку уйдет.

Леший повернулся, да на охранябушку глянул недобро.

— Не злись, лешенька, — попросила его.

Тяжело вздохнул богатырь лесной, да и исчез. Оно и верно, работы много сегодня, а я и так проснулась поздно. Быстро умывшись, волосы расчесала, собрала, на ходу хлеб с сыром сжевала, опосля нос нацепила, на лицо краску нанесла, брови поклеила косматые, бородавки самые страшные, плащ же не самый страшный — тот после охранябушки надо было еще починить.

Из избы вышла уже как полагается — страшная, мерзкая, жуткая.

— Лапти забыла, — сказал вдруг маг.

Ой, точно!

Метнулась обратно, переобулась, но когда спустилась по лестнице, маг заступил мне дорогу. Осмотрел внимательно и спросил:

— Магией пользоваться не стала. Выходит, опасаешься?

— Повод есть, — ответила я.

И чуть не помянула все поганки лесные разом! Модулятор голоса забыла.

— Да что ж за день то такой! — пришлось опять бежать в избу, охранябушка почему-то за мной пошел.

Постоял в полумраке, пока искала нужный, да настраивала на каркающий резкий голос, делая распевку, а потом спросил:

— Что конкретно не так с магией?

Посмотрела на него досадливо, вздохнула и правду сказала:

— Мою ты поглощаешь. Да быстро. Так быстро, что иллюзия и та не держалась, глаза мои сползающие вспомни.

Маг кивнул, принимая ответ, и произнес:

— Ночью ты не переодевалась. Сейчас снова в «образе». Людей встретить собираешься?

Посмотрела на него пристально, да и совет добрый дала:

— В мои дела не мешайся, охранябушка. Это мои дела, не твои.

Промолчал, взгляд тяжелый, пристальный.

Затем вдруг сказал:

— А из охранительной магии на тебе что-то есть?

Да сколько ж можно уже.

— Чаща! — позвала я.

Меня она везде услышит, даже если рядом нет, а уж зову не поддаться права не имеет. Вот и сейчас скользнула в избу стебельком вопросительным. И вот тогда я и нанесла удар, вымолвив.

— Чаща, родненькая, ты не поверишь — маг наш вообще ничего о зачатии не ведает.

Это было все!

Когда я уходила, в избе царила такая тишина, что была хуже рева звериного, но это ничего, мне все нравилось.

***

Дел сегодня набралось немало — лес то мой Заповедный увеличился, от того и хлопот прибавилось. И металась я с клюкой из одного конца вверенной территории в другой, иной раз с лешим пересекаясь. Так, пока я с главным оленем разговаривала, вдали раздавался оправдательный скулеж волка-негодника — леший работал.

А ведьмак спал. Все там же, на опушке леса, нервно отгоняя от своих ромашек местных пчел. Пока гонял — я не трогала, а как прибить попытался, мгновенно чащу призвала. Теперь ведьмак выл, он эту лекцию в третий раз смотреть вынужден был.

С лешим встретились у нового источника — пока все шло, как надо было, но только пока, вода все равно размывала холм. Постояли, подумали. Поняли в чем ошиблись и где в расчетах вообще закралась ошибка — почву определили неверно, глина в ней была, да только на поверхности, а внутри песка больше… нет, не удержу я дуб, рухнет он. И когда упадет, ох и дров наломает. Постояли, еще на холм посмотрели, подумали.

И тут Савран вернулся.

Как ступил на территорию моего леса, я ощутила сразу, остановился и он в замешательстве. Да, плохи твои дела, Савран, ох и плохи.

— Саврана к жене проводи, — попросила лешего.

Тот кивнул, я осталась корпеть над расчетами. Вот нельзя дела лесные в спешке делать, знаю же, но нет — поспешили мы вчера, и вот он плачевный итог. Посидела, подумала, посмотрела на холм… ну его к лешему, простым путем пойду! Глаза закрыла, осмотрела лес, нашла бревно тонкое, муравьями проеденное, отобрала решительно, перенесла к холму да и сделала из него сток. Так чтобы от самого грунта, до поверхности, и не через холм, а к его подножию.

К тому времени как леший пришел, уже справилась, стояла, плащ отряхивала.

Друг мой верный скользнул призрачной тенью в холм, оценил работу, вернулся, на меня поглядел с сомнением.

— Лесная сила за то не похвалит, — сказал леший. — У леса свои правила, свои законы, могла б суглинка намыть, камнями дно рудника устелить, а еще…

На этом леший замолк. Могла бы, да, а еще мог бы он верно состав почвы определить, но тут дело такое — с меня паршивая ведунья, а с него крайне ограниченный леший. Нет, раньше он был явно выше похвал всяческих, профессионал своего дела, да только… Так уж вышло, так случилось, что ко мне леший пришел умирать. Насилу спасла, и спасла же, вот только ныне леший от сил своих прежних едва ли одной пятой владел, так что — работаем с тем, что имеем.

Но леший о своих обязанностях вспомнил, сник.

Посмотрела на него, вздохнула, да и невыдержала:

— Лешенька, а вот давай откровенно, правду-матушку тебе скажу. У Лесной Силы правила есть, тут ты прав, есть и законы, и с этим спорить не буду, но от гор, до заморья — это последний Заповедный Лес! Последний, лешенька. А все знаешь почему?

Леший угрюмо посмотрел на меня.

— А все потому, — заявила решительно, — что действуем мы так, как считаем правильным. Правильно мы с тобой действуем, вот. И можно бы постенать, что и ты и я не идеальны, но будем откровенны — все у нас получается. Посмотри, три года миновало, а наш лес цветет и процветает, и зверья вдостоль стало, и ягод… А какой сорт земляники ты хороший принес, как поспеет — на весь лес аромат разносится! Так что хорошие мы с тобой леса сохранники, очень хорошие.